вкус. Согласен?
– Конечно, – кивнул отец, накладывая себе большую порцию, и подумал: «Остановлюсь у Макдоналдса и закажу двойной чизбургер, когда повезу ее домой».
– Не привязывайся к ней сильно.
– К кому? – спросил он, заранее зная ответ.
– К той женщине. Саре.
– Милая, я просто катал ее на самолете в честь дня рождения. И это все.
– Она больна, папа. Это как одна из тех поездок в летний лагерь к умирающим детям. Она живет одна в Форт-Кромвеле, и Фергюсоны хотели доставить ей радость.
– Но это не последний ее день рождения, – возразил Уилл, заглушая внезапную тревогу.
– А я бы хотела спланировать свой последний день рождения и провела бы его великолепно. Мы бы поехали обратно на Род-Айленд по Эдевилльской железной дороге. Тортов было бы больше, чем мы смогли унести, и я бы раздала подарки. Мы бы кружили по рельсам, пока я не сказала бы все, что хотела. И звучала бы моя любимая музыка. Я бы хотела услышать все песни, которые мне нравятся. А их больше ста.
– Это будет очень-очень не скоро, – сказал Уилл, приближаясь к опасной черте.
– Что не произойдет?
– То, что ты умрешь…
– Но Фрэд умер.
– Фрэд… – тихо произнес он имя сына.
– Его последний день рождения прошел, а он даже этого не знал. И когда настал его последний день, он этого тоже не знал. Как же это может случиться, папа? Когда одним прекрасным утром ты просыпаешься счастливым и к двум часам тебя уже нет в живых?
Сьюзан смотрела на отца в упор, но в ее глазах не было упрека.
– Я не знаю, дорогая, – ответил он, потому что честность была лучшим, что он мог предложить ей на тот момент.
– Мама пережила это…
– Она никогда этого не переживет. Невозможно пережить потерю ребенка, милая.
– Но она не хочет говорить о Фрэде. Каждый раз, когда я вспоминаю о нем, она велит мне замолчать, так как это расстраивает Джулиана, А он просто богатая свинья, которая тратит все свое время, гоняя на машине и посещая тусовки. Ведь они там сегодня вечером?
– Не называй его свиньей, Сьюзан. Мама сказала, они на спектакле.
– Тогда он ничтожество. Идиот. Тупица. Болван. Зануда. Отъявленный негодяй. Напыщенный индюк. Мерзавец. Засранец.
– Сью… Сикрит! – взмолился Уилл устало. – Перестань, ладно?
– Извини, пап, – сказала она, брызгая уксусом на салат.
– Виноград здесь в самый раз! – Уилл решил сменить тему, отправляя очередную порцию в рот.
– Спасибо… А она хорошо выглядит.
– Кто, дорогая?
– Сара.
– Согласен.
– Надеюсь, с ней все в порядке, – вздохнула Сьюзан. – Потому что смерть засасывает.
Сара решила открывать магазин каждый день, но на несколько часов – обычно с десяти до двух. Ей нравилось, как солнечный свет пробивался сквозь высокие окна, отбрасывая тень на бледно-желтые стены. Чувствуя некоторую усталость, она представила, как хорошо прилечь вздремнуть, свернувшись калачиком, среди вещей, которые продавала: стеганых одеял и подушек, набитых гусиным пухом, с фермы отца в штате Мэн.
Над дверью прозвенел колокольчик. Она оторвала взгляд от счетов и улыбнулась двум студенткам колледжа, вошедшим в магазин. Они уставились на Сару, выглядевшую чудно из-за всклокоченных белых волос.
Та попыталась быстро привести их в порядок и сказала:
– Привет! Я к вашим услугам.
– Хорошо, спасибо, – ответила девушка повыше ростом.
Ее подруга успела растянуться на кровати-образце, красиво заправленной взбитым стеганым одеялом в узорчатом пододеяльнике цвета сурового небеленого полотна. Пуховые подушки в наволочках с узкими полосками темно-коричневого цвета или золотистыми завитками и вручную набитые листьями дуба были разбросаны около передней спинки кровати.
– Я хочу именно такую постель, – вздохнула девушка, обняв подушки.
– Почему бы и нет? – спросила Сара.
– У нас в школе нет хороших постельных принадлежностей.
– Каждый заслуживает сладких снов.
