Что мчится в десять всадников отряд, И громко закричал оттуда вниз: «Эй, ты, сардар4! Хосров ли ты Парвиз, Иль не Хосров, но уши ты открой И вслушайся в мои слова, герой! Своих людей ко мне ты с чем послал? Когда б меня ты в гости приглашал. То разве приглашенья путь таков, Что требовал бы сорока полков? А если ты на смерть меня обрек, Мне это — не во вред, тебе — не впрок. И грех пред богом и перед людьми За десять неповинных жертв прими. Ты волен мнить, что это — похвальба, Однако шлема не снимай со лба: Метну я камень в голову твою — И лунку шлема твоего собью5 Вот мой привет! И вот — второй! Проверь: Сбиваю с шлема острие теперь». Фархад метнул за камнем камень в шлем — И лунку сшиб и острие затем. Сказал: «Вот подвиги людей любви! Ты видел сам и воины твои, Как меток глаз мой, как сильна рука: Так уведи скорей свои войска, Иначе — сам же на себя пеняй: Всех истреблю поодиночке, знай! Хоть пощадил я череп твой, а все ж И сам ты головы не унесешь. И мой совет: благоразумен будь — И с головой ступай в обратный путь. И милосердью ведь пределы есть: Не вынуждай меня, сардар, на месть, Я не хочу, чтоб каждый камень мой Стал неприятельскою головой. Но мне, в себе несущему любовь, Я верю — бог простит и эту кровь. Тебя он шахом сделать захотел, Мне — прахом быть назначил он в удел, Однако дело, коим занят шах, Стократ постыдный прах в моих глазах. По полю гнёта день и ночь скача, Конем насилья все и всех топча, Ты тем ли горд, что кровь и произвол Ты в добродетель царскую возвел? Моею речью можешь пренебречь, Но странно мне, что ты заносишь меч — И тучу войск на ту страну ведешь, Куда тебя вела любовь… О, ложь! Свои уста, язык свой оторви — Ты говорить не смеешь о любви!..»
