— Проклятие! — воскликнул Джефф. — Придется мне поговорить с Джорджем…
— Не беспокойся, он сказал, что не будет.. не будет катить на меня постное масло.
— Ты хочешь сказать, катить на тебя бочку? — поправил Джефф, скрывая улыбку.
— Вроде бы так — На лице ее отразилась тревога. — Как же все это грустно.
— Что ты имеешь в виду?
— Никто не хочет, чтобы Мисси вернулась.
— Сама виновата, — нахмурился Джефф — Милая, думаю, ты излишне альтруистична себе во вред. Судьба привела тебя сюда и свела нас с тобой. Почему бы просто не радоваться тому, что суждено?
Она прерывисто вздохнула.
— Джордж сказал почти то же самое. Но я все же беспокоюсь
Он прижал ее руку к своему сердцу.
— В таком случае сложите ваши тревоги сюда, леди, — пылко прошептал он. — Обещаю, что буду оберегать вас.
И Джефф увлек ее в тень купальной кабинки и страстно поцеловал. Мелисса с не меньшей пылкостью вернула поцелуй, ощущая вкус и мягкость его жарких губ.
— Будь погода немножко потеплее, я предложил бы искупаться, — прошептал Джефф, оторвавшись от нее.
— Но ведь мне пришлось бы надевать этот непристойный купальный костюм?
Джефф с важным видом подмигнул:
— Всегда можно искупаться в костюме Евы.
Мелисса пришла в ужас, и, нажав пальцем на кончик ее носа, он добавил:
— Так и быть, мы купим тебе бикини.
Она решительно затрясла головой.
— Джеффри, я сумела приспособиться ко множеству вещей, принятых в конце двадцатого века, но такое я ни за что не надену!
— Спорим?
Джефф принялся щекотать ее, она же с криками попыталась увернуться. Но едва их тела случайно соприкоснулись, как оба застыли на месте. Джефф осторожно прижал Мелиссу к колонне, она чувствовала, что он возбужден. Никогда прежде он не смотрел на нее так. казалось, он готов ее съесть с потрохами.
— Мелисса, выходи за меня, — прошептал он, наклонившись и осыпая поцелуями ее лицо. — Пожалуйста, скажи, что ты выйдешь за меня! Я умру, если ты вскоре не станешь моей.
— Я знаю, Джефф, и я чувствую то же, что и ты, — ответила она еле слышно. — Но сначала я должна удостовериться, что Мисси тоже счастлива
Молодой человек тяжело вздохнул и посмотрел на дверцу купальной кабинки.
— Тогда люби меня, милая, — прошептал он пылко, проводя пальцами по ее волосам. — Если время или судьба снова разлучат нас, по крайней мере у нас будет хотя бы это.
— Ах, Джефф! — Сердце у нее разрывалось на части. — Пойми же, формально я все еще принадлежу Фабиану…
— Да пошел он ко всем чертям, этот Фабиан Фонтено! — страстно воскликнул Джефф, обхватив ее лицо руками. — Я умру, но не позволю этому подонку приблизиться к тебе. Ты моя, Мелисса, моя, и не забывай об этом!
Джефф снова жадно поцеловал ее. У Мелиссы голова закружилась от любви и желания, которые были сильнее угрызений совести. Сердце ее гулко билось; с каждым вдохом она словно впитывала в себя всю сущность любимого, жаждая его своей женской природой. Обняв Джеффа, она прошептала его имя.
Но все же, когда он повлек ее в кабинку, она еще колебалась Джефф опустился в ближайшее плетеное кресло и усадил Мелиссу к себе на колени. Казалось, она сейчас умрет от желания
— Что такое, милая? — нежно спросил он охрипшим голосом, прижимая Мелиссу к себе и целуя в щеку. — Ты боишься, потому что это впервые?
Но Мелисса вовсе не была испугана, напротив, она едва дышала от восторга.
— Я не боюсь тебя, Джефф, — прошептала она.
— Он напрягся.
— Только не говори мне, что Фонтено заставлял тебя…
— Нет, он никогда ни к чему меня не принуждал, — замотала головой Мелисса.
— Тогда что же, любимая? — спросил он, нежно поцеловав ее в шею.
Она шумно вздохнула
— Я не привыкла к этому времени. То есть в мое время то, что ты хочешь… это считалось бы дурным.
— Разве в нашей любви есть что-то дурное? — спросил он с болью и отчаянием
— Конечно, нет, милый Но, вероятно. — И, запинаясь, с несчастным видом она договорила: — Я не принадлежу к сексуально раскованным женщинам девяностых годов, Джеффри. Возможно, я тебя разочарую.
Он засмеялся так радостно, что поначалу Мелисса даже смутилась. А Джефф уже снова целовал ее:
— Милая, пора бы тебе уже понять, что сексуальна раскованные женщины не представляют для меня ни малейшего интереса.
— Правда, Джефф? То есть ты хочешь сказать…
Он ущипнул ее за нос.
— Я хочу сказать, что мне гораздо интереснее соблазнить девственницу девятнадцатого века.
Глаза у нее стали огромными
— Ты хочешь сказать, что ты — соблазнитель молодых женщин, Джеффри?
Он еще раз поцеловал ее и зашептал горячо и настойчиво:
— Отдайся мне, ангел мой. Скажи, что принадлежишь мне отныне всем сердцем. Доверься мне, любимая.
Этим искренним мольбам Мелисса противиться не могла. Джефф прав: если силой времени они снова будут разлучены, у них по крайней мере будет эта ночь, которая навсегда останется в их душах и сердцах.
— Я твоя, Джефф, — прошептала она в ответ. — Твоя.
Спустя несколько мгновений они вместе вошли в полутемную кабинку. Джефф щелкнул замком. Мелисса увидела, что они находятся в маленьком бунгало, где стоят стол, стулья и несколько шезлонгов.
— А мы здесь… сюда никто не войдет? — спросила Мелисса.
— Никто, милая Дверь я запер, а сюда никто никогда не ходит. — Джефф сухо засмеялся. — На самом деле Мисси частенько затаскивала меня сюда пообжиматься
Мелисса тотчас напряглась в его объятиях.
— А вы с ней…
— Нет.
— Я рада, — выдохнула она, а потом торопливо добавила: — Хотя я, конечно, не имею права проверять, как ты жил до моего появления…
Он привлек ее к себе и сердито сказал:
— Выслушай меня, Мелисса, и запомни то, что я тебе сейчас скажу. До того, как ты появилась, у меня не было никакой жизни.
И он поцеловал ее таким долгим и жарким поцелуем, что она всхлипнула от радости.
По комнате гулял сквозняк, но они ничего не замечали. Сомкнув уста и прижавшись друг к другу, они застыли в пароксизме страсти. Несмотря на то что Мелисса и была скромницей по натуре, она обнаружила — к собственному восторгу и удивлению, — что не видит ничего плохого в том, чтобы отдаться любимому человеку. И вот, едва Джефф принялся расстегивать ей платье, как ее пальцы сами собой начали расстегивать на нем рубашку. Он осторожно раздел ее, постепенно снимая с нее лифчик, колготки, трусики и покрывая ее тело мучительно-сладостными поцелуями. Дрожа от волнения, она ласкала его обнаженную грудь, сильную шею, красивое лицо.
— Бог мой, ты же невероятно красивая, — прошептал он, отстранившись и любуясь ее наготой.
