– Похоже, раз он их вырезал, для него это было достаточно серьезно.
– Мы вместе развозили газеты… По-моему, одним прохладным, дождливым утром, вроде сегодняшнего, мы заскочили сюда купить горячего шоколаду. Мальчишка, который мне нравился, сидел, кажется, вон там… – она указала рукой на кафе. – И твой отец решил подразнить его. Вроде так все и было.
– Мама говорила, что считала тебя своей главной соперницей, – сказал Майкл.
– Ого! – воскликнула Куин. – Шекспировская драма у нас на Мысе Хаббарда. Две сестры и один парнишка!
– Тебе так говорила Элизабет? – удивилась Румер. Майкл кивнул:
– Ага. И еще она рассмеялась, ведь очевидно… – Румер зарделась как свекла. Очевидно, ее сестра имела в виду то, что Румер ей и в подметки не годилась.
– А в чем дело? – спросила Куин. – Румер замечательная!
– Она считает меня чересчур провинциальной, – выдавив улыбку, ответила Румер. – Да, Майкл? – Но ее племянник смутился, и она, не желая ставить его в неловкое положение, сменила тему разговора. – Вы уже оставляли друг другу записки?
– Какие еще записки? – поинтересовался Майкл.
– В этом ящике, – сказала Румер, выдвинув ящик с кучей белых и пожелтевших от времени бумажек.
– Любовники, – глядя Майклу в глаза, сказала Куин, – оставляют здесь друг для друга записки. Это традиция Мыса Хаббарда.
– Хм, хорошая идея, – Майкл вынул из кармана ручку.
– Ты тоже так думаешь, да? – Куин тоже вытащила ручку из копны волос. На столе перед ней лежала тетрадь с выписками из «Ромео и Джульетты». Она начала в ней что-то писать, прикрывая строчки ладонью.
Румер улыбнулась. Она недоумевала, кого же они пытались обмануть, сохраняя спокойствие и не давая особой воли чувствам. С недавних пор Куин стала носить колечко из четырех скрученных жилок медной проволоки; и у Майкла было точно такое же, судя по всему, в пандан колечку Куин.
Посматривая на детей, она унеслась мыслями в прошлое. Сколько бы радости ей ни доставляли записки Зеба, она знала, что от них приключались и неприятности.
Однажды вечером, еще до своих внебродвейских постановок, Элизабет пришла сюда купить содовой и застала Румер за написанием любовного послания.
– Ух ты, что это тут у нас? Оказывается, моя сестренка повзрослела! Как и наш соседушка… – В то время Румер и Зебу было по девятнадцать лет, они как раз начинали учебу в колледже, совмещая ее с первой влюбленностью.
Оглядываясь назад, Румер понимала, что с того мгновения все и переменилось. Элизабет словно увидела Зеба в новом свете. И, что еще хуже, Румер боялась, что Зеб тоже это заметит. Как Румер могла помогать своей сестре, если та решила приударить за ним? Она продолжала обмениваться с Зебом записками через ящик, страшась того дня, когда он очнется и поймет, что нравился Элизабет… В конце концов это и произошло.
– Что все это значит, Румер? – снова взявшись за уроки, спросила Куин.
– Значит? – переспросила она, отогнав свои мечтания.
– «Ромео и Джульетта».
– Что касается актерской части, то это – к моей сестре, – рассмеялась она. – А я простой сельский ветеринар.
– Но ты знаешь больше нас, – не отступалась Куин. – Ну же…
– Да, – сказал Майкл. – Их семьи – Монтекки и Капулетти противились тому, чтоб их дети встречались. Враждовали меж собою, вплоть до убийства. А мальчик и девочка любили друг друга больше всего на свете… и Всевышняя сила предначертала им быть вместе.
– Иногда этого недостаточно, – ответила Румер.
– А нам можно вырезать тут свои инициалы? – водя пальцем по столу, спросила Куин. – В смысле, официально?
– Ну, мистер Фолей еще никогда не возражал против этого?
Кивнув, Куин достала из рюкзака свой рыбацкий нож. Затем она тщательно запечатлела на дереве угловатые закорючки. Румер думала, что это будут заглавные буквы от их с Майклом имен, но вместо этого Куин вырезала РМ+ДК.
– Ромео Монтекки и Джульетта Капулетти, – сказала Куин. – Чтобы никогда не забывать. Судьба свела этих двоих вместе, но родные семьи помешали им обрести счастье.
Глядя на «3» и «Р» от Зеба и Румер, Румер почувствовала, что на глаза у нее навернулись слезы.
– Ромео и Джульетта, – сказала Куин. – Возможно, я эмоционально неполноценная, но это для вас.
– Куин, дорогуша, – запричитала Румер. – Ты не…
– Из их истории Шекспир сделал трагедию, – сказал Майкл, осторожно забрав у Куин ножик, и начал выводить изящные буквы на одном из свободных от писанины кусочков широкой столешницы. – А для нашей есть лишь вот это маленькое место. Лето пройдет очень быстро, и нам лучше поторопиться.
– Потому что ты уедешь до Дня труда, – вздохнула Куин.
– Тсс, не надо, – прошептал Майкл.
