Гибель советского ТВ

нас все равно скоро снимут с эфира. И мы пришли к Тане. Она тогда работала редактором на «Международной панораме». Услышав наше предложение, она, по-моему, чуть в обморок не упала...

Таня серьезно готовилась к новой роли. Она, как любой нормальный человек, поначалу боялась камеры. Чтобы побороть страх, придумали «ноу-хау»: когда Таня вела свои первые программы в прямом эфире, я сидел рядом в студии и кидался в нее скрепками. На камере не видно, как скрепка летит, а Таня должна была не реагировать...»

Буквально с первого же появления на голубом экране в качестве ведущей Миткова сумела расположить к себе зрителей. Как напишут позднее критики: «По-настоящему ярко собственная звезда Митковой зажглась с эфирным воплощением в жизнь «великого телеэксперимента» – «Телевизионной службы новостей» («ТСН»), впервые в истории советского телевидения явившей народу не просто привлекательную дикторшу, поющую с чужого голоса, а вдумчивого, обаятельного и неравнодушного журналиста с четкой собственной позицией по отношению к происходящему».

С последней частью этой характеристики можно было бы поспорить. Имеется в виду то место, где речь идет о том, что Миткова «не пела с чужого голоса». На самом деле голос был, причем явно не советский. Как уже писалось выше, подавляющая часть советских телеведущих в начале 90-х уже стояла на откровенно западнических позициях и делала все от себя зависящее, чтобы СССР поскорее развалился. Не была исключением в этом деле и Миткова. Вот почему во время трагических событий 13—14 января 1991 года в Литве она отказалась зачитывать в прямом эфире официальное сообщение ТАСС, где осуждались литовские сепаратисты, за что была уволена с работы. Отметим, что три года спустя – 11 января 1994 года – за этот свой демарш Миткова Указом Президента Литовской Республики была награждена медалью «В память 13-го января».

Уйдя с ТВ, Миткова без любимого дела не осталась и стала стрингером – журналистом, работающим в «горячих точках» на немецкую телекомпанию ARD. Работала в этом качестве до конца года. За свою профессиональную деятельность была удостоена в том году сразу двух наград: победила в конкурсе ведущих «ТВ-Информ», а осенью была удостоена премии «За высокопрофессиональное выполнение журналистского долга», присуждаемой американской (!) организацией защиты журналистов.

Эта активная работа на Запад не осталась без внимания советских западников. В итоге в конце того же года, когда у руководства ЦТ уже стоял ставленник либералов-западников Егор Яковлев, Миткова вернулась на ЦТ – 30 декабря после вынужденного девятимесячного перерыва она вновь вышла в эфир, став ведущей информационных программ «Время» и «Новости».

В начале следующего года Миткова оказалась втянутой в эпицентр скандала, суть которого заключалась в следующем. Тогдашний председатель Межреспубликанской службы безопасности (бывший КГБ) Вадим Бакатин разрешил именно Митковой поработать в архиве своего ведомства. Во время изучения этих материалов Митковой попались на глаза секретные документы: в частности, доносы, которые писали друг на друга высшие иерархи Русской православной церкви, расписки о сотрудничестве с КГБ, гонорарные ведомости, приказы о присвоении очередных воинских званий и т. д. В числе других документов Миткова раскопала приказ о награждении некоего агента Дроздова, у которого, кроме этого, были и другие псевдонимы: Аббат, Адамант... Журналистка крайне заинтересовалась подлинным именем этого человека и вскоре установила (судя по всему, не без помощи тех же чекистов) истину: под этими инициалами скрывался митрополит Питирим (в миру – Константин Владимирович Нечаев). В очередном выпуске «Итогов» Миткова сделала десятиминутный сюжет, посвященный этому человеку.

