Взяв ее за подбородок, он внимательно посмотрел ей в глаза.
— Откуда такое чувство, что вы чего-то не договариваете? Откуда этот страх, что я вас теряю?
Мисси судорожно сглотнула, глядя на него со страданием и любовью.
— Вы не теряете меня, — прошептала она, но слова ее прозвучали как-то неубедительно
Фабиан вздохнул и усадил ее к себе на колени. Покусывая мочку ее уха, он стал задирать ей юбки.
— Фабиан! Что это вы делаете?
— Хочу почувствовать, что вы моя, — прошептал он пылко, протягивая руку к завязкам ее панталон.
— Бог мой! Здесь?! — воскликнула она ошеломленно.
В то же время она была так возбуждена, что ее била дрожь.
— Никто нас не увидит, а если и увидят, то решат, что мы качаемся на качелях.
Он оттолкнулся от земли, и последнее, что она осознала, — он усадил ее на себя; она гортанно вскрикнула от пронзившего ее наслаждения. От необычности позиции недра ее запылали, желание быстро переросло в бурную страсть.
— Качаться на качелях довольно приятно, не правда ли, дорогая? — прошептал он, раскачиваясь взад и вперед.
Она, задыхаясь, кивнула.
— Вам хотелось бы сначала мальчика или девочку? — продолжал он.
— О Боже! — воскликнула она.
— Не беспокойтесь — у нас хватит времени, чтобы все решить, — пробормотал он, покусывая ее шею и крепче сжимая руками ее талию.
И действительно, он продержал ее на качелях так долго, что от его сапог остались глубокие борозды.
Глава 39
Мисси готовилась к свадьбе и к перемещению во времени, о котором знала только она одна, и потому следующие две недели пролетели для нее незаметно. С Фабианом она виделась часто и по- прежнему терзалась сомнениями, как ей оставить его и его родителей. Какое-то время она боялась, что беременна и ей не удастся осуществить свой план — переместиться во времени Слишком это было бы бесчестно. Но когда за неделю до свадьбы к ней вернулись месячные, она пришла в замешательство, не зная, радоваться ей или печалиться. Ведь теперь ее ничто здесь не удерживало — кроме ее свободной воли и любви к Фабиану.
Накануне свадьбы она все еще мучилась, не зная, на что решиться В тот день они с Фабианом, а также Сардженты и Макги были приглашены на скаковой круг у Эрнандо-роуд, где без предварительного объявления устраивались бега. Оказалось, что два деловых партнера Чарльза Мерсера ехали через Мемфис на скачки в Натчез, и Филиппа, будучи теперь владелицей двух чистокровных лошадей из Кентукки, немедленно вызвала их на соревнование. Она даже настояла на том, чтобы в бегах участвовали сами владельцы, отказавшись от обычной практики заменять себя жокеями.
Общество на скамьях у круга пребывало в мрачном настроении — здесь были Мисси и Фабиан, Люси и Джереми, Антуанетта и Брент, а также угрюмый Чарльз Мерсер в окружении жен своих бывших партнеров. Дальше под деревьями сидели несколько рабов, которых привезли сюда обихаживать лошадей.
Мисси изо всех сил пыталась сдержать усмешку при виде Филиппы, замершей у стартовой черты. Она с царственным видом сидела на великолепной чистокровной гнедой в костюме для верховой езды. По сторонам от нее застыли соперники: один — на вороном арабском рысаке, другой — на сером, покрупнее.
По сигналу Филиппы Фабиан неторопливо подошел к участникам соревнования и достал пистолет. Сосчитав от пяти до одного, он выстрелил, и лошади рванулись вперед.
Мисси как завороженная следила за скачками. Казалось, рысаки летят над грунтовым кругом. Шли они ноздря в ноздрю, и вскоре Мисси принялась подбадривать подругу.
Вскочив, она замахала платком и закричала:
— Давай, Филиппа! Протри им глазки!
Мужчины на скамьях вспыхнули, а Люси и Антуанетта, охваченные тем же порывом, завопили наравне с Мисси.
— Обставь их, Филиппа! — крикнула Антуанетта.
— Мы гордимся тобой! — орала Люси.
Мужчины тем временем свирепыми взглядами выражали свое недовольство.
Скачки подходили к концу, когда Филиппа неожиданно вырвалась вперед, И вот ее чистокровка преодолела финишную черту первой. Три подруги-зрительницы закричали от восторга. Грум Филиппы увел ее лошадь, и она подошла к подругам.
— Ну, что я говорила?! — Она расплылась в улыбке, победно размахивая кнутом.
— Женщина может все! — поддакнула ей Мисси
— Аминь, — заключила Люси.
Пока женщины обнимали и поздравляли Филиппу, раскрасневшиеся проигравшие быстренько увели своих жен, слуг и лошадей и удалились сами. Болтая с подругами, Мисси втайне гордилась собой — она сумела изменить их жизнь и освободить всех трех от оков домостроя! Впрочем, улыбка ее испарилась при виде мрачных лиц поджидающих их мужчин.
— Надеюсь, ты удовлетворена, — бросил Чарльз, подавая руку жене.
Высоко вскинув голову, та удалилась вместе с ним
— Ну как, набогохульствовалась за сегодняшний день? — ханжеским тоном обратился к Люси Джереми.
Закатив глаза и ничего не ответив, та направилась к своему экипажу.
— Не хватало еще тебе проскакать на одной из твоих дурацких шляп, — бросил Брент в адрес Антуанетты.
Она громко хлопнула его своей шляпкой, и они поспешно ушли.
Фабиан сделал шаг вперед, цинично улыбнулся и предложил Мисси руку.
— Пойдемте?
— Непременно! — дерзко отозвалась она.
Фабиан повез ее в коляске домой.
— Вы, мужчины, не умеете проигрывать! — заявила она, все еще кипя от злости.
Он засмеялся.
— А вы, без сомнения, сделали много хорошего своим подругам.
— Что вы имеете в виду под этим саркастическим замечанием?
Он скрипнул зубами:
— Единственное, чего вы добились, — это внесли разногласия в их семейную жизнь и сделали все три пары несчастными.
— Неправда! Как, по-вашему, чувствовали себя мои подруги, служа столько лет этим несносным мужланам ковриками для ног? Я просто научила их утверждать свои права.
— Потому что мужчины и женщины равны? — фыркнул он.
— Дошло наконец!
— Но ведь вы не хотите, чтобы мы были равны! — пылко возразил он. — Вы не удовлетворитесь до тех пор, пока мы не признаем вас лучше нас.
— Ну что ж, может быть, и так!
— Ага, то-то же!
— Ах, вы несносны! Вы никогда не изменитесь, поэтому я рада, что я не…
Внезапно он остановил лошадь.
— Рады, что вы «не» — что «не», Мисси? — спросил он озабоченно.
— Рада, что вступаю в брак без всяких иллюзий. — Она быстро изменила конец фразы.
Он насмешливо улыбнулся.
— Что это за двусмысленные речи? — Фабиан притянул ее к себе и хмуро заглянул ей в глаза. — Я скажу вам, что вы делаете, дорогая моя.
