хороших песен… Солженицын ходит трезвый, спокойный, человек действительно испытывает трудности, однако, несмотря ни на что, работает. А Высоцкий пьет и когда-нибудь дождется, что его затопчут под забор, пройдут мимо и забудут эти его пяток хороших песен».
В итоге с 8 ноября Высоцкого отстранили от всех спектаклей, а через неделю все та же «Советская Россия» публикует на своих страницах статью известного советского музыкального мэтра В. Соловьева- Седого под названием «Модно — не значит современно». Приведу отрывок из нее: «К сожалению, сегодня приходится говорить о Высоцком как об авторе грязных и пошлых песенок, воспевающих уголовщину и аполитичность. Советский народ посвящает свой труд и помыслы высокой цели — строительству коммунистического общества. Миллионы людей отдали жизнь, отстаивая в боях наши светлые идеалы. Но что Высоцкому и другим бардам до этих идеалов. Они лопочут о другом…»
Вновь оказавшись в эпицентре всех интриг, Высоцкий не находит ничего лучшего как снова запить. А в начале декабря он и очередной раз оказывается в больнице. При этом его состояние как никогда плохое. Врачи констатируют общее расстройство психики, перебойную работу сердца и обещают родным больше не выпускать его из клиники в течение ближайших двух месяцев. Прослышав о плохом самочувствии Высоцкого, в больнице его навещает Ю. Любимов. «Тебе надо сделать операцию и вшить химическую ампулу, — уговаривает он Высоцкого. — Врачи говорят, что если ты и дальше будешь вести себя подобным образом, то года через три наступит конец». Что же ответил ему Высоцкий? «Я не больной и ампулу вшивать не буду!» — таким был in ответ.
Врачи так и не сдержали своего слова и выписали Высоцкого из больницы в середине декабря. А 28 декабря он уже выступал с концертом в кинотеатре «Арктика». Вместе со старыми песнями и ют день со сцены звучали и новые его произведения: «Жираф», «Утренняя гимнастика», «Милицейский протокол», «Москва — Одесса».
1969 год — год, в котором Высоцкий получил первый сигнал свыше, когда впервые по-настоящему заглянул в глаза смерти. Прошлогодний декабрьский прогноз врачей чуть было не подтвердился.
В конце марта Высоцкий, в отсутствие жены, вновь сорвался «в пике». В результате этого 26 марта был сорван спектакль «Галилей». Кажется, теперь всем в театре стало окончательно понятно, что Высоцкий как актер для них потерян. На этот раз никто из труппы уже не подумал защищать его, и в тот день, 26 марта, когда на доске объявлений появился очередной приказ о его увольнении, никто из артистов не усомнился в его правильности. Театр отныне жил своей жизнью, и места для актера Высоцкого в нем уже не осталось. Высоцкий и сам это прекрасно понимал и потому не сделал никаких попыток к покаянию и примирению. В начале апреля он вновь ложится в больницу.
Между тем, как и в прошлых случаях, пребывание в больнице благотворно сказалось на душевном состоянии Высоцкого. Выписавшись из ее стен, он 29 апреля приходит к Любимову и вновь просит вернуть его в театр. Как это ни странно, режиссер опять идет ему навстречу и обещает свою полную поддержку на общем собрании труппы, которое должно состояться 5 мая. И свое слово Любимов сдержал. На том собрании он сказал: «Высоцкий — единственный из ведущих артистов, от которого я ни разу не услышал возражения на мои замечания. Он не всегда бывает в нужной форме, и, может быть, он и обидится где-то на меня, но никогда не покажет этого, на следующий день приходит и выполняет мои замечания. Я уважаю за это этого человека…»
В светлый праздник 9 Мая Высоцкий официально вернулся в стены родной Таганки. В очередной раз. С этого дня его душевное состояние постепенно приходит в равновесие. Он даже подумывает, с подачи Марины Влади, о покупке дачи под Москвой для полноценного отдыха и творчества. Но такова уж была судьба этого человека, что в момент, когда, казалось, лихая напасть уже миновала, новая беда постучалась в его двери.
В начале июля в Москве проходил очередной Международный кинофестиваль. Из Парижа вновь приехала Марина Влади, совместив приглашение на фестиваль, дубляж фильма «Маленький сюжет для небольшого рассказа» и свою туристическую поездку в единое целое.
Но в один из фестивальных дней сопровождавшего Влади Высоцкого ретивый контролер не пустил в автобус с артистами. Никакие уговоры Влади не помогли, и Высоцкий, униженный и оскорбленный, остался один на пустынном тротуаре. Домой он вернулся поздно ночью совершенно пьяным.
