годы сам мог выглядеть в глазах миллионов людей. «А ведь я тоже приложил руку к этому гибельному курсу. Я ездил в Москву, получал награды из рук пусть не кремлевских, но близких к ним людей, пел дифирамбы социализму. Выходит, во всем, что сейчас происходит, есть и частичка моей вины? Но почему тогда я этой самой вины за собой не чувствую? Не потому ли, что я поддерживал и поддерживаю многие инициативы Кремля в области разоружения и борьбы за мир не по причине того, что они исходят из уст Брежнева, а потому, что они созвучны моим собственным мыслям? Самого Брежнева я раньше считал сильным политиком, много сделавшим для дела мира. Но сегодняшний Брежнев – это уже не тот руководитель, которым я когда-то восхищался: это старый и больной человек, которому давно пора уступить свое кресло более молодому и трезвомыслящему деятелю. Уйди Брежнев в отставку три-четыре года назад, и он бы оставил в памяти людей только положительные воспоминания.
Кем я всегда восторгался и буду восторгаться, так это простыми советскими людьми, которые действительно стали мне очень близки. Именно ради них я приезжал в Советский Союз и колесил по разным городам с концертами. И на БАМе я выступал не ради премии Ленинского комсомола, а ради тех ребят и девчат, которые, презрев уют и тепло, отправились в далекую Сибирь рубить тайгу и прокладывать рельсы. Вот кто мои настоящие кумиры, а вовсе не кремлевские небожители. И социализм я продолжаю считать лучшей в мире системой и все неудачи этой системы опять же связываю с личными качествами ее проводников – все тех же кремлевских руководителей. Если бы на их месте были другие, более молодые, более образованные и честные люди, эта система завоевала бы весь мир. И не силой оружия, а силой своих идей. Только где взять таких руководителей? Нет их. А есть другие, которые в силу своего догматизма дискредитируют систему и делают все, чтобы победа в этом мировом противостоянии досталась противнику».
События в Афганистане заставили Дина на многое взглянуть по-новому. Однако побудить его свернуть с однажды выбранного им пути они не смогли. Он по-прежнему оставался другом Советского Союза и не собирался изменять этой дружбе даже теперь, когда советские войска вторглись в Афганистан. В глубине души он продолжал лелеять надежду, что последующая цепь событий заставит советских руководителей одуматься. «Они помогут Кармалю закрепиться у власти и сразу после этого выведут войска из страны», – успокаивал себя Дин.
Увы, этим надеждам не суждено будет осуществиться, и советский воинский контингент пробудет в Афганистане почти десять лет.
Часть третья
Умри, чтобы жить
Начало 1980 года Дин встретил в работе: на киностудии «ДЕФА» он запустился с комедийным вестерном «Пой, ковбой, пой». Это была веселая и непритязательная картина о том, как двое друзей-ковбоев и восьмилетняя девочка, которая сбежала из дома и прибилась к ковбойской повозке, путешествуют по Дикому Западу. Дин в этом фильме выступал сразу в четырех ипостасях: как автор сценария, режиссер, исполнитель главной роли (ковбой Джо) и певец. Этот фильм явился на свет как нельзя кстати. Как мы помним, Дин задумал этот проект еще пару лет назад, решив взять передышку на ниве политического кинематографа. И теперь, когда он находился под сильным впечатлением от афганских событий, эта лента могла стать для него неким бальзамом на душу. Дин с огромным вдохновением работал над фильмом, вкладывая в него всю свою душу и весь запас творческой энергии.
В это же время Дин принял участие в написании своей первой и, увы, единственной прижизненной биографии под названием «Рождается в сердце». Эта идея возникла в недрах пропагандистского аппарата ГДР на седьмом году жизни Дина в этой республике и была вполне закономерным явлением: все-таки Дин много делал для прославления ГДР во всем мире, и теперь наступило время для самой Восточной Германии отдавать долги. Кроме того, в подобной книге нуждались и другие социалистические страны, где имя Дина Рида было также хорошо известно. Короче, журналисту Хансу Дитеру Брайеру было дано задание интервьюировать Дина и на основе этих интервью сделать небольшую, карманного типа, книгу, где в доступной форме живописались бы жизнь и общественная деятельность Дина Рида. Никаких сенсаций и тем паче закулисных тайн в ней не должно было быть. Поскольку помимо книги Дин был занят еще и другими делами, процесс создания биографии занял без малого полгода. В ней было 8 частей: «На родине», «Южная Америка», «Мы преодолеем!», «Знакомство со страной Ленина», «Гуд бай, брат гринго!», «Дома в другой стране», «Скандал в Миннесоте», «В гостях у Дина Рида».
