граждане дохнут как мухи – почти по миллиону в год.
Другой телевизионщик – Александр Архангельский – в одной из своих передач, посвященных детскому самодеятельному творчеству, решил вспомнить, как он мальчиком посещал кружок в Доме пионеров. И начал он свою речь со следующих слов: «Не подумайте про меня плохо, но в советские годы действовало множество разных детских кружков». То есть он как бы оправдывался перед своими гостями в студии (а также перед своими единомышленниками-антисоветчиками вне экрана) за то, что вынужден хвалить советскую власть.
Еще две ярые антисоветчицы одно время вещали на том же канале «Культура» (что выглядит парадоксально, поскольку именно советская власть несла людям культуру, в то время как нынешняя – чаще всего бескультурщину), после чего перебрались на НТВ. Речь идет о передаче «Школа злословия» и ее ведущих: писательнице Татьяне Толстой (правнучка «красного графа» и писателя Алексея Толстого, написавшего «Хождение по мукам») и сценаристке Авдотье Смирновой (внучка фронтовика-разведчика, известного советского писателя и ведущего телепередачи «Подвиг» Сергея Смирнова). О том, какие махровые антисоветские взгляды исповедуют эти родственницы именитых советских деятелей, весьма живописно описал в «Литературной газете» критик Ю. Чехонадский (номер от 25 января 2006- го). Приведу несколько отрывков из этого материала: «…В нынешние холода обожгла зрителей в «Школе злословия» передача, в которой участвовал главный редактор издательства «Ad Marginem» Александр Иванов…
Всю передачу ведущие втолковывали издателю, а вместе с ним и зрителям, что в советские годы процветали «сталинские лагеря», что тогда «убили цвет всех наук», «посадили всех византистов, египтологов, шумерологов». Всех «расстреляли без суда и следствия». Рассказали, что тогда были «невыездные» писатели и художники… А Смирнова даже употребила мат, воспроизведя, как «большие советские начальники» разговаривали с ее отцом, кинорежиссером, автором фильма «Белорусский вокзал». Правда, звук в тот момент заменили пищалкой. Ну да, хотелось сказать, Авдотья Андреевна, могли «советские начальники» так посылать отца вашего, мать их… Но ни батюшка ваш на киноэкран, ни «начальники» эти на голубой телевизионный с матом выйти не догадывались…
Так и колотили ведущие ток-шоу издателя Иванова… Наконец Толстая сказала: «Чудо, что эта мерзость рухнула», имея в виду СССР. Потом с трепетом прибавила: «Нас всех не оставляет страх, что, не дай бог, это может повториться». Да. В таком случае придется ей возвращаться в «тухлое прошлое», на халяву оканчивать филфак Ленинградского госуниверситета, обеспечивать доброжелателей, которые стали трубить о ней как о замечательном писателе. Тогда она, продавая иностранным заказчикам рассказы об ужасах советской жизни, вряд ли сумела бы выпустить что-то из своих книг, вести ток-шоу на телевидении, преподавать в американском колледже… Обращаясь к Смирновой, Иванов спросил: «А откуда взялись вы – такая прекрасная, умная, образованная женщина? Это просто ужасно, Дуня!» Та ответила: «Я взялась из того, что мои родители поместили себя в гетто». Иванов объяснил: «Ваш антисоветизм является необходимой частью советского культурного космоса, вы являетесь абсолютно советским человеком». Только вот свободы в вас нет, сказал он. Ведь «свобода – это удивительная, чудесная способность в себе самом, в своей собственной культуре найти тот закон, по которому ты можешь жить». Тут он совсем погиб. Ведущие заявили: «Это тот нечастый, но внятный случай, когда мы встретились с идеологическим врагом».
«Самое удивительное для меня в позиции Дуни и Татьяны заключается в том, что эти люди из вершин советской элиты, это внуки и дети знаменитых советских писателей, которых я читал в детстве, – сказал в конце передачи издатель Иванов. – И для меня самое удивительное – это глубина и какая-то непреодолимость их антисоветизма. Я понимаю их позицию, но я не понимаю ее негибкости, ее воинственности в отношении тех аспектов жизни страны, которые мне кажутся не такими однозначными, как моим собеседницам».
На этом ток-шоу поминали многих. А вот еще есть преподобный Иоанн Лествичник: «Памятозлобие есть исполнение гнева, хранение согрешений, ненависть к правде, пагуба добродетелей, ржавчина души, червь ума… гвоздь, вонзенный в душу».
