Работал он, как сам позднее признавался, «с упорством изюбря», испытывая не только привычную для него неудовлетворенность собой, но и мгновения истинного воодушевления, писал «на нервах» и с радостью, «ломая перья». Неуемному творческому порыву сопутствовало все: и прекрасная героическая тема, и материальное вознаграждение, которое гарантировал издательский договор. Кстати, на деньги, полученные по этому договору, Фадеев впоследствии неплохо «развернулся»: к казенной даче (ранее она принадлежала писателю Зазубрину, расстрелянному в 1937 году) присовокупил еще одну – двухэтажный особняк из фондовых материалов по казенной цене на участке Литфонда. Да еще детям своим на том же участке отдельную дачу воздвиг. Квартиру отдал старшему сыну, а новую, пятикомнатную, получил для себя с женой. Короче, «упаковался».
Роман «Молодая гвардия» был закончен в начале 1945 года и вскоре оказался на столе главного редактора газеты «Красная звезда» Всеволода Вишневского. Он и стал его первым читателем. Тогда же он записал свои первые впечатления о романе:
«Вещь, чувствуется, масштабная, экспозиция неторопливая, широкая… Степь, знойное и мучительное лето 1942 г. даны прочно, верно… Смело и четко обрисовывается образ Олега Кошевого. И хорошо, чисто дан образ Ули… Прямо и горько даны все эпизоды с эвакуацией, отступлением. Постепенное нагнетание, нарастание тревоги и беды сделано умело и сильно… Удивительно написано патетическое обращение к матери, чистое, волнующее до слез, трепетное…
Лучше стал писать Фадеев. Лучше».
Когда роман Фадеева вышел в свет, успех его был грандиозным. Справедливо считается, что прецедентов такому успеху у нас в стране нет. Его читали везде: в городах и селах, в таежной глуши и в землянках на передовой. В том же, 45-м, году роман был удостоен Сталинской премии. В 1946 году режиссер Сергей Герасимов поставил на его основе спектакль, а год спустя снял фильм «Молодая гвардия», в котором главные роли сыграли студенты его курса.
Вспоминает И. Макарова (сыграла в фильме роль Любови Шевцовой): «Летом 1947 года наша киноэкспедиция выехала на съемки в Краснодон. То, чем мы занимались там, можно назвать восстановлением факта. Родные и близкие казненных молодогвардейцев, преодолев боль воспоминаний, рассказывали нам, как происходили события, показывали места, давали советы. Сергей Герасимов прислушивался к их рассказам, по ходу дела уточняя сценарий. Почти полгода работала наша киноэкспедиция в местах борьбы юных подпольщиков с немецкими захватчиками…
Когда я познакомилась с матерью Олега Кошевого – Еленой Николаевной, долго не могла задать ей ни одного вопроса о сыне. Мне казалось, что ее глаза выражают все, что я хотела и не осмеливалась спросить. Нужно было просто сидеть с нею рядом, гладить ее руку, видеть ее слезы, слезы сильного, мудрого и безутешного человека…
Так же, по-моему, чувствовали себя и все остальные актеры. Ведь все мы жили в семьях своих героев. Нонна Мордюкова – у Громовых, Людмила Шагалова – у Борц, а Володя Иванов – у бабушки и мамы Олега Кошевого. Мы все понимали, как мучительно трудно было семьям, где еще не зарубцевались раны потери самых близких людей, принять незнакомых, в сущности, ребят-актеров, поверить, что в них – продолжение жизни их безвременно ушедших детей…
Мы старались сосредоточиться на том, чтобы сделать фильм максимально подлинным, не допустить даже малейшего искажения событий. Он создавался как документальный…»
На самом деле многие события, описанные Фадеевым в «Молодой гвардии», оказались далекими от правды. Сам Фадеев, создававший свое произведение по горячим следам событий, естественно, этого предугадать не мог. Как правоверный коммунист, он находился в плену царившей в те годы в стране идеологии и отступить от нее не имел права. Да и не для того он садился за этот роман, чтобы на его основе выносить суд истории. В чем же он был не прав? Каждый из критиков предъявлял ему свой счет. К примеру, Сталин, который рукописный вариант романа принял с восторгом, после его экранизации воспылал совсем иными чувствами. Он разглядел страшный изъян – полное отсутствие и в книге, и в фильме руководящей роли партии. Получалось, что молодогвардейцы совершали подвиги исключительно по своей инициативе. Сталина это возмутило. Как гласит одна из легенд, однажды он вызвал к себе на дачу Фадеева. Когда тот вошел в кабинет генсека, Сталин сидел за столом и что-то читал. Наконец он поднял глаза на гостя и, смерив его своим колючим взглядом, неожиданно спросил:
– Вы, товарищ Фадеев, кто?
