явно пошло на поправку».
Татьяна Комарова
Т. Комарова родилась в Москве. Ее мама – Елена Измайловская – по образованию была актрисой и долгое время работала диктором на радио. Отец был физиком. Татьяна пошла по стопам матери и после школы поступила на радиоотделение факультета журналистики МГУ. После его окончания в 1974 году хотела пойти работать на радио, но ее не взяли (в те годы семейственность не поощрялась). Тогда она устроилась на телевидение в отдел писем. Работа была скучнейшая, а Комаровой так хотелось сделать собственный репортаж. В конце концов ее терпение лопнуло, она набралась смелости и отправилась прямиком к главному редактору Главной редакции информации ЦТ, хозяину программы «Время» Юрию Летунову. Прямо с порога Комарова выложила ему свою просьбу – разрешить ей сделать самостоятельный репортаж. Как ни удивительно, но тот разрешил. Теперь дело было за малым – снять сюжет, на что Комарова никак не могла решиться, поскольку опыта в этом у нее не было никакого. Помог все тот же Летунов. Однажды он встретил Комарову в коридоре ЦТ и спросил: «Как успехи? Как репортаж?» Комарова состроила такую кислую мину на лице, что Летунов понял все без всяких слов да как закричит: «Ты что, всю жизнь будешь ждать?» Напуганная таким натиском, Комарова тут же раздобыла камеру и отправилась делать свой первый репортаж – в НИИ игрушек. С этого дня и определилось ее направление на ТВ – научное. В 1975 году ее взяли корреспондентом по науке в программу «Время», затем она была комментатором, обозревателем, ведущей. В 80-е, параллельно с этой работой, снимала документальные фильмы и работала над программой «Ждите ответа».
Замуж Комарова вышла благодаря своей работе. Однажды она отправилась на Петровку, 38, чтобы сделать репортаж о работе Московского уголовного розыска. В качестве собеседника ей предложили начальника отдела по борьбе с преступностью среди несовершеннолетних. Интервью получилось плохое, поскольку муровец в тот день чувствовал себя неважно. Расставшись с ним, Комарова даже не предполагала, что судьба когда-нибудь сведет их вместе еще раз. Однако... Видимо, чувствуя свою вину за неудавшееся интервью, муровец однажды купил букет цветов и прямо среди ночи заявился в «Останкино». С этого момента и начались их теплые отношения, которые вскоре привели к браку. В 1982 году у них родилась дочь Катя.
Комарова проработала в программе «Время» до весны 1995 года, после чего вынуждена была уйти. По слухам, не сошлась характером с новым руководителем информационной службы ОРТ Ксенией Пономаревой, что вполне объяснимо – характер у Комаровой жесткий. По ее же словам: «У меня мужской характер. Начальники говорят, что со мной трудно работать. И следствие этого – конфликты. Я сильно осложняю им жизнь...
Задолго до своего ухода из программы «Время» я поняла, что это должно произойти. У меня были и есть определенные принципы в жизни: я никогда не могла работать просто диктором, читать то, что попросят. Поэтому понимала, что меня уберут. Уходить сама не хотела, слишком много в жизни было связано с программой «Время». Тогда это сделали за моей спиной, по-хамски...»
В 1996 году благодаря помощи Ю. Лужкова Комарова устроилась на работу на канал МТК, где была автором и ведущей программ «Добрый вечер, Москва!» и «Министр на один день». В июне 1997 года она стала главным продюсером службы социально-экономических программ телекомпании «ТВ Центр». Сначала заняла кресло ведущей женского ток-шоу «12 решительных женщин» (премьера состоялась в ноябре 1997-го), а затем программы «Охотный ряд».
