играет в «Тойбеле» уже три года и все декорации прекрасно знает. Но почему-то он за кулисы тогда не ушел – повернул обратно. То ли он хотел немножко срезать путь, то ли хотел послушать, как играется следующая сцена…
Мы услышали душераздирающий крик из подвала. Прибежали, а внизу Вячеслав Михайлович сидит и стонет. Он все-таки по-актерски смог сгруппироваться и упал боком. Вдобавок еще и рука смикшировала удар…»
В тот же день Невинного отвезли в Институт Склифосовского. После обследования врачи сообщили близким, что у актера, кроме сломанных ребер, повреждено легкое. Но позвоночник, к счастью, не пострадал.
Этот инцидент породил в театральной тусовке нехорошие разговоры. Оказывается, спектакль готовился к 9 октября как дань памяти трагически погибшей актрисе МХАТа Елене Майоровой (это был ее любимый спектакль, она играла в нем главную роль). Так как спектакль изначально был насыщен сатанинско- дьявольской мистикой, то у многих, естественно, возник вопрос: не в этом ли крылась причина столь непонятного происшествия с популярным актером?..
Так вышло, но после этого случая здоровье Невинного стало катастрофически ухудшаться – обострился его сахарный диабет. В результате за следующие десять лет он много раз вынужден был ложиться в больницу, где ему ампутировали обе ноги. Все эти году ему помогал Актерский фонд Союза театральных деятелей. Как вспоминала жена актера Нина Гуляева (интервью «Комсомольской правде» от 24 сентября 2007 года, автор – А. Плешакова):
«Настроение у Вячеслава Михайловича – как на качелях. То приподнятое, тогда он ходит по квартире – у нас все комнаты смежные, в результате получается круг, – заходит ко мне на кухоньку. То на следующий день из-за погоды или давления еле-еле передвигается. Чуть нарушит диету, съест маслица или мяса с жирком – сразу сахар в крови поднимается. Понимаем, что сами виноваты, но все-таки Слава – живой человек, ему тоже хочется вкусненького, тем более у мужа всегда был отменный аппетит. Теперь вот сидит на инсулине, я делаю ему уколы.
Бывает у него плохое настроение, взволнуется, может даже заплакать. Бывают и минуты отчаяния, особенно сейчас, с наступлением осени. Но наши коллеги-актеры не дают ему грустить, замыкаться на своей болезни, навещают нас. Сережа Юрский и Наташа Тенякова не забывают. После таких визитов у Славы настроение поднимается, он даже хочет прийти в театр, где был в последний раз года три назад, еще до того, как начали делать ему операции…».
Скончался В. Невинный 31 мая 2009 года.
Марина НЕЕЛОВА
Неелова всегда принадлежала к тому типу актрис, которые на разговоры о своей личной жизни налагают негласное табу. Поэтому долгое время об этой стороне жизни актрисы ходили лишь всевозможные слухи. Например в конце 60-х, когда Марина только-только начала свой путь в кино, зрители «поженили» ее с актером Юрием Васильевым, сыгравшим главную роль в фильме «Журналист» (1968). Потом актрисе приписали любовный роман с Олегом Далем, поскольку она снялась с ним сразу в двух фильмах: «Старая, старая сказка» (1968) и «Тень» (1971). На самом деле романа между ними не было, хотя Неелова, по ее же словам, была влюблена в Даля до умопомрачения.
