артистической богемы. Как писал крупный специалист по мафии Ральф Салерно:
«Люди думают: «Если Фрэнк Синатра, которой знает президентов и королей, имеет друзей среди Джо Фишетти, Сэма Джанкана и остальных гангстеров, все они не могут быть плохими». Таков характер помощи, оказываемой Синатрой его друзьям-гангстерам. Он обеспечивает им
Под воздействием мелкобуржуазной конвергенции, начатой в СССР в начале 60-х, преступная среда стала приобретать все больше влияния в обществе и вторгаться во многие сферы его жизни. С этого момента преступники сами стали становиться, пусть пока и негласно, уважаемыми людьми, с которыми стало уже не зазорно заводить дружбу. Это превратилось в престижное и выгодное дело, поскольку представители криминального мира часто гораздо эффективнее могли разрешить возникающие проблемы житейского характера. Короче, теперь уже не только преступники потянулись к артистам, но и последние пошли им настречу. Вот лишь несколько случаев – например, из области эстрады.
В 1972 году певица София Ротару, начав свое первое гастрольное турне по СССР, приехала в столицу солнечного Узбекистана город Ташкент. И там произвела большое впечатление на одного человека, причем весьма влиятельного в определенных кругах. Речь идет о Тайванчике, в миру больше известном как Алимжан Тохтахунов. В молодости он защищал цвета ташкентской футбольной команды «Пахтакор», но затем увлекся другим видом «спорта» – игрой в карты. На этом поприще он достиг куда больших результатов, чем в футболе, став одним из сильнейших советских картежников. Там он заимел множество влиятельных друзей, в том числе и во властных структурах, поскольку отдельные советские чиновники любили проводить свой досуг в «катранах» (подпольных карточных заведениях).
Попав на концерт Софии Ротару в Ташкенте, Тохтахунов настолько пленился стройной украинкой, что чуть ли не в тот же день устроил ей королевский прием в банкетном зале центральной гостиницы «Ташкент». Кроме певицы, ее мужа и музыкантов ансамбля, в зал не пускали ни одного посетителя. На Ротару прием произвел потрясающее впечатление, и с тех пор с Алимжаном ее стала связывать крепкая дружба, которая принесет ей много пользы. Начало этой дружбы видел тогдашний администратор певицы Олег Непомнящий. Он вспоминает:
«Судя по внешнему виду, в жилах Тайванчика текла корейская кровь, возможно, поэтому он носил такое экзотическое прозвище. По некоторым фразам и обмолвкам я сообразил, что Тайванчик имеет непосредственное отношение к криминальной среде, и, словно чтобы у меня не осталось сомнений на этот счет, он начал рассказывать какую-то историю о своем дружке Япончике (Вячеславе Иванькове. –
Едва выяснив, кто я и чем занимаюсь, Япончик, помнится, заявил:
– Сегодня вечером увидимся на концерте.
Как всякий администратор, я, ожидая просьб о билетах или контрамарках, предусмотрительно сообщил Япончику, что все сочинские концерты Ротару проданы на неделю вперед. Но тот только усмехнулся:
– Какие места лучшие в зале?
– Ложи, но они тоже проданы, – машинально ответил я.
– Ты увидишь меня в первой ложе.
Я был убежден в нереальности этой затеи, но собеседник был непреклонен:
– Сам увидишь.
Тем же вечером я действительно увидел его в первой ложе – он и его друзья перекупили места за баснословные деньги. Я следил за ними во время всего концерта, пытаясь понять, какие именно чувства вызывают у меня эти люди: страх, отвращение, любопытство или что-то еще, чему нет названия на человеческом языке, но что будоражит как предчувствие неотвратимой катастрофы...»
