И чуткий художник, рассказывая об определенном историческом этапе, показывая его приметы, его сложности, выводит на первый план рожденного этим временем человека. Он – дитя этого времени, этих проблем, и понимать его надо, исходя из конкретных исторических условий.
Всего два года назад окончилась страшная война. Село еле дышит. Мужиков почти не осталось, а кому суждено было вернуться, ушли в город на стройки. Нет рабочих рук, тягловой силы, кормов для скота, хлеба для детей – тысяча неразрешимых проблем. А главное, после чудовищного напряжения военных лет, когда, как рассказывают, люди почти не болели – так были мобилизованы все внутренние силы, – наступила разрядка, наконец-то вздохнули с облегчением. Вздохнули, порадовались счастью победы, но увидели перед собой несметные раны, какие нанесла война всему народу и их селу в частности. И наступила сложная пора: люди потеряли веру, что им хватит сил преодолеть разруху.
Вот тогда-то и появился Трубников. Видя, что люди готовы примириться с постигшей их участью, он бросился как в атаку, пытаясь расшевелить людей, растопить их равнодушие и апатию. Гореть больно, и Трубников кричит от боли, от неистового желания заставить людей поверить в свои силы, свои возможности. Он неумолим, неутомим, непреклонен, но только в одном: в стремлении к достижению цели, которая принесет благо всем...»
Между тем в ЦК КПСС и Госкино у «Председателя» нашлось немало противников. Причем именно патриотизм ленты их больше всего и пугал. Поэтому желание Салтыкова экранизировать повесть Нагибина с самого начала было встречено в Госкино без большого энтузиазма. Однако в высоких сферах у фильма оказалось и немало горячих сторонников, которые сделали все возможное, чтобы он был запущен в производство.
Работа над фильмом закончилась в августе 1964 года. В Госкино отношение к нему не изменилось – энтузиазма никто не выказывал, но и особой обструкции ему никто не устроил. Правда, кое- какие купюры внести приказали: особенно во вторую серию. Потом фильм собирались показать Хрущеву, чтобы он дал окончательную отмашку на его выход в прокат. Просмотр должен был состояться в Сочи, где осенью того года Хрущев отдыхал. Однако в дело вмешались непредвиденные обстоятельства.
13 октября Хрущева срочно вызвали в Москву его соратники и на следующий день почти единодушно сняли со всех занимаемых им постов. Это единодушие не было случайным. За 11 лет своей деятельности на руководящих постах (и особенно в последние восемь лет) Хрущев умудрился «достать» буквально всех: и представителей властных структур (причем из обоих лагерей – как либералов, так и державников), и рядовое население. В итоге Первым секретарем ЦК КПСС стал Леонид Брежнев, а Совет министров возглавил Алексей Косыгин. Отметим, что Брежнев был компромиссной фигурой: либералы и державники избрали его в надежде, что в удобный для себя момент смогут заменить своей креатурой. Однако выйдет так, что этот момент так и не наступит – Брежнев всех перехитрит и воцарится на троне на долгие 18 лет.
Именно приход Брежнева решит в положительную сторону судьбу фильма «Председатель». Когда в конце декабря того же года широко объявленная премьера «Председателя» вдруг оказалась на грани срыва из-за прихоти какого-то цековского перестраховщика, Брежнев лично распорядился выпустить фильм в прокат.
Как снимали Пырьева
Между тем незадолго до прихода к власти Брежнева сменилось и руководство в Союзе работников кинематографии. Причем без интриг и скандала тоже не обошлось.
Все началось еще в январе 1964 года, с уже упоминаемого постановления ЦК КПСС «О работе киностудии „Мосфильм“. В нем главная киностудия страны была подвергнута критике за ряд творческих и, главное, идеологических ошибок. В июне в Москве прошло собрание актива работников кино, где это постановление было вынесено на гласное обсуждение. Тогда же ряд работников СРК вышел в ЦК КПСС с ходатайством об омоложении руководства своего союза. Как говорили сами киношники, все это были звенья одной цепи, начало которой уходило на самый кремлевский верх.
Как мы помним, именно Пырьев был одним из главных инициаторов создания Союза кинематографистов, и именно он вот уже семь лет возглавлял Оргкомитет СРК. Попытки снять его за эти годы если и предпринимались, то не особенно активные, поскольку во властных структурах у него были влиятельные защитники. Да и в самой киношной среде авторитет Пырьева был высок: он считался не только выдающимся режиссером, но и талантливейшим организатором кинопроизводства (многие даже называли его первым советским продюсером). Однако вечно так продолжаться не могло.