Вспоминая события того дня, М. Влади пишет: «Через некоторое время, проходя мимо ванной, я слышу стоны. Ты нагнулся над раковиной, тебя рвет. Я холодею от ужаса: у тебя идет кровь горлом, забрызгивая все вокруг. Спазм успокаивается, но ты едва держишься на ногах, и я тащу тебя к дивану».
Влади тут же вызывает врачей, но те, приехав и обследовав Высоцкого, наотрез отказываются увозить его с собой. «Слишком поздно, слишком большой риск», — говорят они. Им не нужен покойник в машине, ведь это повредит плану.
Но Влади в ответ проявляет непреклонную решимость и грозит врачам всеми небесными карами, включая и международный скандал. Осознав наконец, кто перед ними, врачи соглашаются.
Высоцкого привозят в Институт скорой помощи имени Склифосовского и тут же завозят в операционную. Влади осталась в коридоре, ей целых шестнадцать часов предстоит прождать в коридоре в ожидании хоть каких-то вестей.
Наконец появляется врач и успокаивает Влади: «Было очень трудно. Он потерял много крови. Если бы вы привезли его на несколько минут позже, он бы умер. Но теперь — все в порядке».
Как оказалось, в горле у Высоцкого прорвался сосуд, во время труднейшей операции у него наступила клиническая смерть, но благодаря профессионализму врачей жизнь артиста была спасена.
После выписки из больницы «лечение» Высоцкого продолжается в Белоруссии, куда его и Марину Влади пригласил кинорежиссер Виктор Туров.
Вернувшись в Москву, Высоцкий и Влади после долгих мытарств находят для себя отдельную комнату в двухкомнатной квартире милого старика с «Мосфильма», в районе станции метро «Аэропорт». Популярность его к этому времени выросла неимоверно, знакомства с ним ищут многие сильные мира сего. Б. Дидорова вспоминает: «В 1969 году — я тогда жила на проспекте Вернадского — Володя вдруг привез ко мне Галину Брежневу. Помню, что с ней был какой-то заместитель министра…»
На какое-то время Высоцкий приходит в душевное и физическое равновесие, старается писать. Правда, последнее дается ему с трудом. Если в предыдущие годы из-под его пера в год выходило до 50 произведений, то в 1969 году — около двадцати. За весь год он дал всего лишь три крупных концерта.
В том году Высоцкий снялся в трех фильмах. В двух он сыграл эпизоды («Белый взрыв» и «Эхо далеких снегов») и в одном (Опасные гастроли») — главную роль. Во время съемок одного из этих фильмов с Высоцким произошла весьма неприятная история, которая едва не стоила ему свободы.
В одном из районов Одессы была изнасилована несовершеннолетняя девочка. Совершив преступление, мерзавец скрылся, однако то, как он подходил к жертве на улице, как уводил ее, видели дети, игравшие неподалеку. Когда оперативники попросили их описать внешность насильника, все они в один голос стали утверждать, что он похож… на Владимира Высоцкого. Сыщики посчитали это нелепым совпадением, но вскоре им стало и (вестно, что знаменитый актер в эти дни действительно находился в городе. И оперативники отправились к нему в гостиницу.
Узнав, в чем его подозревают, Высоцкий, естественно, возмутился. И выложил перед сыщиками свои алиби: в тот день он был за пределами города, на съемках, и это могут подтвердить как минимум человек тридцать из съемочной группы. Сыщики учли это признание артиста, но на всякий случай попросили Высоцкого сдать кровь на анализ. Каково же было их удивление, когда кровь артиста совпала с кровью преступника (сгустки ее нашли под ногтями жертвы). Тут дело принимало серьезный оборот.
По мнению людей, близко знавших тогда Высоцкого, он был в смятении. В те годы многие искали повод, чтобы поймать его за руку на чем-то незаконном. А тут такая история. Было от чего схватиться за голову. Между тем помощь к Высоцкому пришла с неожиданной стороны.
Утром следующего дня в его гостиничный номер пришел мужчина, который представился работником милиции и давним почитателем творчества Высоцкого. Он объяснил актеру, как следует себя вести в подобной ситуации. «Главное, — сказал он, — избежать очной ставки». Преступника видели всего лишь дети, и повлиять на их показания очень легко. Поэтому актеру следовало на время исчезнуть, а режиссеру фильма требовалось немедленно дать распоряжение отпечатать фотографии сцен с участием Высоцкого, которые снимались в тот день.
