Луанн Райс
Страна мечты
ГЛАВА ПЕРВАЯ
У лестницы Дейзи Тикер остановилась, поднесла белье к лицу, вдохнула его свежий запах. Она встала сегодня на час раньше, чтобы успеть выстирать одежду дочери.
Поднимаясь по ступеням, Дейзи с удивлением почувствовали, как вдруг забилось сердце. Она переживала так, словно шли не будить свою шестнадцатилетнюю дочь, а устраиваться на новую работу.
Они жили вдвоем, и вчера ночью никто не слышал, как орала Дейзи, не видел, как Сейдж сидела в кресле, отстранение глядя из-под спутанной челки на разъяренную мать, как ее напускное спокойствие улетучилось под градом обвинений.
На ней тогда была та самая одежда, которую сейчас держала в руках Дейзи, только насквозь мокрая и заляпанная грязью. Сейдж ушла гулять с Беном Дэвисом и вернулась за полночь, хотя обещала быть дома к девяти. Они катались на лодке и перевернулись. Стоял конец октября, погода была почти по-зимнему холодная, и при мысли о том, что они запросто могли утонуть, Дейзи едва не сходила с ума.
Зазвонил телефон. Она взяла трубку у себя в спальне.
— Алло!
— Как поживает моя своенравная племянница?
— Еще спит. — Услышав голос сестры, Дейзи немного успокоилась. — Но вчера я готова была ее убить.
— Убить? — переспросила Хатауэй. — Не слишком ли круто? Может, только покалечить?
— Перестань, Хат, — со смехом сказала Дейзи. Ее сестра как никто умела снять напряжение. — Она, конечно, вела себя отвратительно, но я была еще хуже. Заявила ей, что только глупые и распутные девчонки вечером накануне школы катаются с кавалерами на лодке. — Дейзи вспомнила, как она это орала, и ее передернуло. — Ну зачем я назвала ее распутной!
— Да нет же, ты ее лишь сравнила с распутными девицами. Это совсем другое дело.
— Мне так стыдно. — Дейзи слишком тряслась над дочерью и сама прекрасно это понимала. Джейк, брат-близнец Сейдж, пропал, когда ему было три года, и эта потеря навсегда определила поведение Дейзи по отношению к дочери. — Я не хотела ее обижать.
— Я знаю, — ласково сказала Хатауэй.
— Пора ее будить, а то проспит школу.
— Скажи ей, что ты ее любишь.
— И что ошибиться может каждый.
— Но если она опять выкинет что-то подобное, ты ее на цепь посадишь.
— Вот именно! — засмеялась Дейзи.
После разговора с сестрой она чувствовала себя гораздо лучше, как будто Хатауэй все расставила по своим местам.
Солнечный свет заливал спальню и коридор второго этажа. Направляясь к комнате Сейдж, Дейзи подумала, какой у них все-таки замечательный дом. С фасада двухэтажный, сзади одноэтажный, из окон открывался вид на небольшую бухту. Деньги на покупку дома Дейзи накопила, продавая ювелирные украшения. Нет, для матери-одиночки она справляется совсем неплохо!
Вдохнув поглубже, она взялась за дверную ручку, молча дала себе зарок, что ни в коем случае не сорвется, и, изобразив на лице улыбку, вошла к дочери.
Комната была пуста.
Кровать заправлена, индейское одеяло аккуратно прикрывает подушки. Один из ящиков комода выдвинут — Дейзи сразу заметила, что кое-чего из одежды не хватает.
Стены комнаты украшали плакаты с видами Вайоминга: багровые силуэты гор — хребты Уинд-Ривер, Медисин-Боу, Биг-Хорн, а еще — скачущие во весь опор мустанги. Отец прислал Сейдж лосиные рога, и она повесила на них, как игрушки на елку, единственную имевшуюся у нее его фотографию, бирюзовые бусы, подковы и голубые пинетки брата.
На столе лежала записка. Увидев ее, Дейзи испуганно вскрикнула, уронила на пол аккуратную стопку выстиранной одежды и трясущимися руками схватила листок.
Уже по корявым буквам было ясно, что Сейдж писала в сильном волнении. Записка была на удивление краткой. Она искала глазами привычные «мамочка», «целую». Но их там не было. Всего три слова: «Я должна уйти». Прочтя их, Дейзи почувствовала, что ее мир рушится.
Она позвонила Хатауэй. Дожидаясь сестру, бродила по дому, пытаясь сообразить, куда могла отправиться Сейдж.
На всякий случай решила позвонить в канцелярию школы в Силнор-Бой. Дочь училась в одиннадцатом классе. Десятый окончила с отличием, в начале этого учебного года блестяще пописала несколько контрольных, и вдруг на прошлой неделе два неуда — по химии и по истории. Неужели ее умница Сейдж стала двоечницей?
— Доброе утро, миссис Уикхем, — поздоровалась она с секретарем. — Это Дейзи Такер. Я…
— Здравствуйте, миссис Такер. Я как раз собиралась вам звонить. Если Сейдж по каким-то причинам не может присутствовать на уроках, ставьте нас, пожалуйста, в известность.
— Извините. — Дейзи положила трубку и закрыла рукой глаза. Конечно же, она не пошла в школу. Дейзи набрала номер Бена. Никого нет дома. У подруг дочери — тоже.
Наконец приехала Хатауэй. Она обняла сестру, и Дейзи разрыдалась.
— Это же была обычная ссора. Да, я на нее накричала, но… мы ведь не первый раз поссорились. Почему она ушла?
— Кому ты звонила? — спросила Хатауэй.
— Бену, подругам, в школу.
— Что сказал Бен?
— Я говорила с автоответчиком. Мать Бена работает в банке, но я не знаю в каком. Родители у него в разводе, отец живет в Бостоне.
Хатауэй хмуро разглядывала записку.
— Похоже, это серьезно… — Хатауэй отличалась не только элегантностью, но и редкой деловитостью. Она держала магазин, где торговала ковбойскими куртками, замшевыми юбками и украшениями, которые делала Дейзи. Отдыхающие на Восточном побережье почему-то с удовольствием покупали сувениры, напоминавшие о Диком Западе. Идея открыть подобный магазин пришла Хатауэй в голову давным-давно, когда она приезжала к Дейзи и Джеймсу в Вайоминг.
— Она убежала! — Голос у Дейзи дрожал. Она заставляла себя не думать о том, что уже девять утра, что дочь явно исчезла вскоре после их ночной ссоры и где она сейчас — неизвестно.
Дейзи обзвонила четыре банка, пока не отыскала нужный. Полина Дэвис заведовала местным отделением «Сазерн Коннектикут Бэнк».
— Слушаю! — Дейзи узнала голос матери Бена.
— Добрый день. Это Дейзи Такер. — Приятельницами они не были, но с лета, когда Сейдж и Бен стали проводить много времени вместе, несколько раз общались по телефону. — Скажите, Бен… — Она
