плечи его республики выпадет одна из главных миссий – военная».
Уже к вечеру того субботнего дня по Москве поползли слухи о гибели «Пахтакора». Как мы помним, именно в тот день в столице состоялся финальный матч на Кубок СССР по футболу между динамовцами Москвы и Тбилиси. И уже в процессе игры среди зрителей стала гулять версия о том, что в гибели «Пахтакора» повинен Брежнев. Дескать, он летел с Крыма, где отдыхал, в Москву и стал невольным виновником аврала в небе Украины. Андропову доложили об этих разговорах тем же вечером. И он в очередной раз поразился феномену народной молвы: казалось бы, при абсолютной закрытости советской печати слухи распространялись по стране с поразительной быстротой. Между тем Андропов точно знал, что Брежнев никаким боком к этой трагедии причастен не был, поскольку в тот субботний день 11 августа у него было железное алиби – он встречался с лидером монгольских коммунистов Цеденбалом, с которым обсуждал тревожную ситуацию на границе с Китаем.
Но еще сильнее Андропова обеспокоила другая информация, пришедшая вечером того же трагического дня: о том, что Рашидов по своим каналам (через КГБ Узбекистана) пытается выяснить, чей самолет создал авральную ситуацию в небе над Днепродзержинском. «Зачем ему это надо? Что он хочет этим добиться? – спрашивал себя Андропов. – Может, он считает, что это была преднамеренная диверсия, направленная против него? Но в любом случае он не имеет права действовать в обход Центра. Людей все равно уже не вернешь, а лишние страсти только усугубят и без того сложную ситуацию в Политбюро».
Ситуация в высшем партийном ареопаге действительно была сложная. Брежнев был уже настолько болен, что некоторые члены Политбюро стали в открытую поговаривать о том, что ему пора бы и на покой. И первым кандидатом на место генсека мог стать Андрей Кириленко, которому Андропов откровенно не симпатизировал. Поэтому шеф КГБ делал все возможное, чтобы вопрос об уходе Брежнева не дискутировался. В этом его поддерживали самые влиятельные члены Политбюро: Громыко, Устинов, Щербицкий. Вот почему возможные нападки Рашидова на последнего в связи с авиакатастрофой были совсем не к месту. А значит, требовали немедленного вмешательства. «Рашидова надо осадить, и сделать это должен не кто иной, как… Кириленко», – пришел к окончательному выводу Андропов.
Разговор Кириленко с Рашидовым занял всего несколько минут. Кириленко, что называется, взял с места в карьер: «Шараф Рашидович, вы же знаете, что Днепродзержинск это родной город Леонида Ильича, а значит, одно упоминание этого факта может больно его ранить. Поэтому не стоит мусолить эту трагедию в печати. Мы все скорбим вместе с вами, Шараф Рашидович, но произошедшего уже не изменить. Вы должны понять, что акцентирование внимания на этой трагедии может породить нежелательные разговоры как внутри страны, так и за ее пределами. Поэтому мы разрешаем вам воздать все почести погибшим, но в прессе об этом должно быть сказано короткой строкой».
Похороны спортсменов команды «Пахтакор» прошли в пятницу 17 августа при абсолютном молчании всех советских СМИ. Только газета ЦК КП Узбекистана «Правда Востока» за три дня до этого поместила небольшой некролог – и все. Жителей республики это резануло будто по живому. Когда 10 августа в Украине произошла авария на шахте «Молодогвардейская» с человеческими жертвами, все центральные СМИ оперативно откликнулись на эту трагедию. А в случае с «Пахтакором» все будто воды в рот набрали.
Траурный митинг прошел в Ташкентском аэропорту, после чего останки 17 «пахтакоровцев» пронесли по улицам столицы Узбекистана в наглухо закрытых гробах. Похороны состоялись на кладбище имени Боткина. Самому молодому из футболистов Сирожиддину Базарову было 18 лет, самому старшему Владимиру Макарову – 31 год, тренеру Идгаю Тазетдинову и врачу команды Владимиру Чумакову – по 46 лет. У многих осталось по двое маленьких детей. Как написано на официальном сайте команды «Пахтакор»:
«Столица Узбекистана, да и вся республика, готовилась к торжественному прощанию. И оно действительно получилось торжественным. Народ живой стеной стоял на всем пути следования траурного кортежа от аэропорта до Боткинского кладбища. Примечательно, что при этом невиданном скоплении людей нигде не было давки, каких-либо эксцессов. Тысячи сердец бились в унисон, ритм им задавало единое на всех горе.
