разными убийцами, так что я решил – ничего страшного, если она вдруг окажется из той же компании.
– Запишу на память, – ответил я. – Если когда-нибудь доведется быть вашим партнером, постараюсь не отдавить вам ног. Я, кстати, не помешал? Может, вы с Фредом старые приятели?
– Что вы, первый раз видим друг друга. Просто смешно обращаться к мужчине «мистер», распивая с ним шампанское. Это была моя идея.
– Она сама сунула бутылку в морозильник, – пояснил Фред, – и сама ее открыла, так не пропадать же добру! Вообще-то я не великий любитель шампанского, ты же знаешь.
– Не нужно извинений. Если она зовет тебя Фредом, как зовешь ее ты?
– А никак. Она велела звать себя Ди. Я просто тебя дожидался.
На кушетке в полуметре от нее лежала кожаная сумочка в форме коробка. Я стоял довольно близко, так что оставалось лишь наклониться и протянуть руку. Она попыталась перехватить, но не успела. Я завладел сумочкой, отошел на шаг и открыл ее. Она всего лишь сказала:
– Не очень-то мило, правда?
– Я милый, только когда танцую.
Я сел на противоположный конец кушетки и стал вытаскивать содержимое вещь за вещью, раскладывая рядом с собой. Имя оказалось только на распечатанном письме и водительских правах. Письмо было адресовано миссис Остин Хаф, Нью-Йорк-14, Райская улица, дом 64. Права были выданы Дине Хаф, проживающей по тому же адресу, тридцати лет, ростом пять футов два дюйма, белой, волосы каштановые, глаза карие. Я сложил все назад в сумочку, закрыл ее и положил к ней поближе.
– Револьвер я оставила дома, – заявила она и отпила шампанского.
– И правильно сделали. Мне только хотелось узнать, как будет полная форма от Ди. Возможно, я смогу избавить вас от мелких неприятностей, миссис Хаф. Ниро Вульф желает побеседовать с каждым, кто появляется в этой комнате и имеет ключи от входной двери внизу и от лифта – кстати, я оставил их в вашей сумочке, – но если мы поедем к нему прямо сейчас, то застанем его за ленчем и вам придется ждать. Так почему бы нам не побеседовать здесь, пока вы допиваете шампанское?
– Вам налить? Бутылка в холодильнике.
– Спасибо, нет, – я сел на кушетку в четырех футах и повернулся к ней лицом. – Не думаю, чтобы вы явились сюда выпить шампанского. Или я ошибаюсь?
– Нет, не ошибаетесь. Я пришла за зонтиком.
– Желтый с красной пластмассовой ручкой?
– Нет, серый с черной ручкой.
– Он там в ящике, но пока вам придется без него обойтись. Если полиция заинтересуется этой комнатой – а такое может случиться, – им не понравится, если что-то забрали. Как он тут оказался?
– Подождите. – Она скользнула с кушетки и встала на ноги. – Вам принести?
– Нет. Спасибо.
– А вам, Фред?
– Нет, хватит и одного бокала этого пойла.
Она вышла на кухню. Я спросил Фреда:
– Она пыталась тебя подкупить или уговорить?
Он мотнул головой:
– Ничего она не пыталась. Она окинула меня взглядом, поняла, что я раза в два ее больше, и только сказала. «По-моему, мы незнакомы? Как вас звать?» Чертовски осторожная дамочка, если хочешь знать мое мнение. Знаешь, о чем она спросила, когда мы разговорились? Она спросила, как я думаю, не подойдет ли эта комната для проведения встреч Ассоциации учителей и родителей? Честное слово, будь я женщиной, имей ключи от комнаты и застань тут незнакомого Мужика…
Миссис Хаф появилась с полным бокалом в руке. Не пролив ни капли, она подошла к кушетке, села на прежнее место и подняла бокал.
– За веру, надежду и милосердие, – изрекла она, пригубила, сменила положение ног и добавила: – В пятницу две недели тому назад. Тогда шел дождь. Том Йигер сказал, что знает одно местечко, которое ни на что не похоже и его стоит поглядеть, дал ключи и объяснил, как попасть. Я пришла и все это увидела. – Она повела рукой. – Ничего не скажешь, действительно ни на что не похоже. Но тут, кроме него, больше никого не было, а его авансы пришлись мне не по вкусу. Вообще-то он на меня не набрасывался, о мертвых – только хорошее, однако удерживать его в рамках было довольно трудно, так что я была рада убраться восвояси, оставив зонтик, но зато сохранив все прочее.
