состояние застойного, тихого перепуга», и как следствие — чуть ли не подпольное существование некоего «бездомного пласта литературы», «целого заповедного пласта отечественной словесности, обреченного на многолетние скитания и бездомность», который, как оказывается, и представляет указанный альманах…
Натуралистический взгляд на жизнь как на нечто низкое, отвратительное, беспощадно уродующее человеческую душу, взгляд через замочную скважину или отверстие ватерклозета сегодня, как известно, далеко не нов. Он широко прокламируется в современной «западной» литературе. При таком взгляде жизнь в литературе предстает соответствующей избранному углу зрения, облюбованной точке наблюдения. Именно такой, предельно жесткой, примитизированной, почти животной, лишенной всякой одухотворенности, каких бы то ни было нравственных начал, и предстает жизнь со страниц альманаха, — возьмем ли мы стилизованные под «блатной» фольклор песни В. Высоцкого, или стихотворные сочинения Е. Рейна, или безграмотные вирши Ю. Алешковского, исключенного из Союза писателей и уже выехавшего в Израиль».
Высоцкий прилетел из Америки в Москву в тот момент, когда скандал с «Метрополем» был только в самом начале и к участникам альманаха еще не успели применить меры «воспитательного» характера. Все это еще впереди, а пока Владимир Высоцкий дает несколько концертов в Москве и Дубне (3–11 февраля). 12 февраля в Театре на Таганке состоялась премьера «Преступления и наказания». В роли Свидригайлова — Владимир Высоцкий.
Говоря о своем герое, Высоцкий позднее объяснял: «Свидригайлов — человек уже оттуда, потусторонний такой господин. И даже у самого Достоевского написано в дневниках, что он должен выглядеть как привидение с того света, тем более что он все время ведет разговор о привидениях. Так что я знаю, как там, на том свете, в потустороннем мире, что там происходит. Поэтому у меня сейчас очень сильное потустороннее настроение…»
Откровенное признание Высоцкого о том, что он «знает, как там, на том свете», не может быть подвергнуто сомнению, так как за последние десять лет Владимир Высоцкий дважды находился в состоянии клинической смерти. Последний раз — через пять месяцев после премьеры «Преступления» во время гастролей по Средней Азии. Но об этом — разговор ниже.
Значительно позднее, уже после смерти Высоцкого, критики об этой его роли напишут, что роль эта будто рождала в нем какой-то очень личный внутренний отзвук, он все время как бы прислушивался к нему, поражаясь чему-то в себе самом, какой-то роковой связи между судьбой героя и судьбой собственной. «В этой роли так обнаженно, хотя вроде бы спрятано, прорвалась обостренная жажда жизни и трезвое до цинизма понимание слишком приблизившегося конца» (Р. Кречетова).
Жизнь тем временем идет своим чередом. В начале апреля Высоцкий и Влади отправляются в Западную Германию. Высоцкий, заработав во время гастролей в Америке и Канаде приличную сумму, покупает себе новый «шоколадный» «Мерседес». Это вторая машина подобной марки у Высоцкого, до этого он ездил на «Волге», «Жигулях», «БМВ». Но с тех пор, как в народе пошли разговоры о многочисленных «Мерседесах» в коллекции Леонида Брежнева, Высоцкий тоже решает не отставать от моды. Да и с практической стороны это выгодно: запчасти к этой машине можно легко найти и в Москве у немецких дипломатов, с которыми знаком Высоцкий.
Итак, новый «Мерседес» куплен, и Высоцкий и Влади возвращаются на нем в Москву. Марина Влади вспоминает: «Только что купленная «шоколадка» — спортивная и норовистая — везет нас из Германии в Москву… Мы едем со скоростью больше двухсот километров в час по немецким дорогам, проезжаем польскую границу, и ты с гордостью сообщаешь мне, что для Олимпийских игр строится дорога Брест — Москва: «Покончено наконец с той жуткой дорогой в ухабах и рытвинах. Теперь и у нас можно нестись на полной скорости».
27 апреля Владимир Высоцкий, Валерий Золотухин, Леонид Филатов, Дмитрий Межевич и другие артисты Театра на Таганке приезжают в Ижевск, в котором дают несколько представлений спектакля «В поисках жанра». Администратор театра Валерий Янклович вспоминает: «Люди из Ижевска пришли ко мне в театр с просьбой посодействовать участию Любимова в их мероприятиях. В качестве режиссера, разумеется. (Высоцкий еще работал в театре, но был на грани ухода.) Петрович согласился. За постановку спектакля «В поисках жанра» на сцене Дворца спорта ему обещали 1200 рублей. Договорились, что Володя отработает в этом спектакле, а потом пять дней будет выступать один.