Евгений Кочергин
Е. Кочергин родился в Волгограде. На телевидение пришел работать в середине 70-х и долгие годы считался в народе не только одним из самых профессиональных и любимых дикторов, но и одним из самых красивых мужчин ЦТ. В лучшие годы своего дикторства Кочергин всегда выглядел импозантно и подтянуто, его бархатный голос сводил с ума миллионы представительниц слабого пола во всех уголках Союза. Но вхождение Кочергина в коллектив ЦТ был отнюдь не таким гладким, как это могло показаться со стороны. Вот как рассказывает об этом сам диктор:
«Это был уже сложившийся коллектив, весьма сложный, когда все там – звезды, когда во всем – конкуренция, если не явная, то тайная. Меня избрали секретарем парторганизации. Я, как новый человек, повел себя слишком прямолинейно. Видел все, что происходит, и начал на партсобраниях сотрясать воздух: дескать, давайте заклеймим, искореним!.. Это сейчас уже, с течением времени, я понял, что запросто мог свернуть себе шею: в отделе работало много влиятельных людей, которые разделались бы со мной очень быстро. Та же Валентина Михайловна Леонтьева, например, могла пойти к Лапину и нажаловаться на меня. У меня просто бы отняли пропуск и сказали: «До свидания!»
Между тем окружение Игоря Леонидовича Кириллова (особенно дамское) стало настраивать нас друг против друга, и это дало свои результаты (Кириллов тогда возглавлял дикторский отдел. –
Как и в любой другой дикторской карьере, у Кочергина были моменты, когда его могли надолго отстранить от эфира за допущенную ошибку. Впервые это случилось в самом конце 70-х, причем повод, по нынешним меркам, был выбран пустячный. В программе «Время» часто зачитывали письма, которые приходили на имя Леонида Брежнева со всего мира. Типа: «Дорогой товарищ Брежнев, какой вы замечательный человек, боретесь за мир во всем мире» и т. д. И вот однажды в выпуске программы «Время», который транслировался на «Орбиту» в 17 часов, одно из таких писем – от американской девушки – должен был зачитать в эфире Кочергин. Однако он в спешке не обратил внимания на приписку в углу письма: «Письмо не обнародовать до 21 часа». Вроде бы пустяк, однако едва об этом стало известно руководству отдела информации, как оно подняло дикий рев: «Да как он посмел?! Это неслыханно! Срочно снимайте с эфира Кочергина, вызывайте Кириллова!» Однако координатор дикторского отдела отнеслась на удивление к этим претензиям спокойно и заявила: «Кочергина снимать я не могу, потому что других дикторов под рукой нет. Сюжет я смотрела и ничего страшного в нем не нашла». Самое удивительное, но и Кириллов, которому на следующий день доложили об этом инциденте, воспринял его спокойно и никаких оргвыводов делать не стал. Дело замяли.
В свои лучшие годы Кочергин получал по нескольку десятков писем в день от восторженных поклонниц. Обычно письма приходили в «Останкино», и адресат на них был проставлен коротко: «Е. Кочергину». В письмах женщины признавались своему кумиру в безумной любви и просили (а порой и требовали) немедленно ответить взаимностью на свои чувства. К примеру, одна женщина с богатой фантазией забрасывала Кочергина письмами каждую неделю и в каждом из них расписывала то, как прекрасно сложится их совместная жизнь, если диктор ответит ей взаимностью. Мол, я буду носить тебя на руках, пыль сдувать, нарожаю тебе кучу детишек и т. д. Однако чуть позже выяснилось, что отправительница столь жарких посланий... пенсионерка.
Некоторые женщины не ограничивались отправкой писем и любыми способами старались встретиться со своим кумиром. Каким образом они добывали его домашний адрес, разговор отдельный – ради этого женщины шли на самые изощренные ухищрения и жертвы. И вот однажды, когда Кочергин был на работе, в дверь его квартиры позвонили. Жена открыла и увидела на пороге миловидную женщину с чемоданом в руках. «Вы кто?» – спросила жена и тут же получила ответ: «Я сестра Жени Кочергина, приехала в Москву, а жить мне негде. Можно мне пока пожить у вас?» Жена, полагая, что знает не всех родственников своего мужа, пустила ее в квартиру. Затем она угостила гостью чаем, но во время застолья «сестра» внезапно проговорилась: «А знаете, я ведь еще и Азе Лихитченко сестра!» Как выяснилось, женщина была явно не в себе, за что и была тут же выставлена за дверь.
Любимые передачи
«Голубой огонек» (1962)
