В середине вечера завалились цыгане, поднесли рюмку водки…».
На сегодняшний день Александр Малинин один из немногих отечественных исполнителей, кто практически не поет под фонограмму. А отсюда масса проблем — нет спонсора, нет больших гастрольных турне. Но Малинин уверен, что это временные трудности. Рано или поздно публика устанет слушать «фанерных» звезд и вновь вернется к живым исполнителям. Будем надеятся, что он прав.
Бари АЛИБАСОВ и группа «НА-НА»
Б. Алибасов родился 6 июня 1947 года в маленьком пристанционном поселке Чарское Абаевского района Семипалатинской области в 80 километрах от Семипалатинского ядерного полигона. Его отец — Карим Касымович (наполовину хакасец, наполовину казах) — работал управляющим банка в Чарске, мать — Ираида Ибрагимовна (татарка, воспитывавшаяся русской мачехой) — была бухгалтершей в детском саду и по совместительству подрабатывала в паровозном депо. Кроме Бари, в семье было еще четверо детей: Зоя, Роза, Булат и Газиз (Бари родился четвертым). Так как родители работали по 18 часов в сутки, дети видели их редко, однако времени на всякого рода шалости у них не было — надо было следить за хозяйством. Например, в то время пока мать доила корову, они поливали огород. По словам Б. Алибасова: «Старшему брату и сестрам не терпелось бежать на танцы в клуб, но, пока огурцы и помидоры не будут политы, об этом и речи быть не могло. Бывало, Булату становилось особенно невтерпеж и он готов был слинять до конца поливки. Только сестры, заподозрив побег, быстро это дело пресекали: замачивали в бочке с водой его единственные брюки. Других штанов по той поре у Булата не было, и он оставался без развлечений. Мне тоже хотелось побегать, поиграть в прятки, в футбол, но понятие «хозяйство» было магическим. В 6 утра я вставал и кормил животных, а потом гнал коров на пастбище. А то еще и теленка приходилось припасывать, и картошку окучивать. Как же я ненавижу всю эту работу с тех пор! Даже домашних животных никаких не завожу…
Мы жили в такой бедной деревне, что наш дом считался самым зажиточным — только у нас водились простыни. И еще у меня была гувернантка — немка из сосланных Сталиным немцев Поволжья…»
Интерес к сцене проснулся в Алибасове довольно рано — уже в четырехлетнем возрасте мама надевала на него атласные шаровары, бархатную жилетку с тюбетейкой и заставляла петь татарские песни и танцевать цыганские танцы. И у Бари это неплохо получалось. В школе он начал активно заниматься в художественной самодеятельности (пел в хоре, играл на барабанах, был конферансье), создал свой собственный драмкружок (поставил спектакль по А. Чехову «Сельский эскулап»). В начале 60-х, когда Бари учился в старших классах, он вместе с несколькими одноклассниками создал небольшой оркестр, который стал пользоваться успехом не только в стенах школы, но и далеко за ее пределами — в соседних районах. Однако сильное увлечение музыкой в ущерб учебе не могло нравиться педагогическому коллективу школы № 62, в которой учился Бари, и ему неоднократно делали предупреждения: мол, еще раз пропустите занятия — отчислим. Однако ребята игнорировали эти угрозы по нескольким причинам: во-первых, считали их не слишком серьезными и, во-вторых, хотели заработать. В конце концов учителям это надоело. Когда после очередного предупреждения ребята из алибасовского оркестра уехали на гастроли в соседний колхоз, в школе вывесили приказ об их исключении. После этого музыкантам пришлось идти на попятный, каяться перед педсоветом и уверять, что больше такое не повторится. Им поверили и восстановили в числе учеников.
