с причудливыми стрижками и похожие на капли желе, у которых вроде бы и не было глаз, но они могли видеть экспонаты и громко их обсуждали.
Я знала, что в зале нет камер наблюдения, поэтому если я не столкнусь с охранниками или «землянами», тот останусь невидимкой. Одному охраннику я показалась подозрительной, но я ловко схватила детеныша ящеролюдей и начала громко читать ему лекцию о стеллеровой корове (бедный ребенок теперь думает, что Земля полна морских ферм, выращивающих морских свиней, морских цыплят и морских овец, дающих морскую шерсть для морских свитеров).
Я шутила, но ведь я действительно видела перед собой стеллерову корову, вымершую в восемнадцатом столетии (как прочитала в «Справочнике наблюдателя»). Я видела существ, которые никогда не видели люди моего времени. Вот странствующий голубь, вот тасманский тигр, вот мамонт. Но здесь было и множество обыкновенных животных, таких как лягушки, птицы или мыши. Как черепаха. Если бы я наткнулась на одного из них на Земле, ни за что бы не догадалась, что они уникальны, что это вымершие животные. Ведь на Земле существуют сотни тысяч лягушек, птиц и мышей.
Я вижу вещи, которые никто из моего времени никогда не увидит, посещаю места, которые никто из моего времени никогда не посетит, и отношусь к этому как к школьной экскурсии. К сожалению, я всегда занята или бегством от кого-то или поиском чего-нибудь. На другое не остается времени.
Я шла по рядам, и, наконец, достигла знакомого места: коробки с черным носорогом. И заметила еще кое-что. На полу.
Звуковую отвертку.
Вы можете сказать, что я не долго знаю Доктора. Вы можете сказать, что поэтому я знаю его плохо. В некоторой степени, да. Я не считаю себя знатоком по властелинам времени, хотя знаю его лучше большинства людей во Вселенной. Но одно я знаю наверняка: он не разбрасывает звуковые отвертки.
Я посмотрела вниз на звуковую отвертку. Наклонилась и подняла ее. И когда распрямилась, заметила еще кое-что. Закрытую тканью коробку.
Через секунду я вспомнила, что после нашего возвращения с найденным носорогом там находилась пустая коробка. А теперь она была занавешена.
Насколько я могла видеть, коробка была на несколько футов выше меня и шириной на размах рук. Мало того, что она была занавешена, так еще и отгорожена веревкой. Раньше я уважала такие границы. Я слушалась надписей «Не заходите на газоны» и «Посторонним вход воспрещен». Но сейчас? Никакой тонкий нейлоновый шнур не остановит меня, и плевать на последствия.
Таким образом, я переступила через веревку (должна признать, довольно неловко, немного не рассчитав высоту), схватила ткань обоими руками и с трудом сдернула.
Думаю, я подозревала, что могу обнаружить. Был момент шока, у меня перехватило дыхание, но подсознательно я была готова к увиденному.
Мне не нужно вам говорить, что я увидела, не так ли?
О, хорошо, если вы ждете пояснений: там, в коробке — в клетке — был Доктор.
Очевидно, его застали врасплох. Его поза и выражение лица это подтверждали.
Его выражение лица сказало мне еще кое-что.
Да, он не двигался, не дышал, но помните, я говорила, что могу читать в глазах парализованных людей? Теперь я получила этому подтверждение.
Доктор осознавал, что случилось.
Он знал, где находился.
И это место было адом.
Я должна была что-то предпринять, и притом немедленно.
Но что? Разбить стекло (или плексиглас, не важно из чего сделана коробка)? Вряд ли это сработает. А потом я заметила клавиатуру вверху коробки и вскрикнула:
— Ага.
Помните, Томми показывал нам, как работает устройство? И я запомнила комбинацию цифр.
Я напечатала: 5. Потом: 7,9,3,1,0 и 0. И, наконец, после драматической паузы: 8.
И…
Ничего не произошло.
Я не могла поверить. Не может же каждая коробка иметь свой код.
Я снова взглянула на Доктора, на боль в его глазах.
Еще я видела охранника в сотни метров от себя. Через несколько секунд он заметит девушку, пытающуюся войти в клетку.
Я обезумела. И начала делать все подряд, до сих пор не понимаю, что именно помогло. Какое мое действие спасло Доктора, но привело к гибели других. Этот груз висит на моей совести, хотя Доктор и говорит, что события шли сами собой, что не я привела все в движение, что я ничего не сделала преднамеренно, поэтому не должна себя винить. Мне кажется, этими словами он оправдывает и себя за некогда свершенные поступки.
Так или иначе, но я взяла кулон, звуковую отвертку, поднесла их к клавиатуре и начала нажимать на все кнопки и переключатели подряд.
И все исчезли. Действительно, все.
Передняя сторона клетки Доктора растворилась, и он упал. Первым словом, что он произнес, было: «Ай». И первое, что он сделал — потер свой локоть. Потом встал и с теплотой посмотрел на меня. Его взгляда оказалось достаточно. Я знала без тени сомнения, что поступила правильно.
Я знала это в течение секунды. А потом поняла, что сделала неправильно. Совершенно неправильно.
Вокруг раздавались крики и вопли. Я оторвала свой взгляд от Доктора и увидела…
Все существа исчезли.
Все. Все клетки были открыты и пусты.
Мои колени подогнулись, и Доктор подскочил, чтобы меня поймать.
— Что я сделала? Что с ними произошло?
Но он только покачал головой:
— Я не знаю, — ответил он.
Я не хотела отпускать его, чувствуя, что рядом с ним ничего плохого не произойдет. (Таким способом мама вам доказывает, что под кроватью никогда не было чудовищ). Но я видела, что к нам бегут охранники, и знала, что чудовища существуют.
Мы побежали сквозь толпу перепуганных посетителей в сторону Тардис. К счастью, она стояла на своем месте. Доктор повернул в замке ключ, и мы ввалились внутрь.
— Так что же случилось со всеми животными? — снова спросила я.
Доктор снял свой кулон и принялся его изучать.
— О, — произнесла я, — раз они ожили, мы сможем их отследить, как носорога.
Доктор кивнул.
— Но у нас нет компьютера Ив.
— Что лучше: компьютер Ив или Тардис?
Я не знала наверняка, насколько мощен компьютер, но предположила, что Тардис все-таки лучше.
— Вся информация, что нам потребуется, должна быть здесь.
Доктор вытащил перо дронта и поставил на его место кулон. Его руки забегали по пульту, и колонна в центре пришла в движение. Загорелся экран, и Доктор надел очки, чтобы его рассмотреть.
— Ах.
Его «ах» не было похоже на возглас радости.
— Что это? — спросила я.
— Мы летим к Земле, — вздохнул он.
— И это плохо? Давай же, объясни мне, — добавила я, так как он колебался.
— У меня есть теория о том, что произошло, — сказал он, наконец. — Ладно, я говорю — теория, но на самом деле я уверен. Ты же знаешь, что я умный и все такое.
Я задержала дыхание, ожидая самое худшее. Но не подозревала, насколько плохим может быть это