Среди кинематографистов против Пырьева действовала мощная оппозиция, которой не нравился взрывной и непредсказуемый характер режиссера, которого сами киношники, как мы помним, называли «Иваном Грозным». Кроме этого, если раньше Пырьев больше тяготел к либералам, то в последнее время его симпатии оказались на стороне державников, что тоже сыграло свою роль в его отставке. Причем произошла она в отсутствие самого Пырьева, который находился вдали от Москвы – на съемках в Горьком фильма «Свет далекой звезды».
В середине августа 1964 года к Пырьеву на съемки приехал Александр Караганов – один из недавних выдвиженцев партаппарата в кинематографической среде. Караганов еще перед войной закончил ИФЛИ, однако в кино пришел только в 1960 году (стал писать теоретические статьи по вопросам кино). Тогда же его назначили директором издательства «Искусство». В 1964 году он стал преподавать в Академии общественных наук при ЦК КПСС, а чуть раньше этого его ввели в высшие кинематографические круги от аппарата ЦК (например, он был заместителем председателя жюри на Московском кинофестивале в 1963 году, где случился скандал с фильмом Феллини). К Пырьеву Караганов приехал по поручению ЦК КПСС и привез ему письмо, составленное аппаратчиками ЦК, где великий режиссер... сам просил о своей отставке. Несмотря на явную оскорбительность ситуации, Пырьев не стал возражать и подписал письмо, даже не читая.
Об уходе Пырьева было объявлено на экстренном заседании СРК 17 августа. Вместе с ним из руководства СРК убрали и большинство его сторонников, которые, по мнению властей, были повинны в идеологических ошибках. Поскольку смена руководства СРК проходила под лозунгом «дорогу молодым», шансов на то, чтобы занять руководящий пост, не оказалось у давнего оппонента Пырьева Сергея Герасимова. Но так как организаторы смещения Пырьева симпатизировали именно Герасимову и хотели, чтобы отныне его клан контролировал ситуацию в кинематографе, на пост председателя СРК был избран ученик Герасимова и его коллега по работе на киностудии имени Горького 40-летний кинорежиссер Лев Кулиджанов, который был не только автором двух несомненных шедевров советского кинематографа – «Дом, в котором я живу» (1957) и «Когда деревья были большими» (1962), но и в течение нескольких последних лет занимал пост руководителя Главка по выпуску художественных фильмов.
Это был очень интеллигентный и практически неконфликтный (в отличие от Пырьева) человек, который, даже когда волновался, никогда не повышал голоса. Кулиджанов устраивал все киношные кланы, особенно либералов, которые знали за ним целых три плюса: он был евреем, сыном «врага народа» (его отец был репрессирован в сталинские годы) и очень уравновешенным человеком. Устраивал Кулиджанов и власть, которая таким образом умасливала либералов: при общем курсе на сокращение количества евреев в советском кинематографе она поставила во главе СК именно их соплеменника.
Как гласит легенда, Пырьев легко смирился со своей отставкой. Однако на этот счет имеются большие сомнения, поскольку это было не в характере Пырьева – уступать сражение без боя. Видимо, он продолжал искать справедливости во властных структурах, и эти поиски испугали его оппонентов. Особенно зятя Хрущева Алексея Аджубея, который давно имел «зуб» на мэтра советского кинематографа (Пырьев как-то на заседании Идеологической комиссии ЦК КПСС дал резкую отповедь обвинениям Аджубея по адресу некоторых режиссеров). В итоге именно Аджубею принадлежит идея смешать Пырьева с грязью на страницах газеты, которую он возглавлял, – «Известия», дабы ни у кого уже не возникало мысли защищать режиссера.
Осуществить подобную акцию было, в общем-то, нетрудно, учитывая то, что взрывной и любвеобильный режиссер периодически попадал в различные неприглядные истории. Например, в последние годы он был сильно влюблен в молоденькую киноактрису Людмилу Марченко и на почве этой любви позволял себе дикие выходки: например, однажды в порыве ревности разгромил в ее отсутствие чуть ли не всю мебель у нее в квартире. Однако недруги режиссера решили использовать в качестве главного
