многому научились из этого фильма. Они стараются жить по его образцу...»
А вот как описал свои впечатления от книги и фильма в своих мемуарах «Человек чести» известный мафиозный босс Джозеф Бонанно:
«Это написано и снято на самом деле не о преступном мире и не о бандитах. Настоящая тема – семейная гордость и личная честь. Вот что сделало «Крестного отца» таким популярным. Он изобразил людей с острым чувством кровного родства, необходимого для выживания в жестоком мире...»
Две первые части «Крестного отца» сделали свое дело: во-первых, они
Как мы помним, снять этот фильм режиссер планировал в начале 70-х, параллельно с «Крестным отцом». Но еврейская мафия высказалась против, и автор книги, по которой должен был сниматься фильм, – Гарри Грей – затеял бодягу с авторскими правами. Эта история длилась до 1982 года, когда дело с экранизацией наконец сдвинулось с мертвой точки. И снова это было связано с именем босса всех боссов «кошерной мафии» Мейером Лански, который являлся прототипом главного героя фильма – Давида Аронсона по прозвищу Лапша.
На тот момент Лански был уже глубоким стариком (в 1982 году ему исполнилось 80 лет) и, по сути, отошел от мафиозных дел. Он жил в кругу своих внуков, а по вечерам любил смотреть телевизор и читать. И еще он любил вспоминать свои детские годы, проведенные в трущобах Нью-Йорка. Все знали, что жить Лански осталось недолго, поэтому торопились обрадовать его фильмом, где речь велась о дружбе еврейских мальчишек, которые из грязи поднялись в князи (то же самое когда-то проделал и Лански). Поэтому в том самом 1982 году Серджио Леоне было разрешено запуститься с фильмом «Однажды в Америке». После 11- летних мытарств! На роль Давида Аронсона по прозвищу Лапша был приглашен Роберт Де Ниро, который сыграл главную роль в «Крестном отце-2». Читаем у биографа актера Э. Кугана:
«Однажды в Америке» – это рассказ о взлете и падении двух друзей детства, Дэвида по прозвищу Лапша и Макса, которые прокладывают свой жизненный путь через гангстерские круги. В отличие от «Крестного отца» фильм Леоне разворачивается на фоне жизни еврейской преступной группировки, так сказать, «Кошер Ностра». Сперва Леоне думал снять различных знаменитых в прошлом актеров гангстерского кино в нескольких ролях второго плана. Гленн Форд, Генри Фонда, Джордж Рафт и Джин Кэбин согласились принять участие. Но в конечном счете Леоне решил снимать только современных актеров...
По роману Грея, образ Дэвида Аронсона – Лапши – был как бы составлен из портретов двух самых влиятельных в американском гангстерском мире людей – Багси Сигела и Мейера Лански. Сигел был человеком, мечтавшим построить Лас-Вегас, а более рассудительный Лански претворил эту мечту в практическую реальность. Де Ниро снова подошел к делу со всей серьезностью. Он обратился за помощью к своему приятелю диск-жокею Джерри Блаватту из Филадельфии. Блаватт знал гангстера по имени Никодимо Скарфо по кличке Маленький Ник. Де Ниро попросил Блаватта, не мог бы Скарфо устроить ему встречу с Лански, который все еще был жив в то время. Скарфо отказался, и Де Ниро не стал настаивать.
«Почему Де Ниро? – объяснял Леоне свой выбор. – Я считаю Боба не столько актером, сколько воплощением любого персонажа, которого он играет. Пока он не почувствует себя в «чужой шкуре», мы не можем снимать. У нас с ним один и тот же недостаток. Мы увлечены деталями и маниакально стремимся к совершенству. Мы снимали шесть месяцев, и я перебрал многих больших актеров, но я счастлив, что в конце концов сделал такой выбор. Я нахожу, что американские исполнители непосредственны, но нет никого лучше Де Ниро, который и подготовленный, и непосредственный одновременно».
