Насколько жизненны и типичны эти и десятки других подобных сюжетов? Насколько они соотнесены с жизнью? У некоторых наших критиков существует скверная манера все, что-либо стоящее, соотносить с зарубежными авторами. Так появилась “русская Агата Кристи” — Александра Маринина. (К чести своей писательница яростно открещивается от этого совсем не подходящего для ее творчества имени.) Но ведь Агата Кристи известна и тем, что в своих романах показала Англию своего времени. Нам кажется, что вряд ли поздний читатель из множества книг современных писательниц сумеет понять, что представляла собой Россия 80–90 годов. В его голове будут мелькать лишь кровавые разборки, да отрывки из орально-анального секса того времени… Интересно проследить за тем, что говорят сами писательницы об источниках сюжетов для своих книг. Нина Васина, отвечая на вопрос “Откуда вы черпаете вдохновение? Вы живете и смотрите, что происходит вокруг? Или прилежно следите за криминальной хроникой?” заметила: “Я боюсь таких передач. Они на меня действуют завораживающе. А сюжеты я беру из обычных новостей. Хотя они у нас тоже достаточно криминальны…” Анна Малышева: “Сюжеты романов придумывала сама. Хотя, конечно, какие-то детали подсказывает жизнь, своя, чужая… Ну, какой-то сюжетный ход случается заимствовать из прессы…” У Полины Дашковой “Вымысел и реальность переплетаются, сливаются вместе… Героев своих я складываю из отдельных черточек, принадлежащих разным людям… Даже если существуют реальные прототипы. Так, прототип Козлова-Сквозняка — известный квартирный грабитель, убийца Павел Смеян…”
Кстати, если говорить о реальности, вымысле и умении заметить за разрозненными фактами, то книги Полины Дашковой, пожалуй, ближе всего стоят к решению этой проблемы. К таким, на наш взгляд, можно отнести “Кровь нерожденных”, “Легкие шаги безумия”… К какому ряду отнести частного детектива и красавицу Марию из цикла повестей Натальи Корниловой — сказать трудно. Мария ведь умеет стрелять и убивать при помощи любого предмета — медной пуговицы, куска проволоки, монеты, а в минуту высшего напряжения она обращается в пантеру… А все объясняется легко: некий японец обучил пять сирот искусству выживания. В живых осталась только Мария. Вот она и охотится в джунглях российской преступности. Но здесь от реальной жизни до сказки уже не шаг — полшага.
Отличие третье: личность в сюжете, стиль, язык
Мы уже писали о том, что несомненной особенностью анализируемого поджанра является обилие женщин. Авторы — женщины, главные героини, их подруги, родные, знакомые — тоже женщины. Мужчинам в дамском криминальном романе разрешается присутствовать лишь в качестве трупов, подозреваемых и бандитов вообще, а также — представителями правоохранительных структур, с которыми иной раз советуются, всячески подчеркивая при этом, “какие они, менты, — дурни…” Женщины-расследователи, как мы уже отмечали, как правило, молоды, красивы, сильны. Они имеют массу свободного времени на поиски преступника (как тут снова не вспомнить советскую женщину-труженицу, шлепающую домой после многочисленных стояний в магазине с полными авоськами). Поэтому одно из основных требований к главной героине — праздность. На эти роли годятся бывшие балерины, музыкантши, художницы. В отдельных случаях — журналистки, библиотекарши. В большинстве случаев героини прекрасно управляются с компьютером, классно водят автомашину (желательно иномарку), метко стреляют и, подобно серовской героине Тане Ивановой, умеют сильно бить ногой в промежность…
Еще одна особенность наших героинь, отмеченная критиками (в частности, О. Дарком), постепенная и незаметная люмпенизация главных героинь. Любая повесть или роман начинается с появления вполне нормальной героини. Постепенно по мере погружения расследовательницы в мир преступности, меняется ее стиль разговора, внешний облик, язык. Вместе со своими преступными героями и сама сыщица как бы опускается на дно. И нет никаких оснований считать, что с окончанием расследования она станет такой, какой была “до” — чистой, целомудренной, оптимистичной.
Причем, некоторые авторы искренне полагают, что “обаяние и порок — это почти одно и то же (цитируем Н. Васину)! Например, моя героиня Ева Курганова очень обаятельная, положительная, а на самом деле ужасно порочная…”. Для читателя, взявшего на себя труд ознакомиться хотя бы с десятью страницами любого романа Васиной, эта фраза вряд ли окажется откровением.
