диктовались чаще всего не авторами, а издательствами и товарищами из “компетентных органов”. И это были правила не литературные, а если можно так сказать, исходящие из “революционной целесообразности”, а также — из “морально-этических соображений”. Криминальный роман (об этом мы уже писали) не должен содержать более одного убийства (можно — два), не должны привлекаться тайные общества и потусторонние силы, завершаться произведение должно изобличением преступника, причем, лица, его разыскивающие, должны быть светлыми, а преступники — погрязшими в грехах. Повествование не должно содержать ужасов и кровавых сцен, в нем не должно быть продажных ментов, прокурора, судей, партработников. Не следует изображать наркоманов, проституток. Преступных группировок у нас тоже нет… Остальное зависело от мастерства и таланта писателя, а также — от его вхожести в инстанции и пробивной силы.
Как тут не вспомнить высказывание критика Виктора Топорова: “Создание детективов находилось под жесточайшим ведомственным контролем, их полагалось визировать, а какое ведомство склонно выслушивать что-нибудь кроме грубой лести? Отсутствие организованной преступности, наркомании, проституции декларировалось самым решительным образом. О коррупции в самих правоохранительных органах нельзя было и заикнуться. Преступников с партбилетами не было вообще…”
Хочется привести также и свидетельства очевидцев ситуации, сложившейся в детективной литературе в 60-80-х гг. Вспоминает Эдуард Хруцкий:
“…Сейчас, думая об успехе советского детектива в те годы, начинаешь понимать, что это был единственный жанр, пытавшийся показать неблагополучие нашей правовой системы.
Мы все хорошо помним, с каким трудом проходили романы Юлиана Семенова “Огарева, 6”, Василия Ардаматского “Суд”, братьев Вайнеров “Лекарство против страха”. Как безжалостно топтали их три пресс- службы — МВД, КГБ, Прокуратуры только потому, что авторы решили намекнуть в своих книгах на наличие коррумпированных чиновников. Три пресс-службы, три главных врага отечественного детектива…”
И в этих условиях произошло второе (а, может быть, третье) рождение советского криминального романа. В 1956 году молодой журнал “Юность” опубликовал первый криминальный роман молодого тогда автора Аркадия Адамова “Дело пестрых”. Как пишет известный исследователь остросюжетной литературы А.Вулис: “А.Адамову принадлежит честь поистине Колумбова: современный детектив ведет свой начало от “Дела пестрых” (1956) и “Черной моли” (1958)…”
Конечно, были (и мы об этом писали) и раньше криминальные повести и романы. Были и сыщики, и преступники, и преступления, и авторы-криминалисты, но истинные детективы (или, как мы решили их назвать, криминальные вещи) смогли появиться лишь тогда, когда в силу известных обстоятельств стала наступать (не очень, правда, надолго) оттепель. Именно в это время на свет появился смелый по тем временам журнал “Юность”, быстро ставший настоящим кумиром молодежи. И “Юность”, и другие журналы — толстые и тонкие переставали чураться криминальных романов. В 1954 году появились первые книги в серии “Библиотека приключений и научной фантастики”. Правда, детективов здесь печаталось мало. Зато в молодогвардейской “Стреле”, родившейся в 1969 году, примерно половина издаваемых книг была детективами. Журнал “Вокруг света” и приложение к нему — “Искатель” (берущее начало в 1961 году) печатали отечественную и переводную литературу. В конце 60-х появились такие издания, как ежегодник “Поединок”, альманах “Мир приключений”. Старались издательства “Молодая гвардия”, “Советская Россия”, “Воениздат”. Остросюжетная литература издавалась в Киеве, Кишиневе, Минске, в Средней Азии, Прибалтике. Многие периферийные издательства России издавали остросюжетные книги местных авторов. Скажем так: печататься было где, но вот что печатать — это становилось проблемой.
В муках рождалась отечественная криминальная литература. От серых беспомощных рассказов и повестей к многоплановым криминальным романам приходилось идти очень трудно и без потерь не обходилось.
Характерно, что первые повести А.Адамова, о которых мы говорим как о первых послевоенных произведениях жанра, далеко не всеми участниками литературного процесса признавались подлинными детективами.