Еще один активный антисоветчик с «гвоздем, вонзенным в душу» – Николай Сванидзе. Он хотя и не был «дитем элиты», однако в советские годы тоже не прозябал: окончил престижный институт, был там комсоргом – то бишь комсомольским вожаком. Можно представить, какие речи он произносил на тамошних собраниях перед своими однокурсниками. Однако теперь он старается об этом не вспоминать. О нем в газете «Завтра» (июнь 2007 года) тоже вышла хорошая статья (автор взял себе псевдоним ТИТ), из которой грех не привести несколько отрывков: «Сванидзе – это такой гибрид Чубайса и Швыдкого в ТВ-формате. Пока есть в сетке Николай Сванидзе, ни о каком «переформатировании» отечественного телевидения в сторону традиционных ценностей, патриотизма и государственного мировоззрения говорить не приходится. А появление пять лет назад дорогостоящего проекта «Исторические хроники с Николаем Сванидзе» иначе как проникновением козла в огород не назовешь. То, что массовыми интерпретаторами русской истории становятся такие люди, как Сванидзе, Млечин и Правдюк (еще один антисоветчик, разоблачающий на ТВ «преступления» советского режима в годы Великой Отечественной войны. –
Говорить, что Сванидзе в своем цикле перелопатил историю страны за ХХ век, некорректно. «Лопатить» – это значит искать, разбираться, уточнять и открывать. Вернее будет так: Сванидзе облапал означенный период, не обойдя вниманием даже такие имена, как Иван Павлов, Антон Чехов, Александр Блок, Максим Горький и Владимир Маяковский. В одном из интервью Сванидзе, во все зубы улыбаясь, заявил: «Историю я воспринимаю как триллер». О, если бы это было так! Если бы он был производителем псевдосенсаций, легковесным популяризатором и добродушным выдумщиком – как всем было бы хорошо! Но, увы, все обстоит иначе. Сванидзе, как всегда, говорит неправду. Русскую историю он воспринимает не как триллер, но как виртуальное поле боя, на котором он ведет свою беспрерывную войну с «ожившими мертвецами»… Если погрузиться в этот неаппетитный компот, сваренный из пошлости и лукавства, то мы увидим, что никакого Сванидзе не существует в природе.
То есть существует, конечно же, некий Николай Карлович, имеющий опыт работы на телевидении и источающий по причине неизвестной родовой травмы ненависть ко всему советскому и русскому. Существует, но не более того. А все, что с таким надрывом и с такой фальшивой проникновенностью «втирает» публике сей боец телевизионного фронта, – все это не его мысли и не его слова. Все это изобретено, сказано, пропето и опубликовано уже очень давно. Бывший комсорг Сванидзе в данном случае выступает в роли кривой граммофонной трубы. Все, что он говорит, взято из журнала «Огонек» двадцатилетней давности. Результат ночных бдений коммуниста Виталия Коротича и руководителя идеологического отдела ЦК Александра Яковлева. Вот они ночью на Старой площади составляют список идеологических штампов и мифологем, необходимых для уничтожения смыслов, накопленных в течение всей истории государства Российского. Город мирно спит, одинокое такси, обогнув памятник Дзержинскому, несется прочь. А в кабинете Яковлева идет напряженная работа: по лекалам Геббельса, по моделям Госдепа США в срочном порядке лепится страшный Голем, которому суждено всласть потоптаться по мозгам и душам жителей великой страны. Все бредни, байки и песни Сванидзе родились там…
Сванидзе в своих программах частенько противопоставляет страшный кровавый большевистский строй благостной и процветающей дореволюционной России. Но представим на минуту господина Сванидзе в ситуации начала ХХ века. Как вы думаете, в какую дудку стал бы гудеть наш борец с тоталитаризмом? Славил бы Победоносцева, пел по утрам «Боже, царя храни…». Да нет же. Печатал бы в гнусных питерских газетках свои статьи против деспотии Романовых, «правду» о стотысячных жертвах погромов, о «тюрьме народов» и о многовековом холопском укладе русской жизни. Разве не так, Николай Карлович?
Но гораздо интереснее представить сего персонажа в столь ненавистную ему эпоху сталинизма. Стал бы он «правым уклонистом», борцом и подпольщиком? Тоже вряд ли. Даже «невинной жертвой репрессий» не стал бы. Служил бы где-то в «Агитплакате» и, подобно своему папе Карлу, числился бы верным ленинцем и убежденным коммунистом.