А вот что рассказывает о своей дружбе с Тохтахуновым сама Ротару:
«То, что Алик принадлежит к криминальным структурам, я не знала ни тогда, ни сегодня. Конечно, мне приходилось слышать разные легенды о Тайванчике, однако почему я должна была верить этим россказням? За Алика я всегда горой стояла. Однажды из-за него у меня даже произошел серьезный разговор с тогдашним министром внутренних дел СССР Федорчуком (1983—1985). После концерта в честь Дня милиции министр позвал меня к себе в гости и сказал, что все во мне хорошо, вот только знакомство с Тайванчиком какое-то подозрительное. Я не ожидала такого, поэтому в первую минуту даже растерялась. А потом потребовала, чтобы мне предъявили доказательства вины Алика. С Федорчуком у нас были хорошие отношения, я всегда уважала его за честность, доброжелательность. В тот раз министр – совестливый дядька! – вынужден был признать, что особенного компромата у МВД на Тайванчика нет. Алика и обвинить смогли только в тунеядстве. (Первый раз Тахтахунова осудили на один год в 1972 году за нарушение паспортного режима в Москве, второй раз он получил такой же срок через несколько лет в Сочи за тунеядство. –
Заметим, что этой дружбе до сих пор завидуют многие артисты. Например, Алла Пугачева заявила по этому поводу следующее:
«С Аликом в начале 80-х годов меня познакомил Иосиф Кобзон, хотя я и слышала о нем и раньше – как об удивительном помощнике Софии Ротару. Когда мне рассказали, как он ей помогает, я даже ей позавидовала: таких поклонников в мире искусства можно пересчитать по пальцам одной руки, и иметь их большое счастье. Прошло много лет, но каждый раз, когда я сейчас оказываюсь в Париже, у меня исчезают все проблемы, как тогда у Ротару. Внимание, которое мне оказывает Алик, незабываемо, я просто чувствую себя как под крылышками ангела-хранителя».
Кстати, у самой Пугачевой тоже была возможность обзавестись собственным ангелом-хранителем из криминальной среды. В начале 90-х ей предлагал свою дружбу известный криминальный авторитет Отари Квантришвили. Как заявила сама певица: «Ему хотелось, чтобы в его оранжерее был такой цветок, как я. Но я не захотела...»
Однако это вовсе не означает, что у Аллы Борисовны нет покровителей в этой среде: конечно же, есть. И в случае разного рода щекотливых ситуаций она всегда может выбрать: обратиться за помощью к свои друзьям из правительственных кругов либо из криминальных.
Вообще эстрадники в те годы имели больше всего контактов с представителями криминального мира, что диктовалось самим жанром – «братва» очень любит музыку и всех, кто ее хорошо исполняет. Не случайно, что и блатной жанр в музыке («блатняк») получил свое широкое развитие именно в разгар мелкобуржуазной конвергенции – с конца 60-х годов, достигнув своего расцвета в два последующих десятилетия.
В конце 70-х подмосковный ресторан «Сосновый бор» превратился в настоящий притон, где разного рода криминальные личности («цеховики», бандиты) разлекались под песни популярных исполнителей. Все это до боли напоминало времена НЭПа, когда такого рода заведения функционировали в крупных городах, практически никого не таясь. В «Сосновом бору», с одной стороны, завсегдатаями были уголовные авторитеты и «цеховики», с другой – артистическая богема в лице таких знаменитостей, как Владимир Высоцкий, Борис Хмельницкий, Владимир Долинский (кстати, в середине 70-х отсидевший срок за валютные махинации), Михаил Козаков, Евгений Евстигнеев, Михаил Жванецкий, Роман Карцев, Виктор Ильченко и др.
Из музыкантов там часто бывали Владимир Кузьмин, Александр Барыкин, Владимир Пресняков-старший, Вячеслав Малежик, Александр Серов, Михаил Муромов и др. По словам певца Михаила Звездинского, который был одним из главных «соловьев» этого заведения, исполнявших «блатняк»: «Поехали к Звездинскому» – звучало примерно так же, как «поехали в «Мулен-Руж» или в «Максим» (знаменитые парижские рестораны. –
Власти знали о том, что творится в этом заведении, но закрывали на него глаза. Почему? Во-первых, для спецслужб это был своего рода «кружок», следя за которым они имели закрытую информацию на многих представителей богемной среды, а также криминальных авторитетов. Во-вторых, в русле мелкобуржуазной конвергенции это заведение было вполне естественным явлением. Однако на носу была Олимпиада-80, которая потребовала от властей показательных акций перед иностранцами, чтобы те не думали, что в Советском Союзе буржуи гуляют почти в открытую. В итоге в марте 1980 года на самом верху было принято решение «зачистить» гнездо купеческого разврата. Вот как об этом вспоминают очевидцы.
