его копию крутили для узких кругов киноведов в Госфильмофонде, чтобы они потом смогли эту ленту раскритиковать).
Одна из первых обширных публикаций о «Крестном отце» в СССР появилась на страницах ежегодника «На экранах мира» (1975 год). Автор – Ян Березницкий. Он объяснил причину непоказа этого фильма у себя на родине – романтизация мафии. Цитирую:
«В неторопливости и обстоятельности, с какими ведется в фильме повествование, есть своя прелесть. Это та неторопливость и та обстоятельность, которые приличествуют, казалось бы, отнюдь не гангстерскому фильму (в основе сюжета «Крестного отца» многократно использованный в американских гангстерских фильмах мотив – история кровавого соперничества двух синдикатов преступников), а добропорядочной семейной хронике...
«Крестный отец» представляет собой (по жанру) соединение, казалось бы, несоединимого: добропорядочной семейной хроники с кровавым гангстерским фильмом. Розового с черным. Ибо если продолжить перечисление и других факторов, способствующих, как принято считать, зрительскому успеху, то окажется, что «Крестный отец» либо вообще ими не обладает, либо обладает ничуть не в большей степени, чем десятки и сотни других фильмов.
И только одно свойство ленты делает ее уникальной – та амальгама розового и черного, семейной хроники и гангстерского фильма, о которой упомянуто выше... Фильм вполне мог бы носить название «Жизнь с отцом»: он тоже об отце-бизнесмене, который верховодит в кругу своей семьи. Только его бизнес – особого свойства...
Но дело не только в том, что Пьюзо и Коппола скрестили гангстерский фильм с семейной хроникой. В этом отношении у них, кстати, был предшественник: вышедший на экраны незадолго до «Крестного отца» фильм Роберта Олдрича «Банда Гриссома». Уникальность предложенной ими формулы состояла в том, что семья гангстеров предстала в «Крестном отце» как воплощение всех мыслимых семейных добродетелей.
В «Крестном отце» семейные добродетели клана Корлеоне способны вызвать у среднего американского зрителя восхищение и умиление.
А то, чем дон Корлеоне и его сыновья занимаются (вынуждены заниматься) вне дома, во-первых, происходит
Социологи давно обратили внимание на то, какую огромную роль в формировании и упрочении так называемого «американской мифа» играет культ семьи, домашнего очага. Семьи как основополагающего элемента того житейского уклада и той общественной философии, которые принято (в Соединенных Штатах) именовать американизмом...
Нельзя не согласиться с кинообозревателем американского еженедельника «Ньюсуик», что если Брандо вложил в исполнение роли благопристойного гангстера-бизнесмена всю свою гражданскую страсть, всю политическую активность последних лет, то Коппола трактовал тему фильма более мягко. Главным для него было чисто формальное сопоставление сцен жестокости и насилия с идиллически-благостными семейными сценами...»
Кстати, Брандо единственный из участников фильма, кто не побоялся во всеуслышание объявить на всю Америку, что их лента – это констатация того, что мафия является естественным элементом жизни капиталистического образа жизни. По его словам:
«Я думаю, что этот фильм совсем не о мафии. В нем идет речь, мне кажется, о самой философии предпринимательства, свойственной представителям крупных корпораций. Мафия как нельзя лучше характеризует образ наших капиталистов. Дон Корлеоне – это обыкновенный американский магнат большого бизнеса, который делает все возможное для процветания своей семьи и своего класса. Его тактика мало чем отличается от той, которую применяет «Дженерал моторс» в борьбе со своими конкурентами...»
На волне оглушительного успеха «Крестного отца» руководители «Парамаунта» уже через год после выхода первого фильма решили снимать его продолжение. Благо мафиозные войны, бушевавшие тогда в Нью-Йорке, только подогревали интерес общества к этой теме.
Режиссером второй части, естественно, вновь был выбран Коппола. Но тот вдруг наотрез отказался от участия в этом проекте. «Опять надо будет идти на поклон к мафии, да и вы своими придирками меня достаточно измотали», – заявил он гонцам со студии. Но последние прекрасно знали, чем можно уломать строптивого режиссера. Миллион долларов и 13 процентов от проката решили проблему в нужную для студии сторону.
На роль дона Корлеоне режиссер без всяких оговорок намечал Марлона Брандо. Однако тот внезапно испортил отношения с «Парамаунтом», выступив в защиту прав североамериканских индейцев и отказавшись лично принимать премию «Оскар» за роль в «Крестном отце». Студия ему этого не простила. Впрочем, и сам актер не слишком горел желанием сниматься в продолжении: во-первых, был обижен, что ему мало заплатили за первый фильм, во-вторых – не хотел играть в жестком гриме молодого человека. Поэтому Копполе нужно было срочно искать решение проблемы. В итоге во второй части фильма было решено рассказать лишь о юности дона Корлеоне, то есть появление Брандо было уже необязательно. Роль молодого дона Вито Корлеоне досталась молодому актеру Роберту Де Ниро, для которого участие в этом фильме стало поистине звездным часом.
Когда Роберт был еще подростком, его родители приняли решение развестись. Поскольку сын любил обоих родителей, это событие стало для него настоящим испытанием. Но особенно сильно он стал страдать, когда у его матери стали появляться другие мужчины, с которыми он никак не мог найти общий язык. Больше всего крови попортил парню некий художник и эссеист Мэнни Фарбер, который в открытую заявлял, что терпеть не может детей. У Роберта с ним были несколько стычек, в результате чего мальчик даже обследовался у психотерапевта. Этой войне нервов положила конец мать Роберта – она просто порвала с Фарбером всяческие отношения.
В 17 лет Роберт внезапно заявил матери, что собирается поступить в консерваторию Стеллы Адлер, чтобы учиться на актера (обучение там шло по системе Станиславского). Мать не стала возражать, посетовав лишь, что затея сына может не осуществиться, поскольку у Роберта не было аттестата об окончании школы (последний год он учился в обычной школе и прогуливал уроки). Но сын заявил, что ради актерства пойдет на жертвы: будет посещать днем консерваторию, а вечером – занятия в школе, чтобы получить аттестат. Флаг тебе в руки, сказала мать. Кстати, аттестат он так и не получил, но в консерватории доучился.
В Актерской студии Роберт познакомился с симпатичной девчонкой Салли Киркленд, которая вскоре стала его подружкой. Их более тесному сближению способствовали совместные репетиции в доме у Роберта на Западной Четырнадцатой улице. Салли была одной из немногих, кто уже тогда верил в то, что Роберт в будущем непременно станет звездой. Она в открытую говорила ему об этом, и это было еще одной причиной, из-за которой они были вместе.
Дебют Роберта в кино состоялся в 1965 году: он сыграл крохотную роль в фильме французского режиссера Марселя Карне «Три комнаты в Манхэттене». Роль досталась ему, в общем-то, случайно – благодаря тому, что он, живя какое-то время вместе с отцом в Париже, знал французский язык и мог сказать на нем пару связных фраз с экрана. Более крупная роль досталась Роберту в другом фильме – «Свадьба» (1965) Брайана Де Пальмы (будущего создателя «Человека со шрамом» и других гангстерских фильмов), где он сыграл одного из дружков главного героя. За роль в последнем Роберт получил свой первый профессиональный заработок – 50 долларов.
Примерно в 1963 году у Роберта появилась новая подружка. Ею стала выпускница Актерской студии Страсберга Шелли Винтерс. Их знакомство состоялось в баре на Восьмой авеню «У Джимми Рея», куда Роберт пришел со своей тогдашней пассией Салли Киркленд. Там же оказался приятель Роберта,