Показанный сюжет вызвал бурную реакцию со стороны как самого митрополита, так и его сторонников, они разглядели в этой акции руку западников, которые таким образом хотели скомпрометировать русскую церковь (отметим, что точно такие же доносы писали друг на друга и работники ТВ, в том числе и из рядов демократов, но доступ к этим доносам был надежно закрыт). У последних возникла идея вывести Миткову на чистую воду посредством того же телевидения. О том, каким образом это происходило, рассказывает А. Караулов:

«Питирим решил мстить. Или, может быть, интригу закрутил сам Никита Михалков, который не только близко дружил с Питиримом, но и был его доверенным лицом, когда владыка баллотировался в народные депутаты СССР.

Питирим знал, что у Митковой нет и не может быть тех самых документов: снять ксерокс ей никто бы не дал, а после визита Дроздова к Хасбулатову (тогда – Председатель Верховного Совета Российской Федерации. – Ф. Р.) на Лубянке, где, кстати говоря, только что менялась власть (пришел Баранников), был уничтожен весь «нехороший архив».

Михалков решил так: он звонит Митковой, зовет ее к себе домой и, как только Таня откроет дверь, сразу в лоб вопрос: «Зачем же ты, девушка, старца обидела, где доказательства?» Главное – полная внезапность. Кто не растеряется? Кто выдержит такой натиск? (В те дни Н. Михалков был автором новой телевизионной передачи «Перекресток», в которой и задумывался сюжет о Митковой. – Ф. Р.)

На языке КГБ подобные штучки называются «вглядка».

Татьяна дала слово, что приедет. С утра приготовила новый костюмчик. Подвела глазки – любимый кинорежиссер, черт возьми!

Я искал Миткову по всей Москве.

– Не смей ездить к Михалкову!

– Ты что?

– Не смей, говорю...

– Что случилось?

– Таня, некогда. Все – вечером. Я из-за тебя час потерял!

Таня поняла: происходит нечто серьезное.

– А что ему... сказать? Ладно – придумаю.

Я узнал совершенно случайно: позвонил человек, который обещал нам в газету статью (Караулов тогда работал в «Независимой газете». – Ф. Р.), и со смехом сказал, что сегодня он занят, сегодня он не может, его позвал Михалков на... спектакль с участием Митковой...

С Митькой, сыном Митковой, накануне случилась неприятность: гуляя с бабушкой, он прямо у дома, на «Полежаевской» (Таня жила в обыкновенной «хрущобе»), чуть было не попал под машину...

Таня сказала Михалкову, что она останется дома с сыном. Такая, мол, неприятность была. Извинилась. И – повесила трубку.

Ну и все – сюжет, казалось бы, исчерпан.

Нет – мы плохо знаем Михалкова.

Он тут же включил камеры. Набрал домашний телефон Митковой. Ее отец, Ростислав Леонидович, снял трубку.

Михалков был взволнован.

– Что с вашим внуком? Вам нужна моя помощь? Лекарства? Врачи?

Ростислав Леонидович опешил. Он не ждал звонка от Никиты Михалкова. Никак не ждал.

– Да нет, спасибо... Митька – вон, уже бегает...

Ага! Бегает!

И Никита Михалков действительно снял передачу «Перекресток», где были показаны сюжеты Митковой из «Новостей», большая беседа Михалкова с Питиримом о гнусных журналистах, ну и, наконец, «гвоздь» программы: автор «Рабы любви» в напряженном ожидании Митковой (все было снято, все!) и ее звонок, что она не приедет... ибо Митька, сын, попал под машину.

Вот он, «монтаж аттракционов». Голос Тани мы, разумеется, не слышим, но видим Михалкова с телефонной трубкой в руках, который как бы пересказывает публике, что же происходит на том конце провода...

Ну и «хеппи-энд»: благородный порыв Никиты Сергеевича и в ответ – голос Миткова-старшего, на этот раз специально усиленный микрофоном... Нет, Господь все видит. Господь отвернулся от Питирима. Мы в газете узнали о «Перекрестке» за неделю до эфира (собственно, это было несложно – для прессы Михалков организовал предварительный просмотр). И в субботу, накануне премьеры, мы опубликовали статью «Никита Михалков ведет следствие» с большим портретом улыбающейся Татьяны (здесь память Караулова подвела – Миткова на фото сохраняет серьезный вид. – Ф. Р.).