– Да пронесло тебя, пожалуй.
– Пронесло?
– Ну да. Раз теща твоя – да не злись, шучу! – раз она не к ментам пошла, а к какой-то ведьме, значит, дура дурой. А ты, стало быть, фартовый пацан. Прет тебе. Все к лучшему, мой юный друг. Можешь расслабиться. А этих, – Михалыч кивнул на «нокию», – тогда так и посылай. Подальше.
Славик глотнул пива. И правда – сделалось полегче.
Мобильный зазвонил снова. Теперь номер даже не определился.
– Тебе сказано: отвали! – рявкнул в трубку Славик. – Забудь этот номер!
– Вячеслав? – Голос женский, но совершенно не Галкин.
– Я, – осторожно подтвердил он.
– Нам надо поговорить, – сказала женщина. – Совсем недолго. Как вы на это смотрите?
– А это… а вы кто?
– Это по поводу Галины, – сухо сообщила собеседница.
«Маман подключилась», – поежился Славик. Но вспомнил, что он мужик и что Михалыч такую линию одобрил, а Галкину маман обозвал дурой.
– Не знаю никакой Галины, – заявил Слава. – Чего вы ко мне пристали? Не буду я ни с кем ни о чем разговаривать!
Михалыч одобрительно кивал.
– Будете как миленький, – отрезала маман. Или не маман? Что-то знакомый вроде голос… – Я всего только спросила, как вы на это смотрите. Плохо смотрите – тем хуже. Для вас.
– А вы еще найдите меня, – засмеялся Славик и дал отбой. – Свалить, что ли? – пожаловался он Михалычу. – В Турцию махнуть…
– В Турцию можно, но несколько позже, – раздалось вдруг из-за его спины.
Славик обернулся. Перед ним стояла старомодно одетая тетка, похожая на… Блин! Точно, ее это голос в телефоне был! Славик даже протер глаза. Как же ее зовут-то?
– Ангелина Яковлевна? – спросил он, автоматически вскакивая.
– Садись, Черепанов, – разрешила тетка, занимая свободный стул. – Это я сейчас звонила. Поговорим, а потом поедешь, куда собирался. Или не поедешь.
Славик беспомощно посмотрел на Михалыча. Тот рассматривал Ангелину Яковлевну внимательно, без улыбки. На душе у Славика стало тревожно.
2
Музыка в зале на мгновение стихла и тут же грянула вновь. Теперь «Рамштайн». Но Ангелину Яковлевну это не смутило.
Славик вспомнил: вот всегда так. Как, бывало, ни галдели в классе, как ни гремел музон на школьных вечерах – Ангелина даже не напрягалась, чтобы перекрыть шум. Каждое ее слово, сказанное вроде бы негромко, звучало отчетливо и ясно. Русский язык и литература, что уж. Лет пятьдесят, наверно, преподавала. Это сколько ж ей сейчас? На вид-то не поймешь, то ли сорок, то ли восемьдесят…
Славик переводил взгляд с Ангелины на Михалыча и обратно и тосковал. Сильны, оба сильны, хочется подчиниться. А дома – мать, тоже сильна. Когда ж свобода-то будет? Хорошо хоть, бате всё до фени…
Размышляя так, он пропустил начало беседы, а когда очнулся – изумился: Ангелина сухо требовала, чтобы Михалыч куда-то ушел. На время или насовсем, этого Славик не понял, уловил лишь, что она Михалыча гонит – типа ей с Черепановым надо один на один, – а Михалыч, значит, развлекается. Ну, это пока развлекается, в глазах-то у него такое мелькает… Славик этот взгляд уже неплохо знал.
Но училка еще и угрожала.
– Не медлите не секунды, молодой человек, – сухо сказала она. – Это в ваших же интересах.
Михалыч хохотнул:
– Родителей вызовете?