Мы уже упоминали точку зрения известного писателя Н.Томана. Он считал, что “к детективным произведениям следует отнести лишь те, в которые сами читатели как бы участвуют в раскрытии тайны, а это значит, что тайна в таких произведениях не должна раскрываться читателям до самых последних страниц повествования…”. На этом основании к произведениям детективным нельзя отнести такие повести, как “Дело пестрых” А.Адамова, “Следы на снегу” и некоторые другие произведения Г.Брянцева…
Чуть ниже, говоря о повести А.Адамова “Черная моль”, Н.Томан пишет, что она перегружена обилием эпизодов и недостаточно тщательно подобранных фактов. Другие писатели отмечали, что в “Деле пестрых” читатель заинтересован не столько судьбами Коршунова и Любанова и их товарищей, сколько техникой раскрытия преступлений… Многое в этих замечаниях от лукавого. Только от мастерства и задумки писателя зависит, когда, на какой странице, 10-й или 248-й называть имена совершивших преступление. Опытный и талантливый писатель напишет так, что читатель, даже зная имя злодея, с неослабевающим интересом будет следить за действиями сыщиков. Да и характеры героев повествования должны строиться на расследовании преступления, а не сами по себе… Что же касается перегруженности произведений разными деталями — молодой писатель внял критике. К примеру, в переизданиях “Черной моли” после публикации в “Юности” была убрана сложная сюжетная линия, связанная с адвокатом Оскаром Фигурновым. Несколько четче и яснее стали образы главных героев. А вообще-то, правильно говорят, что первым всегда труднее, на них обрушиваются с критикой не только мэтры, но и товарищи по цеху. Впрочем, время расставляет все на свои места. И “Дело пестрых”, и “Черная моль” — по сей день одни из самых читаемых книг.
Теперь самое время поговорить о специфических особенностях советского криминального романа 60 — 80-х. Помните, как в детстве нам предлагали отыскать 5, 7, 10 отличий в предлагаемых рисунках? В нашем случае примерно то же. В самом деле, и в детективах 30-х и 90-х описывались преступления, запутанные следы, которые неугомонные сыщики тщательно распутывали и, в конце концов выходили на след преступников… И все же криминальный роман исследуемого тридцатилетия не во всем похож и на своего предшественника, и на своего преемника. Кое-какие различия мы уже отмечали во вводной части к разделу, попробуем определить и другие. И начать, видимо, стоит с журнала “Юность”. Это издание, появившееся на гребне оттепели 1956 года, помогло целому поколению молодых людей по-новому взглянуть на окружающую действительность. Автор этих строк хорошо помнит, как еще будучи молодым матросом Тихоокеанского флота, вместе с товарищами с восторгом читал повесть А.Кузнецова “Продолжение легенды”, где, кажется, впервые речь пошла о грубости и преступности в нашей жизни. А потом появилось “Дело пестрых” и “Черная моль” А. Адамова, а затем — уголовные романы и повести братьев Вайнеров, В.Смирнова, Ю.Семенова, П.Шестакова, Н.Леонова, Л.Словина… И хотя в детективной литературе продолжали работать старые авторы — и Л.Шейнин, и Н.Томан, и В.Ардаматский, и некоторые другие, все же бал правили не они. Молодые, еще малоопытные, но усиленно пробивающие себе дорогу писатели, принесли в криминальную литературу новые сюжетные построения, описание новых видов и методов совершения преступлений, новых героев и антигероев, новую поэтику детектива, которой до сих пор не было…
Впрочем, все по порядку.
Криминальный роман 60-80-х годов пока еще никем не классифицирован, не проанализирован и толком не изучен. Практически нет и литературы, посвященной проблемам этого вида произведений, за исключением, пожалуй, А.Адамова “Мой любимый жанр — детектив”, вышедшей в 1980 году. Кроме нее в разных изданиях появлялись статьи, предваряющие сборники детективов (“Мир приключений”, “Подвиг”, “Поединок” и др.), прошли две или три дискуссии о детективе в “Литературной газете” и “Литературной учебе”. Кажется, все.
А между тем, детектив, невзирая на голоса скептиков, жил, живет и развивается. И особую роль в его продвижении вперед сыграла литература 60-80-х годов. Если говорить о классификации существующей криминальной литературы, то предпринималось несколько попыток расставить написанное на эту тему по полкам. К сожалению, это далеко не просто. Что брать за основу? Какие признаки произведения? Увы,