Фадеев похолодел. Он явственно почувствовал в этом вопросе какой-то подвох, но какой именно, никак не мог сообразить. Между тем пауза затягивалась, и Фадеев понимал, что его молчание только усугубляет ситуацию. Наконец он ответил:
– Я писатель, товарищ Сталин.
Как оказалось, тот ждал именно такого ответа. Потому что он смерил гостя презрительным взглядом и произнес:
– Вы говно, товарищ Фадеев, а не писатель. Писатель – это Чехов Антон Павлович, – и Сталин похлопал ладонью по раскрытой книге, которая лежала перед ним на столе. – Мало того, что вы написали беспомощную книгу, вы написали еще идеологически вредную книгу. Вы изобразили молодогвардейцев чуть ли не махновцами. Но разве могла существовать и эффективно бороться с врагом на оккупированной территории организация без партийного руководства? Судя по вашей книге – могла.
Сталин выдержал паузу, видимо, надеясь, что Фадеев сделает попытку защищаться. Но тот молчал, стиснув зубы и сжав кулаки. И тогда Сталин раздраженно махнул рукой и произнес:
– Идите и думайте, товарищ Фадеев.
После этой аудиенции многочисленные критики как по команде (а такая команда действительно была дана из Кремля) обрушились на роман. Кульминацией этих событий явилась редакционная статья в «Правде» от 3 декабря 1947 года. После этого Фадеев вынужден был сесть за переработку первого издания. Однако не только в отсутствии четкой идеологической линии обвиняли тогда Фадеева. Были и упреки пострашнее. Фадеев писал книгу, основываясь на результатах следствия. Однако оно в своих заключениях пошло по ложному следу: один из бывших полицейских оклеветал члена штаба В. Третьякевича. И хотя Фадеев вывел предателя под фамилией Стахович, но большинство читателей догадались, о ком идет речь (этому помог и сам Фадеев, который, упоминая в романе фамилии восьми членов штаба, не назвал только одно имя – Третьякевича). Была в книге и масса других неточностей и несправедливостей. В 50-е годы их сумел установить и вынести на суд общественности журналист Ким Костенко. Что же он узнал?
Оказывается, комиссаром «Молодой гвардии» был отнюдь не Олег Кошевой, а тот самый Виктор Третьякевич. Однако Фадеев оказался под влиянием местного отдела КГБ (его консультировал майор- особист), который имел свой взгляд на события недавнего прошлого. В итоге Фадеев был направлен в дом к матери Кошевого, жил у нее и заходил только в те дома, которые указывала ему она. Буквально все родители молодогвардейцев были обижены за это на мать Кошевого.
А семью Третьякевичей после выхода романа в свет просто возненавидели. Брат Виктора капитан Владимир Третьякевич прошел войну, хотел продолжать военную карьеру, но «благодаря» роману лишился всего. Клеймо «брат предателя» на многие годы легло на него. То же самое произошло еще с одним братом Виктора – Михаилом. Во время войны он был комиссаром партизанского отряда, а демобилизовавшись, должен был занять пост секретаря обкома по идеологии. Но назначение не состоялось – Михаила отправили работать на мельницу. К тому времени с памятника-пирамиды на могиле молодогвардейцев уже была сбита фамилия Третьякевича, и его мать только под покровом темноты могла приходить на могилу сына.
Правда в отношении Третьякевича восторжествовала только спустя тринадцать лет после выхода первого издания романа – в 1960 году он был удостоен (посмертно) ордена Отечественной войны 1-й степени как «первый комиссар „Молодой гвардии“. После этого значительные правки внес в свой фильм и Сергей Герасимов. В финальных кадрах картины предатель Стахович ползал на коленях перед молодогвардейцами, приговоренными к смерти, и молил простить его за малодушие. В новой редакции Герасимов этот эпизод вырезал. Более того, был переозвучен финал картины – отныне диктор в числе прочих героев-молодогвардейцев называл и Виктора Третьякевича.
Но история с Третьякевичем оказалась не последним открытием Костенко. Ему удалось доказать, что Фадеев, мягко говоря, ошибался и в отношении двух других предателей – Лядской и Выриковой. По версии писателя, эти подружки прислуживали немцам, за 23 марки в месяц работали осведомителями в гестапо. Между тем эти «подружки» в действительности даже не знали друг друга, каждая из них считала, что вторая