Она приложилась к бокалу.
– А потом я прочитала о его смерти, и что тело нашли в яме на улице, на этой улице, ну, можете сами представить. Я не боялась, что меня станут подозревать в причастности к его смерти, дело не в этом, но я понимала, что они большие мастаки отыскивать по вещам их владельцев. Если б меня нашли по зонтику, а газеты еще расписали эту комнату, мой муж, друзья, да просто знакомые… – Она сделала выразительный жест. – А если еще и скандал, так муж, чего доброго, еще и работы лишится. Но вчерашние газеты про это место не обмолвились, а когда и сегодняшние тоже, тут я подумала, что они о нем, вероятно, не знают, и решила прийти посмотреть – вдруг удастся забрать зонтик. И вот я здесь.
Она приложилась еще раз.
– А вы заявляете, что я не могу его взять, и заводите разговор, чтобы мне пойти к Ниро Вульфу. Было бы любопытно поглядеть на Ниро Вульфа, я не против, но мне нужен зонтик. Я кое-что придумала. Вы говорите, он тут в ящике?
– Верно.
– Тогда вы сами его возьмите, а вечером поведете меня во «Фламинго», и мы потанцуем. Не просто танец-другой, а до самого закрытия, тогда, может, вы надумаете мне его отдать. Мое предложение может показаться нахальным, но это совсем не так, я просто надеюсь, вдруг вы надумаете, а попробовать – большой беды не будет, да и в любом случае зонтик-то останется у вас.
– Ага. – Изгиб губ и впрямь приковывал взгляд. – А здесь его не будет. Польщен вашим приглашением, миссис Хаф, но вечером у меня работа. Кстати, о работе – почему ваш муж должен ее лишиться? Он что, служит в «Континентальных пластмассах»?
– Нет. Он доцент Нью-Йоркского университета. Жена члена кафедры, втянутая в такую историю…
У меня в голове замкнулась цепочка. Интуиция была ни при чем, про нее никогда не знаешь, откуда она берется; а вот слово «доцент» заставило навострить уши.
– По какой он части? – спросил я.
– По английской литературе. – Она отпила. – Не уходите от темы. Мы можем отправиться во «Фламинго» и завтра. Если я вам не понравлюсь, вы ничем не рискуете – потеряете несколько часов, но зонтик останется у вас. – Она глянула на наручные часы. – Около половины второго. Вы успели перекусить?
– Нет.
– Пригласите меня на ленч, может быть, немножко оттаете.
Я слушал ее вполуха. Преподаватель литературы. «Чем выше ум, тем тень длиннее ляжет, отброшенная им на дольний мир». Роберт Браунинг. Я был готов поставить десять против одного, как последний простофиля. У сыщика не меньше прав уповать на лучшее, чем у любого другого.
Я встал.
– Миссис Хаф, у меня начинают сдавать нервы. Было бы совсем нетрудно называть вас Ди. Я давно не встречал женщины вроде вас, которую так хотелось бы пригласить на ленч или на танцы, я с наслаждением оттаял бы с вами душой, но мне нужно идти. Ниро Вульф, конечно, захочет с вами встретиться, но это может и подождать. Всего лишь один вопрос: где вы были в воскресенье после семи вечера?
– Нет, – она широко раскрыла глаза, – не может быть, чтоб вы это серьезно.
– Увы, это так. Если желаете опять сами с собой посоветоваться, я подожду, пока вы сходите еще раз наполнить бокал.
– А ведь вы и вправду не шутите. – Она, не торопясь, допила шампанское. – На кухню я ходила не сама с собой советоваться. В воскресенье вечером я была дома, вместе с мужем. После семи? В самом начале седьмого мы отправились в Гринвич-Виллидж пообедать в ресторане, вернулись после восьми – около половины девятого. Муж возился с какими-то работами, я читала и смотрела телевизор, пошла спать около полуночи и всю ночь провела в постели, честное слово. Я редко встаю посреди ночи, чтобы выйти