В марте Дин отправился в Чехословакию, где на студии грамзаписи «Супрафон» ему предстояло записать очередной диск-гигант. Он назывался «Рок-н-ролл, кантри и романтика». Появление этого диска тоже было показательным: на нем в основном были представлены американские рок-н-роллы, которые Дин знал и любил с детства. А гражданская тематика была представлена всего двумя песнями: «БАМ» и «Вундед-Ни-73» (или «Раненный в Вундед-Ни»), да и то потому, что написаны они были в энергичном ключе, напоминающем тот же рок-н-роллл. Полный список произведений, представленных на этой пластинке, выглядел следующим образом:
«Kansas City», «Rock’n’Roll i give you the Best years of my life», «Sweet little sixteen» (в дуэте с Кати Ковач), «Sensible», «Rock’n’Roll – Medley» («Be-Bop-A-Lula», «Heartbreak Hotel», «Rock around the Clock», «Blue Suede shoes», «Let’s twist again», «Tutti Frutti»), «Leroy Brown», «You don’t bring me flowers» (в дуэте с Кати Ковач), «Fighting and Fussing», «B. A. M.», «Wounded Knee-73», «Beatles Medley» («Hard day’s night», «Yesterday», «Can’t buy me love», «Michelle», «Yellow Submarine»).
Этот диск выйдет осенью этого же года одновременно в трех странах: ЧССР, ГДР и Советском Союзе. А чуть раньше этого, в середине апреля, по советскому телевидению был показан документальный фильм о прошлогодней поездке Дина Рида на БАМ. Этой ленте тоже была уготована пропагандистская роль: она должна была показать, что не все представители западной творческой интеллигенции осудили Советский Союз за вторжение в Афганистан – американец Дин Рид по-прежнему оставался на нашей стороне. Это было сущей правдой: Дин хотя и не одобрял вторжение, однако публично об этом никогда не заявлял и продолжал числить себя другом Советского Союза.
В апреле Дин вернулся в ГДР, где продолжил работу над фильмом «Пой, ковбой, пой». Начались натурные съемки, которые проходили в Румынии. Параллельно с этим Дин вернулся к своей общественной деятельности. Так, 24–26 мая он принял участие в митинге дружбы молодежи ГДР и СССР в городе Карл-Маркс-Штадте. Этот митинг был не случайным: в свете антисоветских инициатив, предпринятых на Западе в связи с войной в Афганистане, надо было показать, что восточные немцы во всем солидарны с Советским Союзом.
Тем временем ситуация в Афганистане становилась все более напряженной. Дин с жадностью ловил любые сообщения из этой страны, причем из разных источников: читал как немецкие, так и англоязычные газеты, слушал «вражеские голоса». Именно из них он узнал, что в марте 1980 года советские войска начали широкомасштабные боевые действия в Афганистане. И хотя объяснялось это активизацией сопротивления со стороны моджахедов, которых субсидировали и вооружали американцы, это сообщение болью отозвалось в душе Дина: он понял, что его расчеты на быстротечную военную операцию не оправдываются. Война явно расширялась, что грозило самыми непредсказуемыми последствиями. Западные СМИ уже называли афганских моджахедов «борцами за свободу» и вовсю расписывали зверства советских солдат: что те убивают мирных жителей, проводя массовые зачистки в кишлаках. Читая об этом, Дин невольно ловил себя на мысли, что все это один в один напоминает ему войну во Вьетнаме. «Пройдет еще немного времени, и западные журналисты раскопают какую-нибудь афганскую Сонгми», – с грустью думал Дин.
Между тем афганская война продолжала оставаться главным козырем в руках антисоветских сил. В июле в Москве прошли Олимпийские игры, которым в Советском Союзе придавали большое значение, прежде всего как идеологическому мероприятию (кстати, Дина приглашали принять участие в культурной программе Олимпиады, но он сослался на занятость – у него в тот момент проходили съемки фильма). Москва много лет боролась за право принять у себя Олимпийские игры, и только в 1976 году ей удалось продавить это решение. Но тогда ситуация в мире была совершенно иной – более благоприятной для СССР. Четыре года спустя все резко изменилось, прежде всего из-за войны в Афганистане.
В итоге Конгресс США принял резолюцию о бойкоте Игр. Эту резолюцию поддержали еще 9 правительств: Великобритании, Канады, Чили, Саудовской Аравии, Египта, Австралии, Новой Зеландии,