Многие исследователи современного криминального романа, в том числе и женского, справедливо полагают, что в последнее время понятия добра и зла значительно сместились в литературе и сегодня весьма непросто разобраться в коллизиях современного мира. Если антигероя славно избивают “в поисках истины”, требуя от него признания в том, что, как впоследствии выясняется, человек не совершал, — как расценивать это — добро или зло? Ведь намерения у следователя самые похвальные. Если героиня в процессе поиска убийц сама выносит приговор и приводит его в исполнение — есть ли это торжество справедливости?
На фоне массового беззакония как архипелаг надежды выглядят более двух десятков романов А. Марининой. Ее героиня тоже не всегда в ладах с законом, она может воспользоваться услугами мафиози для достижения благородных целей. Но в главном конфликте между законом и преступниками она всегда на стороне закона. И здесь нет высоких чинов и неприступных личностей. По этой части Настя Каменская во многом напоминает постоянного героя незабвенного Н. Леонова — Леву Гурова, для которого так же не существовало неприступных преступников…
Саму же Настю Каменскую исследователи рисуют как “бесстрашную, эмансипированную особу, представляющую собой тип женщин “в джинсах и кроссовках”… С представителями подобной литературы других авторов ее роднит наличие на страницах романов западных автомобилей, бутиков, кафе, словом, всех атрибутов столь непохожей на советское прошлое современной жизни.
Романы А. Марининой построены на контрастах: рядом с вечерним кофепитием, домашними заботами и мирным мужем Алешей Чистяковым возникают ужасные преступления, горы трупов, отвратительные лики преступников…
Нам представляется, что именно контраст мирной жизни с кровавыми преступлениями и создают тот читательский интерес, который так присущ всем книгам Марининой. В этом же ключе работают и некоторые другие авторы, что дало создателю крутой сыщицы Евы Кургановой Нине Васиной повод заявить: “По мне Маринина, Полякова и Дашкова действительно идут в одной струе. Если я захочу в эту струю окунуться, прочитать какое-нибудь из их произведений, куплю первое, что попадется, только выберу книгу в мягкой обложке. Нет смысла хранить их годами. Однако надеюсь, что поклонник такой литературы очень сильно спотыкнется на моих вещах. И ему придется сделать выбор…”
Вообще, современные дамы-писательницы весьма избалованы вниманием прессы. У одной только А. Марининой за последние несколько лет в разных органах печати опубликовано более 20 интервью. И все бы ничего. Жаль только, что отдельные мастерицы дамского детектива то тут, то там пытаются поднять имиджи своих книг и снизить уровень творчества коллег. Хорошо бы, если подобное “состязание” проходило не в беседах с досужими журналистами, а на страницах публикуемых произведений. Пока же все с точностью наоборот…
Еще одно из наблюдений. Писательский женский мир почти точно разделился на дам, пишущих книги от первого лица (такова, например, Серова, хотя трудно сказать — не имеем ли мы дело с большой литературной мастерской, где в лучших традициях дореволюционной России трудятся множество “негров”) и писательниц, предпочитающих наблюдать за перипетиями развития действия со стороны (А.Маринина, П.Дашкова). Большой разницы на наш взгляд здесь нет, но, думается, что “я-рассказ” дает несколько больше возможностей для прорисовки образа героини. Впрочем, как сказать… Мы ведь знаем, что Настя Каменская в огромном количестве способна поглощать кофе, а серовская Татьяна Иванова не расстается с магическими костями… Главное, чтобы в женском криминальном романе был честно проложен водораздел между добром и злом. А это, как мы видели, происходит далеко не всегда.
Сегодня очень сложно прогнозировать дальнейшее развитие женского криминального романа. По мнению ряда литературных критиков он постепенно вырождается в боевик, где очень мало расследования и очень много стрельбы, драк, кровавых разборок и прочих “ценностей” западного, а ныне — нашего мира. Практически отмирает старый добрый отечественный детектив. Какие-то символы его еще можно отыскать в романах А.Марининой. Можно назвать еще П.Дашкову, у которой нет сквозного героя, но есть горячее желание очередной героини разобраться с загадочной криминальной историей. Среди них — журналистка, победившая банду торговцев человеческими органами, балерина, ищущая убийц своего мужа, архитектор, спасающая своего ребенка от его же отца… Среди дам сравнительно давно и успешно работающих на