В 1974 году, когда Марина перешла в театр «Современник» и ее партнером по спектаклю «Валентин и Валентина» стал Константин Райкин (кстати, в этот театр переманил ее именно он), народная молва выдала ее замуж уже за него. Что здесь было правдой, а что – нет, судить не берусь, приведу на этот счет лишь слова одного из виновников тех слухов – самого К. Райкина. Он, в частности, сказал: «Это сложно… Партнерство на сцене и партнерство в жизни – разные вещи. Марина и я – мы совершенно независимо от наших желаний тяготеем друг к другу. И всегда так было. Я ну просто умирал от нее! Она ко мне тоже хо… Нет, «хорошо относилась» – это не те слова. Мы просто жить не могли друг без друга!..» В 1984 году народ приписал Нееловой очередной любовный роман – с Гарри Каспаровым. Поверить в это было трудно хотя бы потому, что шахматист был на 16 лет моложе актрисы. Однако слухи оказались правдой. Подтверждение им мы находим у самого Г. Каспарова, в его книге «Дитя перемен». Приведу отрывок из нее: «Наше близкое общение с Мариной Нееловой продолжалось более двух лет. Она была старше меня, как и все мои тогдашние подруги. Отчасти потому, что я очень быстро повзрослел, но гораздо больше из-за того, что ровесницы, как правило, стремились поскорее выйти замуж. Об этом, разумеется, я и помыслить не мог, так как готовился к первому своему матчу на первенство мира (в 1985 году Каспаров стал чемпионом мира –
Марина тем и устраивала меня, что не хотела замуж. Она понимала истинную природу моей борьбы и оказывала мне всяческую поддержку. У нас было много общих друзей среди писателей и художников. В элитарном московском театре «Современник» она оказалась после успешно сыгранной ею роли женщины, брошенной своим любовником (в фильме «Монолог»). Театральный критик однажды сказал о ней: «По сцене она двигается, как беспокойная кошка… У нее голос избалованной девочки и эротичная внешность, которая электризует публику». Вне сцены говорили, что «она – та женщина, которая прячет свою душу глубоко внутри, выпуская наружу злобные слова, словно роза – шипы». Короче говоря, это была неординарная женщина, и неудивительно, что молодой человек 21 года очаровался ею.
По природе своей я щедрый парень, и мне доставляло огромное удовольствие покупать ей подарки во время моих поездок за границу. Но в 1986-м я был сильно озабочен подготовкой к матч-реваншу со всеми вытекающими из этого утомительными ограничениями. Я почти перестал видеться с Мариной. Расставание становилось неизбежным, а разлука была столь долгой, что я был полностью уверен: ребенок, которого она носила, не мог быть моим. Каждый из нас к тому времени уже вел отдельную личную жизнь. В общем, я попытался выбросить все это из головы и сосредоточиться только на шахматах».
В 1987 году Неелова действительно родила девочку, которую назвала Никой (кстати, так же звали героиню, сыгранную актрисой в спектакле «Записки Лопатина» по К. Симонову).
Рождение ребенка, безусловно, сказалось на творческой активности Нееловой – она практически перестала играть в театре и сниматься в кино (на сцене она была занята всего лишь в двух спектаклях: «Кто боится Вирджинии Вульф?» и «Крутой маршрут»).
В апреле 1994 года театральные круги облетела весть о том, что Неелова собирается покинуть страну. Эти слухи вскоре подтвердились: актриса действительно уехала из России во Францию вместе с дочерью и мужем – дипломатом Кириллом Геворгяном.
Около двух лет Марина жила в Париже, целиком поглощенная личной жизнью. Но осенью 1996 года она вновь вышла на сцену родного ей «Современника», а чуть позже и приняла участие в гастрольной поездке театра в США. На Бродвее «Современник» показал два своих лучших спектакля: «Три сестры» и «Крутой маршрут». Публика была в восторге. (18 мая 1997 года «Современнику» была вручена почетная награда «Drama Award».)
В сентябре 2003 года театр «Современник» открыл очередной сезон в Москве. На собрании труппы присутствовали все актеры, в том числе и Марина Неелова. Однако все уже знали, что незадолго до этого супруг актрисы получил новое назначение – он должен был отправиться в качестве посла России в Нидерланды. А это автоматически означало, что вместе с ним туда должны были отправиться и жена с дочерью. Как мы помним, в 94-м именно так и было.
Из интервью М. Нееловой: «Я – эмансипированная женщина, полностью уравненная в правах с мужчиной, ни от кого не зависящая. Я могу сама заменить колесо у автомобиля, вбить гвоздь, передвинуть диван и так далее. Но как иногда хочется быть слабой, нежной, ничего не умеющей – просто женщиной!..
Я совершенно неспособна на активный отдых, никогда не смогла бы заниматься туризмом, не люблю ходить просто в гости. Хорошо себя ощущаю только в кругу очень близких мне людей…
У меня ужасный характер! Ужасный! Мне все плохо, у меня никогда не бывает хорошо. Если меня спрашивают: «Марина, у тебя все хорошо?» Нет, у меня все плохо. Потому что я всегда начинаю программировать свою жизнь заранее, понимая при этом, что никакой программе она не поддается. Но мне необходимо знать, что вот завтра я обязательно должна уехать. Я начинаю ворчать, если вдруг не уезжаю. А если мне говорят: «Хорошо, ты уедешь», то начинаю думать, зачем же я уезжаю, когда нужно сделать
