– Я... я... – У нее вдруг сжалось горло, и она не смогла произнести ничего членораздельного.
– Однажды ты появилась здесь, любила меня так, словно мы никогда не расстанемся, а на следующий день убежала, – низким взволнованным шепотом произнес он. – И ничего не сказала, не оставила даже записки.
– Я... я не знала, что сказать, – потерянно пролепетала Кристен.
– Да, ты просто ушла, не сказав ни слова, – невесело усмехнулся Джошуа. – Ты подумала о том, через какие мучения я прошел, гадая, где ты, почему ушла, не случилось ли с тобой чего-нибудь?
– Ты думала только о себе, верно, Крис?
Она молча кивнула и, приглушив нелепую гордость, призналась:
– Ты прав, я поступила эгоистично и... прошу у тебя прощения. Я должна была по крайней мере оставить тебе записку или еще как-нибудь дать знать. Но, Джошуа, меня не покидало ощущение, что меня душат.
– Почему, Крис?
– Были причины, по которым я... я должна была уехать. – Кристен скомкала лежавшую у нее на коленях салфетку, чувствуя свою вину и не желая встречаться взглядом с Джошуа. – Дело не только в тебе, существовали и другие причины.
– Расскажи мне о них.
– Я... я не могу.
– Был другой мужчина, Крис? – жестко потребовал он ответа.
– Нет, никогда! – Не веря своим ушам, она взглянула на Джошуа. – Как только ты мог подумать...
– Тогда почему же ты не хочешь обо всем рассказать мне?
– Ты не поймешь.
– Поверь, я стараюсь понять. – Он рассеянно взъерошил волосы. – Именно этим я занимаюсь на протяжении этих жутких десяти месяцев. – Некоторое время они напряженно молчали, а затем Джошуа тяжело вздохнул. – Знаешь, Крис, каковы бы ни были причины, заставившие тебя уехать, факт остается фактом; мы женаты, и теперь у нас есть сын, о котором нужно заботиться.
– Это я понимаю, – жалобно протянула она.
– Ты действительно считаешь, что для Тедди лучше, если его родители будут жить порознь? – Наклонившись вперед, Джошуа заглянул ей в глаза.
Прямолинейный вопрос Джошуа поднял вихрь в душе Кристен, и она дрожащим голосом высказалась в свою защиту:
– У Тедди все же будут и отец, и мать. В наше время многие дети прекрасно приспосабливаются к такой жизни.
– Крис, ты обманываешь себя и лжешь мне, – сделал вывод Джошуа, а когда она, побледнев, бросила на него быстрый взгляд, иронически усмехнулся: – О да, я заметил, как ты смотрела на меня в спальне. Оно не только все еще существует, то желание, от которого ты стараешься убежать, оно стало еще сильнее. Ты можешь это отрицать, Крис?
Конечно, нет. В этот момент Кристен лишь с большим трудом смогла отвести взгляд от вызывающего, полного страсти взгляда Джошуа и заняться едой, изо всех сил стараясь скрыть смущение, но горячая краска стыда, залившая ей щеки, выдала ее. Еще раз поблагодарив Джошуа за приготовленный вкусный завтрак, Кристен вызвалась помыть посуду.
– Разве ты не идешь на работу? – спросила она, когда Джошуа помог ей отнести посуду в кухню.
– Сегодня суббота, Крис.
– О! – Расставляя посуду на столе, она нервно засмеялась, подумав о том, что Джошуа будет с ней весь уик-энд. – Видимо, за время долгого путешествия я потеряла счет дням.
– Видимо, так. Что ж, если не возражаешь, Крис... – Не закончив фразы, Джошуа вышел из кухни.
Прислонившись к кухонному столу и все еще дрожа, Кристен постепенно приходила в себя после бурной сцены во время завтрака. Она прекрасно понимала чувства Джошуа – гнев и ощущение предательства – и только сейчас начала оценивать глубину обиды, которую нанесла ему своим бегством. Какой-то частью своей души она готова была пойти на все, чтобы заглушить эту обиду и завоевать прощение, ей хотелось открыться Джошуа, заставить его понять, что причина, толкнувшая ее уйти, была гораздо важнее, чем их семейные разногласия. «Но какую цену придется мне заплатить за искупление собственной вины?» – задумалась Кристен. Она отлично помнила, что Джошуа фактически вынудил ее на этот брак, что он во всем управлял ее жизнью, никогда не считаясь ни с ее чувствами, ни с ее мечтами, ни с ее стремлениями. Кристен понимала, что все сложилось скверно, но в катастрофе была виновата не только она.
Ополаскивая посуду, Кристен услышала доносившийся из гостиной приглушенный голос Джошуа и догадалась, что он разговаривает по телефону.
– Сегодня вечером мы поедем на обед к моим родителям, – объявил он, появившись в кухне, где Кристен домывала последнюю тарелку.
– Ах вот так? – Мгновенно придя в негодование, она, прикусив губу, с вызовом обернулась к Джошуа.
– По-твоему, они не имеют права увидеть своего внука, Крис?
Безусловно, она хотела, чтобы родители Джошуа увидели Тедди, но своеволие мужа возмутило ее.
– Мог бы посоветоваться со мной, Джошуа, – дрожащим голосом заметила Кристен.
– Вероятно, для меня это не подлежит обсуждению. – Скрестив на груди руки, он смотрел на Кристен, а она, решив не вступать в пререкания, отвернулась и принялась убирать посуду в сушилку. – Тебе не интересно узнать, как отнеслись родители к появлению нежданного внука? – ядовито спросил Джошуа, не дождавшись от нее ни слова. – Мой отец онемел от растерянности, а мать разрыдалась. Ты довольна, Крис?
– Джошуа, я, черт побери, вернулась и привезла Тедди! – Кристен резко обернулась к мужу. – Что еще тебе от меня нужно?! – Но, заметив, что он едва сдерживает слезы, не удержалась и, сделав шаг вперед, коснулась его локтя. – Джошуа... знаешь... прости меня.
– Сегодня вечером Тедди поедет со мной, – безапелляционно заявил он, сбросив ее руку, – а ты можешь поступать, как тебе заблагорассудится.
Ухватившись за край стола, чтобы не упасть, Кристен смотрела вслед выходящему из кухни мужу.
Спускаясь по ступенькам заднего крыльца, Джошуа злился на самого себя за то, что с самого утра вел себя с Кристен так ужасно. Он просто сходил с ума от того, что она рядом с ним, на расстоянии вытянутой руки и все равно недоступна. Широким шагом он прошел к сараю, стоявшему на заднем дворе в тени орехового дерева, и, отворив скрипучую дверь, заглянул внутрь, разыскивая металлический ящик с инструментами среди шлангов, садового инвентаря и удобрений для газона. Найдя то, что искал, Джошуа вытащил наружу тяжелый черный ящик. Он решил попытаться починить кондиционер в автомобиле Кристен, чтобы тем самым найти повод для заключения мира. Подняв ящик обеими руками, Джошуа потащил его к передней части дома, размышляя, успокоилась ли Кристен или еще будет кричать на него, и пообещал себе, что в любом случае не станет на нее сердиться. Честно говоря, Джошуа очень расстроился, услышав по телефону плач матери, но обвинять в этом Кристен было бы несправедливо. Однажды Кристен уже убежала от него, и, если он будет вести себя подобным образом, она с успехом может снова убежать еще до конца дня. «Необходимо строго следить за собой!» – напомнил себе Джошуа.