За эти одиночные концерты Высоцкому предложили весьма приличную по тем временам плату: триста рублей за концерт. Причем заранее оговаривалось, что если концерты не состоятся не по вине Высоцкого, деньги все равно будут ему выплачены. В Глазове, например, так и получилось. Народ из-за непогоды добраться туда не смог, но Высоцкому за сорванный концерт деньги заплатили».
К этому времени власти усилили давление на многих из тех, кто участвовал в составлении альманаха «Метрополь».
Не упустили они и Владимира Высоцкого. Вскоре после его отъезда из Ижевска органы БХСС завели на всех организаторов и участников концертов уголовные дела. Кое-кого даже арестовали. Для Высоцкого все это совпало с очередным обострением отношений в театре и с Мариной Влади. В отношениях с последней дело доходило до того, что впервые за эти шесть лет он мог не поехать в отпуск во Францию.
Именно тогда с Мариной Влади случилось несчастье, едва не стоившее ей жизни. Об этом случае рассказывает Н. Тамразов: «Работали в Глазове… Жили в каком-то партийном коттедже: двухэтажный роскошный особняк. Мы жили на втором этаже, заняли две спальни: шиковать так шиковать… Володя звонил Марине. Вначале ее не нашли: она была на съемках фильма «Багдадский вор»… Марина играла героиню, и когда она «летала» на ковре-самолете, вся эта конструкция рухнула. Она упала и разбилась.
Вечером сидим, ужинаем. А у Володи в Москве были девочки-телефонистки, которые ему помогали. Они нашли Марину в больнице, и Марина подробно рассказала, что и как… Как она летела вниз головой…
— Володя, только ты не волнуйся!
А Володя кричал:
— Я немедленно вылетаю!
Марина его успокаивала…»
В эти же самые дни готовилось его выступление в Политехническом музее в Москве. Все было уже заранее обговорено и даже отпечатаны афиши к выступлению. Утром Высоцкий отыграл в спектакле на Таганке, а вечером перед самым выступлением в Политехе узнал, что концерт отменен решением из Отдела культуры ЦК КПСС. Трудно объяснить, на что надеялся Высоцкий, рассчитывая выступить в здании, стоявшем напротив зданий ЦК КПСС и КГБ. 9–10 июня Высоцкий отыграл несколько концертов в Минске. Но последний его концерт был отменен, так как выяснилось, что администратор концертов попросту «химичил» с билетами: вместо положенных 50 копеек взимал со зрителей по два рубля пятьдесят копеек. Когда его уличили в этом, он, недолго думая, свалил все на Высоцкого, заявив, что все левые деньги отдавал ему. Возникло еще одно уголовное дело на Владимира Высоцкого. Правда, следователь оказался грамотным и быстро во всем разобрался. Но вся нервотрепка, связанная с этим, не проходила для Высоцкого даром.
После минских гастролей Высоцкий решил отдохнуть в Сочи, благо там находился и его друг Валерий Янклович. Но даже там по какому-то роковому стечению обстоятельств неприятности не оставляли его. В. Янклович вспоминает: «Возвращаемся в санаторий. А я жил в номере рядом с Алексидзе (он тогда был председателем Союза театральных деятелей Грузии). Он говорит:
— Вы знаете, к вам залезли воры.
— Как это залезли воры?
— А очень просто, через балкон.
Входим в номер. Украли зонт, Володины джинсы и куртку. Бритву «Филипс» почему-то оставили. А в куртке у него были паспорт, водительское удостоверение, другие документы, ключ от московской квартиры — в общем, все! Даже из Сочи не вылетишь, а он все же собрался лететь к Марине.
На следующее утро мы пошли в милицию. Начальника нет. Все стали глазеть на Высоцкого, это начало его раздражать… Пришел начальник, завел разговор о задержании какого-то барыги… Наконец дали нужную справку. Мы поехали в аэропорт за билетом. Возвращаемся в санаторий — лежат куртка и письмо на имя Высоцкого. Вскрываем письмо — оно примерно такого содержания: «Дорогой Владимир Семенович! Прости, не знали, чьи это вещи. К сожалению, джинсы мы уже продали. Возвращаем куртку и