– Иронию оставьте при себе. Ваши родители совершенно ни при чем, да и вы ни при чем, поэтому мне не хотелось подвергать вас действию проклятия, но может случиться так, что придется. Гарантирую: вы пожалеете, что не послушались.
– Круто! – воскликнул Михалыч. – Проклятие учительницы. Я сейчас уписаюсь со страха.
– В данный момент я не учительница, – бесстрастно сообщила Ангелина Яковлевна. – Я на пенсии. А вот мои экстрасенсорные способности остались при мне. Именно это я и пытаюсь вам объяснить.
– Ясновидящая? – Михалыч затянулся сигаретой, выпустил струю дыма в сторону собеседницы. – Баба Ванга? По совместительству – порча, приворот, сглаз? И как платят, нормально? На метле летаете? Права есть?
Да уж, ясновидящая. В школе все знали: от Ангелины ничего не скроешь, насквозь видит. О чем мечтаешь на уроке, и то знает. Блин, а уж как вперится в тебя, так мурашки по коже бегут и морозец, странный такой, пробирает.
Славику вдруг стало жалко старую учительницу. То ли расчувствовался, то ли опьянел, но стыдно стало смотреть, как безжалостно издевается над ней Михалыч.
– Пойдемте, Ангелина Яковлевна, – сказал Славик. – Давайте я вас на воздух выведу… подышать… а то тут видите, дым какой…
– Сидеть, – хлестко, прямо как в школьные годы, скомандовала училка.
Ну вот, загоревал Славик, так и есть, командует. Ладно, пусть. Сейчас Михалыч ей…
– Ух ты! – притворно восхитился тот. – Ловко! Умеете, умеете… Чтобы, стало быть, клиент видел, что почем… а уж терпила-то тем более… Браво, браво. А позвольте поинтересоваться, мадам, кому отстегиваете?
– Вы о чем? – холодно осведомилась Ангелина Яковлевна.
– Да будет вам, коллега! – скривился Михалыч. Он перегнулся через стол и заговорил совсем другим тоном: – Слышь, кончай фуфло гнать, перхоть старая. Кому башляешь? Управдомше? Две овцы пергидрольные… Не брали тебя пока за сиськи дряблые, а? Покрывает тебя подружка твоя, да? А хочешь, к тебе менты заявятся? Маски-шоу желаешь? Как? Прямо во время сеанса, а? Ментов тоже гипнотизировать будешь, мандень гнилая?
Славик похолодел. Стыд-то какой, блин, блин, блин! А с другой стороны, пытался сообразить он, лихорадочно припав к кружке, Михалыч-то как раз его защищает! Эх, в пятом классе куда проще все было…
– Молодой человек, – спокойно и даже как-то благожелательно произнесла тем временем Ангелина Яковлевна, – вы мне надоели и к тому же ведете себя непозволительным образом. Это, безусловно, заслуживает наказания. Но в каждом подобном случае я даю виновному один шанс. Только один. Сейчас вам следует осмысленно извиниться и оставить нас с Черепановым наедине. Считаю до трех. Раз.
Михалыч махом допил из кружки пиво, поднялся, громко рыгнул, обошел стол и навис над учительницей:
– Давай, божий одуванчик, считай. На счет «три» я тебя провожу до двери.
– Два.
– Получишь от меня легкого пенделя и полетишь к своей управдомше, поплачешься.
– Три.
Ангелина Яковлевна неторопливо повернулась. Славику на мгновение померещилось, что кисть левой руки у нее сменилась небольшими, но устрашающими вилами. Он тряхнул головой, глюк исчез.
– Пошла, пошла! – прикрикнул Михалыч. – Цигель-цигель, ай-люлю!
Ясновидящая дотронулась до него пальцем. Просто дотронулась. Просто пальцем. До живота.
Михалыч с глухим стуком рухнул в проход между столиками.
– Напился, что ли? – крикнул кто-то из зала.
– Да-да, молодой человек перебрал, – хладнокровно подтвердила Ангелина.
