очень старался, чтобы все выглядело по-настоящему.
– Нет же, она знала!
– Возможно, ты и права. Наверное, ей нравилось внимание со стороны. Понимаешь, да? Кстати, она еще живет здесь?
– Она умерла, Зеб. Уже лет пятнадцать назад, если не больше.
– Черт! – Зеб бабахнул кулаком по столу. – А я-то думал попросить у нее прощения.
– Похоже, ты опоздал самую малость…
– Не сыпь мне соль на рану, Ларкин…
Несмотря ни на что, они улыбнулись и почтили молчанием память старой миссис Вильямс. Зеб поднялся и пошел еще раз наполнить их чашки чаем и горячим шоколадом. Вернувшись, он чокнулся с Румер.
– Хорошо, – сказал он.
– Что хорошо?
– Теперь я готов рассказать тебе, в чем, собственно, дело. То есть зачем я устроил эту встречу.
– Тебя послушать, так мы как будто шпионы, у которых тайная явка.
– В этом есть доля истины, Ларкин. Я хочу, чтобы ты побыла плохим парнем.
– Плохим парнем?
– Ну, образно, конечно… Думаю, это скорее будет похоже на игру хороший полицейский/плохой полицейский.
Она устало вздохнула:
– Зеб, не тяни резину.
– Ладно. Это насчет Майкла. Ему нужно помочь…
– Он не заболел? – у нее екнуло сердце.
– Наш бросивший школу мудрец здоров как лось. Порой мне хочется схватить его за шкирку и потрясти как следует, а иногда усадить на диван и заставить его объяснить мне, что же я сделал не так.
– Ну, и что тебе мешает?
Словно желая все обратить в шутку, Зеб попытался улыбнуться. Но это ему не удалось.
– Знаешь, Ру, я боюсь услышать то, что он мне скажет. Что у него самые эгоистичные в мире родители и что я не уделял ему достаточно своего внимания…
– Если ему надо высказаться, – спокойно заметила Румер, – то тебе лучше собраться с силами и выслушать его.
– Спасибо! Какой замечательный совет, вы только подумайте…
– Пожалуйста, Зеб. Но если тебе или Элизабет опять потребуется союзник в войне с Майклом, то советую искать его где-нибудь в другом месте.
Он резко отодвинулся от стола, чуть не опрокинув свое кресло. Она заметила вспыхнувший гнев в его глазах, глубокую складку меж бровями, сжатые кулаки, но не подала виду.
– Зеб, – попросила она мягко. – Сядь.
– Забудь. Я, видно, ошибся. Решил, что…
– Нет, ты не ошибся. Особенно если это касается Майкла. Что я могу для него сделать?
Зеб неохотно опустился обратно в кресло. За последние пять минут его лицо переменилось так, словно его до смерти измучили переживания. Он выглядел уставшим, поверженным и постаревшим лет на десять. Морщины в уголках его глаз и рта прорезались еще сильнее; он стиснул губы в струнку.
– Я хочу, чтобы он пошел в летнюю школу, – сказал он. – Знаю, что в Блэк-Холле есть такой курс – слышал краем уха, как Майкл разговаривал с Куин. И, кстати, твой отец подкинул мне эту же идею. Наверное, в глубине души я надеялся, что приезд сюда пойдет Майклу на пользу. Что Сикстус возьмет его под свое крыло.
– Но он скоро отправляется в плавание, – пробормотала Румер.
– Да, – чуть громче сказал Зеб, наблюдая за ее реакцией.
Румер пожала плечами, чтобы отбросить волнение и сосредоточиться на Майкле.
– В общем, поскольку отец уезжает, ты ждешь помощи от меня, правильно?
– Да. Ты нравишься Майклу: когда он пришел домой после прогулки на твоем коне, я просто не узнал его – парень был безумно счастлив. Думаю, он поговорит с тобой… и еще я надеюсь, что пойдет на все, чтоб ты гордилась им.
– Но как же вы с Элизабет?
– Сейчас он для нас потерян, – вздохнул Зеб. – Я не могу тебе толком ничего объяснить, и от этого мне еще хуже, но он не хочет иметь с нами ничего общего. За прошедшие годы, похоже, мы здорово подвели его. Мы занимались каждый своими проблемами, а мальчишка рос сам по себе…
– Это не только ваша проблема. В Америке полно таких семейств, где дети несчастны.
Зеб замер. Он покраснел, но его голубые глаза были яснее чистого неба.