На церемонии погребения, на которой присутствовало все руководство республики, выступавшие говорили, с трудом подбирая слова. Трудно было до конца осознать произошедшее, найти нетрафаретные соответствующие ситуации определения…»
Любопытно была сформулирована причина гибели членов команды в свидетельстве о смерти, выданном в Днепропетровске: «Несчастный случай вне производства. Грубые нарушения анатомической целостности тела, несовместимые с жизнью. Обугливание тела…» Семьям погибших сразу же выдали по 1000 рублей страховки, детям – ежемесячное пособие в 120 рублей. Правительство Узбекистана назначило семьям погибших персональную пенсию в таком же размере (отметим, что из 16 молодых вдов – а среди них были очень красивые – ни одна не вышла замуж вторично). Чуть позже власти воздадут должное памяти погибших пахтакоровцев, установив на Боткинском кладбище мемориал в их честь.
Что касается непосредственных виновников случившегося – авиадиспетчеров Сумского и Жуковского, то суд определит им наказание в виде 15 лет тюремного заключения. Правда, отсидят они по шесть лет и выйдут на свободу по амнистии.
Практически в первые же дни после гибели «Пахтакора» Спорткомитет СССР взялся за формирование новой команды. Поскольку игроков уровня погибших в самом Узбекистане найти было невозможно, был брошен клич ко всем футболистам высшей лиги с просьбой доиграть сезон в «Пахтакоре». Сочли за честь откликнуться на этот призыв многие, из которых выбрали лучших. Это были: Глушаков («Спартак», Москва), Бондарев (ЦСКА), Церетели («Торпедо», Кутаиси), Нечаев («Черноморец», Одесса), Яновский и др.
Свой первый матч обновленный «Пахтакор» сыграл через 12 дней после трагедии – 23 августа в Ереване против «Арарата». 75-тысячный стадион «Раздан» был заполнен до отказа – все пришли посмотреть на игру нового «Пахтакора». К сожалению, она не удалась, поскольку времени для того, чтобы сыграться, у вновь приглашенных игроков было немного и они вынуждены были играть практически с чистого листа. В итоге хозяева победили со счетом 3:1.
После страшной трагедии в августе 1979 года «Пахтакор» угодил в полосу неудач. Если в роковом 79-м он занял 9-е место, то в следующем году очутился уже на 16-м, а в 81-м и вовсе на последнем, 18-м месте. Как вдруг в 1982 году случилось невероятное: «Пахтакор», нанеся поражения таким грандам советского футбола, как столичный «Спартак», ЦСКА, тбилисское «Динамо», повторил свое лучшее достижение, датированное далеким 62-м годом, – занял 6-е место. Но длился этот триумф недолго.
В последнем сезоне при жизни Рашидова (1983) «Пахтакор» занял 10-е место. В ноябре Рашидов скончался, и с его уходом разом закатилась и звезда ташкентского «Пахтакора». В сезоне 1984 года его преднамеренно выкинули в первую лигу (в сговоре участвовали руководители трех именитых клубов), из которой в высший дивизион советского футбола он уже в том десятилетии так и не вернулся.
Футбольные скандалы
Футбол в Советском Союзе стал одним из самых популярных видов спорта со второй половины 30-х годов. Связано это было прежде всего с тем, что власть стала проводить в стране державно- патриотическую политику, должную сплотить нацию перед надвигающейся на страну фашистской угрозой. Эта политика сплочения нации проводилась по всем направлениям: в кино ставка делалась на массовые жанры («Чапаев», «Веселые ребята»), в театре – на академизм (в авангарде этого процесса шел МХАТ), в литературе – на социалистический реализм. Спорту в СССР тоже отводилась важная роль: во-первых, как средству воспитания физически крепких людей, во-вторых, как массовому зрелищу, способствующему сплочению нации. Особенный упор делался на футбол, который буквально за считаные годы стал самым популярным видом спорта в СССР. В итоге с весны 1936 года стали проводиться регулярные чемпионаты страны, за результатами которых следили миллионы людей.
Между тем в силу своей близости к политике футбол в СССР очень часто становился ее заложником, и разного рода чиновники пытались решить с его помощью свои политические интересы. Одну из таких историй мне и хочется вспомнить. А именно: в самом начале октября 1939 года в советской футбольной истории произошел беспрецедентный случай, когда столичный «Спартак» заставили переигрывать четвертьфинальный матч на Кубок СССР. Причем финальный матч был уже сыгран и почетный приз стоял в офисе красно-белых. Однако переигровку оспорить не удалось, поскольку инициатором ее выступил всесильный нарком внутренних дел Лаврентий Берия, который был куратором второй команды, замешанной