Хоть Леоне и был убежден, что у него с Де Ниро много общего, он давал значительно меньше свободы своей звезде, чем некоторые другие режиссеры. Скорсезе и Де Ниро могли проводить по нескольку часов, обсуждая сцены, но так было, конечно, не со всеми. Фрэнсис Коппола, к примеру, просто выходил из себя, когда молодой Де Ниро постоянно задавал ему вопросы на съемках второй части «Крестного отца». Майк Николс вообще пошел на крайнюю меру и исключил Де Ниро из состава исполнителей фильма «Богарт спал здесь», когда больше не смог терпеть. Леоне выбрал другой путь. Он был готов сотрудничать, но на своих условиях. Он вовсе не собирался ходить с Де Ниро в обнимку, но ведь всегда можно прийти к некоему компромиссу ради дела.
Описан случай, когда Леоне столкнулся с проблемами при установке камеры. Де Ниро стал интересоваться подробностями работы Леоне и давать ему советы, тогда режиссер, не моргнув глазом, пригласил актера самому посмотреть в объектив камеры. И Де Ниро признал, что Леоне был, пожалуй, прав.
«Я очень рад, что ты так думаешь, Боб, – довольно сухо заметил Леоне, – тем более что в конечном счете я – режиссер этой картины».
Несмотря на то что фильм не взял «Оскара», однако широкой публикой он был встречен достаточно тепло. Многие критики назвали его «очередным прорывом в истории гангстерского кино». Прорыв действительно случился: «Однажды в Америке» вновь всколыхнул интерес зрителей к этому жанру, хотя чисто гангстерским его назвать все же нельзя. Как напишет о фильме критик А. Экслер:
«Это не боевик. Это драма. Точнее, жизненная история. История великой любви, большой дружбы и предательства во имя этой дружбы и вопреки этой дружбе...
Как обычно и бывает в хороших фильмах, здесь нет правых и виноватых. Здесь нет хороших и плохих. Каждый из главных героев по-своему хороший и по-своему плохой...»
Итак, этот фильм нельзя назвать стопроцентно гангстерским, каковым, к примеру, является «Крестный отец». Гангстерская тема в «Однажды...» занимает половину экранного времени, а все остальное – живописание дружбы четырех подростков из трущоб Нью-Йорка. Несмотря на то что они ведут не самый благообразный образ жизни (воруют и грабят подвыпивших людей), но зритель невольно им сочувствует, как жертвам той среды, в которой они вынуждены жить. И даже когда один из них – Лапша – идет на убийство человека, это происходит спонтанно, как акт мести за только что убитого друга, причем самого младшего из них. Это один из самых пронзительных эпизодов фильма: смертельно раненный мальчик, прежде чем умереть на руках друга, произносит всего лишь одну фразу: «Лапша, я поскользнулся». У редкого зрителя после этого не наворачиваются на глазах слезы.
Поэтому, когда Лапша берет в руки нож и начинает буквально кромсать им убийцу, это воспринимается тем же зрителем как акт высшей справедливости, а не как преступление. Но точно так же рисуется жизнь главных героев и во взрослые годы. Они предстают правильными гангстерами, которые блюдут законы чести, свято берегут свою дружбу, хотя весьма развязны и жестоки в обращении с женщинами. Но большей частью зрителей им прощается все, поскольку таков главный посыл фильма – романтизировать гангстерскую среду, сделать зло привлекательным. Этот посыл разделяется многими, поскольку чуть ли не в каждом из нас живет... гангстер. Американский писатель Джо Дориго на этот счет пишет следующее:
«В чем же привлекательность мафии? Ответ на этот вопрос, пожалуй, таков: все мы, так или иначе, хотим быть членами мафии – требовать к себе уважения от окружающих; быть свободными от повседневной трудовой кабалы; быть защищенными от паучьих законов, с которыми сталкиваемся на каждом шагу; иметь так много денег, чтобы можно было с безразличием на лице дать стодолларовую бумажку на чай; испытывать приключения; щелчком пальцев наводить ужас на обнаглевшего чинушу или какого-нибудь лопуха; видеть, как красотки вешаются вам на шею, и при этом сознавать, что в мгновение ока на их место придут другие, не менее прелестные и послушные. Зло и порок привлекательны для всех.
Когда я говорю «нас», я имею в виду мужчин: очень немногие женщины возжелают такого же. И все же есть что-то в мафии, что привлекает и женщин. Красоток привлекают ювелирные украшения и меха. Для мирной жены это старомодное почтение. Это чувство восторга, ощущение опасности; это упоение сексуальной властью над мужчиной, чья профессия – убивать. Несомненно, были женщины, которые