В середине 60-х Алибасов закончил школу. Перед выпускными экзаменами он женился на своей школьной подруге Свете с Западной Украины, однако их совместная жизнь продолжалась недолго. Несмотря на то что вскоре у молодых родился сын, их отношения разладились и они разлетелись в разные стороны: Светлана уехала в Иркутск, а Бари отправился в Усть-Каменогорск, где поступил в строительный институт. Он хотел быть архитектором. Однако любовь к музыке взяла свое. В институте он создал вокально- инструментальный ансамбль «Интеграл», который довольно быстро стал популярен в молодежных кругах Усть-Каменогорска. Стоит отметить, что в отличие от большинства советских рокеров Алибасов не взял на вооружение музыку «Битлз». Сам он так описывает свои тогдашние музыкальные пристрастия:
«Я ненавидел «Битлз» в молодости. Потому что мне казалось, что эта группа похожа на заливную рыбу. Много мелодий, мало эмоций. Нет ора Джеймса Брауна или Литл Ричарда, который как резаный орал твисты. Мне нравилась очень ритмичная и предельно истеричная музыка. С воем, стонами, воплями и, самое главное, хрипом. Моими кумирами были Джеймс Браун, Оретта Франклин, Чак Берри. Группы «Кингс», «Фараоны». Мне вообще кажется, что «Битлз» — это музыка для старичков. Сейчас, когда мне уже 50, я стал слушать «Битлз», где много мелодий, гармонии и есть о чем поразмыслить…»
Между тем вновь, как и в школе, чрезмерная любовь к музыке сказалась на учебе Алибасова. В 1969 году, буквально за полгода до защиты диплома, он внезапно бросил институт и вместе со своим коллективом отправился в Кемерово — работать по приглашению местного обкома комсомола. Их концертный тур пролегал от Читы до Братска. Что такое жизнь рок-музыканта в 70-е годы, рассказывать, думаю, не надо: поездки по провинциальным городам, житье в дешевых гостиницах, пьянки, девочки, наркотики. Приведу рассказ об этом самого Б. Алибасова:
«Я был рок-музыкантом. И этим все сказано… На моих глазах Генка Чугуев выпаривал носки, чтобы хоть чем-то «ширнуться». В моей коммуналке, в 12 квадратных метрах, утром просыпались 17 человек после ночных оргий: пьянка, секс, наркотики…
Я курил анашу, кололся промедолом и морфием. Я 14 дней валялся в реанимации с катетером в вене. Я, хиппи, ездил на сборища нашей братвы в Таллин, к кинотеатру «Родина». Мы собирались — грязные, в шинелях и гимнастерках, с холщовыми котомками за плечами. Многие умерли…
Я выжил, потому что сумел отказаться от такой жизни: я физически не получал никакого кайфа от наркотиков. Они мне просто мешали заниматься любимым делом. Настоящий кайф я получал от того, что владел зрителем. Я орал рок-н-ролл, ломал микрофонную стойку и видел, как заводилась публика…
Я три года не брал в рот спиртного — ни на день рождения, ни на Новый год… Случилось так, что после каждого концерта я выпивал две бутылки водки. Я не мог дождаться конца второго отделения — скорей бы в гостиницу! Две бутылки водки… «Неужели она сильнее?!» — спросил я себя.
Точно так же бросил курить, на глазах всей команды выбросив в окно автобуса пачку дорогих (1 руб.) американских сигарет. Они мешали мне петь — я стал задыхаться на сцене…»
Всесоюзная слава пришла к «Интегралу» в конце 70-х. Группа к тому времени уже покинула Кемерово и вновь перебралась в Усть-Каменогорск, в ДК металлургов. В ее составе было восемь человек: Бари Алибасов, Юрий Лоза (пришел в 1977-м), Игорь Сандлер, Юрий Ильченко, Ярослав Ангелюк и др. Группа гастролировала по всему Союзу, собирая на своих концертах полные залы (в месяц порой приходилось давать по 80 концертов). В репертуаре группы было все: и традиционный рок-н-ролл, и кантри, и блюз, и всякая всячина. Кроме этого, каждый концерт группы представлял собой красочное шоу — редкость по тем временам (одной аппаратуры группа возила за собой на 840 килограммов). Алибасов выступал в группе сразу в нескольких ипостасях: руководителя, аранжировщика, композитора, поэта, барабанщика, исполнителя. Хотя в последнем качестве ему удавалось выступать не так часто. Рассказывает Ю. Лоза:
«Мы всегда были против выхода Бари на сцену. До ругани иногда дело доходило, типа: «Ладно, Алибас, руководи, забирай свой 11-й концерт, веди общую политику, засвечивай группу, но на сцену не выходи». И общую политику определял, конечно, он…»
По словам многих очевидцев, Алибасов и в те годы был достаточно жестким руководителем. В «Интеграле» он ввел строгие правила: курение за 5 минут до концерта — 3 рубля штрафа, девушка в гостиничном номере — 25. Штрафы взимались и за другие провинности: опоздание на концерт, пьянка, ошибки во время выступления. «Штрафные» деньги шли в общую кассу — на них приобретались новые музыкальные инструменты, техника, экипировка.
В 1978 году Алибасов решил сменить место дислокации группы и «навострил лыжи» в Иркутск. Однако в последний момент руководители тамошней филармонии переиграли собственное решение и вместо
