Он улыбнулся нежно и почти ликующе:
— Как я сейчас возгордился! — Потом серьезнее добавил: — Но я не понимаю, Трейси. Почему ты все время старалась создать впечатление, что гораздо более опытна? Почему, например, ты сказала мне, что тебя звали Бесшабашной Трейси?
Она вздохнула.
— Думаю, ребята в школе дали мне такую кличку в ироничном смысле. По правде говоря, я совсем не бесшабашная. Это было бы невозможно в таком маленьком городке, где я выросла. Однажды я позволила парню немного больше на свидании, а на следующий день об этом знал весь город. Думаю, даже мама об этом слышала, хотя она ничего мне не сказала. Вот этим и началась, и закончилась моя попытка стать бесшабашной, — печально закончила она.
Энтони поднялся, нахмурившись, и снова принялся рассеянно вышагивать по комнате.
— Это многое меняет, — со значением проговорил он.
— Что ты имеешь в виду?
— Думаю, нам надо подождать до тех пор, пока мы поженимся.
— Что?! — изумленно спросила Трейси. — Я-то считала, что такое отношение давным-давно ушло во тьму веков.
Он снова подошел к ней и взял за руку. Его взгляд был искренним, когда он произносил:
— Трейси, я люблю тебя, я хочу, чтобы ты была моей женой, и я рад, что ты не бесшабашная.
Слова «я люблю тебя» чуть не заставили ее растаять, но она все еще не могла полностью снять оборону.
— Ты имеешь в виду, что хочешь жениться на мне только потому, что, как выяснилось, я… я девушка?
— Нет, я в любом случае хотел на тебе жениться.
Она опустила глаза, снова борясь со слезами. Одной половиной души она мечтала обнять его и согласиться на все. Но другая половина по-прежнему намерена была отстаивать свою независимость — качество, которым ей никогда не приходилось пользоваться прежде. Она тщательно обдумала свои слова, перед тем как заговорить:
— Энтони, меня очень тронуло то, что ты сейчас сказал, но я не уверена, что готова к этому. Господи, я только два месяца назад впервые уехала из дома. Все эти годы я работала и отказывала себе во всем, чтобы получить образование и помогать маме и Рику… Когда я сказала тебе, будто только что выбралась из тюрьмы, я это и имела в виду. Теперь наконец я свободна, и мне кажется, что ты снова хочешь посадить меня под замок. Я должна больше узнать о себе, прежде чем решу выйти замуж. Я просто сейчас не уверена, что уже готова посвятить себя до конца жизни одному человеку.
Он нахмурился после ее слов.
— Что ты говоришь? Ты не хочешь выходить за меня замуж, но хочешь спать со мной — безо всяких обещаний и обязательств?
— Ну… э-э… да, — призналась она. Он гневно поднялся.
— Прости, Трейси, но твои условия неприемлемы.
— А твои условия? — воскликнула она. — Ты хочешь слишком многого!
— А ты слишком малого, — ответил он и потянулся за своей рубашкой. Натягивая ее, Энтони продолжил: — Трейси, ты очень молода, и я постараюсь быть терпеливым. Но я не хочу иметь с тобой ни к чему не обязывающие отношения. Если ты считаешь, что я смирюсь с тем, чтобы делить тебя с другими мужчинами, то ты сошла с ума. Тебе придется самой открыть для себя то, что иногда свобода приходит, когда берешь на себя обязательства, когда отдаешься чему-то без остатка.
— Я на самом деле хочу тебя, Энтони, — дрожащим голосом и чувствуя себя несчастной, сказала она.
— Да? — горько спросил он. — А мне кажется, что ты не готова отдавать. Я жаден, Трейси. И не соглашусь ни на что, кроме всей тебя, полностью.
Она прикусила губу.
— Наверное, мне пора возвращаться домой, — тонким голосом сказала Трейси.
— Я выйду, чтобы ты смогла одеться, — спокойно ответил он.
Рано утром на следующий день, прометавшись и проворочавшись всю ночь, Трейси проснулась от стука в дверь. Она застонала и взглянула на часы. Проклятье, кто может прийти к ней в девять утра в субботу? Она выбралась из кровати и натянула халат.
— Иду! — прокричала Трейси раздраженно, когда стук повторился. — Кто там?
— «Мемориал интерьерз», — раздался ответ.
— Надеюсь, они пришли за этой чертовой кроватью, — неслышно выругалась она.
Потом отперла дверь и распахнула ее. Парень в униформе снаружи держал большую картонную коробку. Он покраснел, когда понял, что на Трейси только ночная рубашка и халат, и, заикаясь, проговорил:
— Э-э… мэм, мистер Делано приказал мне доставить вам это.
— Мне это не надо, — резко ответила она. Парень с несчастным видом пробормотал:
— Мэм, мистер Делано сказал, что если вы не возьмете коробку, то мне придется очень туго.
Он выглядел так жалко, что совесть не позволила Трейси отказаться.
— Ну ладно.
Она всегда сможет отослать коробку назад Энтони, сказала она себе. И конечно, черт побери, ее разбирает любопытство. Парень просиял:
— Спасибо, мэм.
— Не за что, — проворчала она, с опаской беря коробку. Трейси закрыла дверь и, зевая, вернулась в комнату. Поискав ножницы, разрезала ленту на коробке.
— Что за черт?.. — пробормотала она.
Коробка была заполнена мотками веревки, десятками мотков. Трейси в растерянности уставилась на такое однообразие, но потом заметила карточку, на ней было написано: «Дай мне знать, когда будешь готова к тому, чтобы связать тебя».
— Будь ты проклят, Делано!
Трейси со злостью швырнула один из мотков через всю комнату и попала в Кэпа, который проснулся, потряс пушистой головой и удивленно посмотрел на нее.
— В самом деле — дай ему знать, когда я буду готова! — возмущенно сказала она коту.
Кэп принялся играть с веревкой и замурлыкал.
Глава 9
Месяц спустя субботним вечером Трейси в своей спальне накладывала макияж и делала прическу, готовясь пойти в театр вместе с Аланом Сандерсоном. Наведя последний лоск, она отступила и осмотрела себя в зеркале.
Волосы мягкими чувственными волнами падали ей на плечи, макияж делал ее лицо загадочным и притягательным. Платье представляло собой обтягивающий фигуру футляр из сапфирово-голубого шелка, с тонкими, как вермишелинки, плечиками и низким обольстительным вырезом. К платью полагался жакетик с короткими рукавами, а широкий полосатый пояс довершал наряд. Сегодня она привлекательная, как никогда. Но этого ли ей хочется?
Она села на кровать — подарок Энтони — и принялась надевать колготки и босоножки на высоких каблуках. Чего-то ей хотелось, это точно. Если быть уж совсем честной с самой собой, то именно того мужчину, который подарил ей эту кровать. Но его условия она не могла принять.
Они с Энтони Делано были знакомы уже три месяца, но еще никогда не казались так далеки друг от друга. Со времени прошлой ссоры она видела его всего три раза, и всегда по делу. Один раз они вместе обедали.
— Что-нибудь переменилось, Трейси? — спросил он.
Она тогда испытала ужасное искушение кинуться к нему в объятия и отдать все, лишь бы быть с ним, но вместо этого сдержалась, спросив только:
— А у тебя, Энтони?
Тупик. Они все еще находились в безнадежном тупике, и оба понимали это. Трейси часто спрашивала
