сыну. Если бы только отцы могли бы прожить жизнь еще раз, взять свои горестные сожаления и отнести их назад, к тем дням, когда их сыновья еще не выросли, когда можно было бы все сделать правильно.
Нахмурившись, Рикки медленно побрел прочь.
– Малыш, продолжай тренироваться, – крикнул ему вслед Серж. – Не выпускай мяч из рук.
– Все без разницы, – пробормотал себе под нос охранник.
Рикки опустил голову, словно услышал это бурчание, но он промолчал. Так он и уходил – шаг, бросок, шаг, захват.
– Ты болеешь за «Янки»? Кто твой любимый игрок? – спросил вдогонку Серж.
Рикки открыл было рот, чтобы ответить, но вместо это го повернулся кругом и показал имя, написанное поперек спины на его футболке: МАРТИНЕС. Серж оценил его не желание говорить с чужим дядей.
– Тино Мартинес, – прочитал Серж вслух. – Хороший человек.
Рикки кивнул. Он пошел быстрее и потом побежал.
– И больше не возвращайся, – буркнул Джимми.
– Тренируйся упорно, – крикнул Серж. – И не болтай с незнакомцами!
Его мучил вопрос, не пришла ли почта. Он проверял ее каждый день. Он написал письмо Мартину, и теперь ему было чего ждать, на что надеяться. У него появилась новая причина вставать по утрам. Всего-то для этого потребовались конверт и марка. И он прошел через двор проверить почту, а затем начал бегать.
Картье решили пожить в Блэк-Холле вместо городско го дома, так как воздух здесь был прохладнее и свежее, больше походил на Лак-Верт, здесь было легче оставлять Кайли дома на целый день.
– Все, что тебе нужно, – сказала Тобин, когда Мэй рассказала ей обо всем. – Я так думаю, Мэй. Спроси меня. С ним все должно быть в порядке. Такой атлет, как Мартин…
– Я знаю, – ответила Мэй, окончательно сломленная.
Ей не хотелось плакать при Мартине. Она все еще надеялась. Тэдди не сказала им еще ничего определенного.
– Это так несправедливо, – всхлипнула Мэй. – Он напуган, Тобин. Я не могу видеть его таким беспомощным.
– У него есть ты, – сказала Тобин. – Вы через это пройдете.
У них была долгая дорога до Бостона, все это время Мартин даже не пытался сесть за руль, и она знала, что его зрение резко ухудшилось с начала лета.
Никто из них не спал ночью. Мэй тихонько лежала, глядя в потолок, зная, что Мартин не спал и смотрел на стену. Она наблюдала, как зажигаются одна за другой звезды на западной части неба. К тому времени как соседский петух возвестил рассвет, она даже не сомкнула глаз. Она думала о письме Сержа. Она привезла его из Лак-Верта и все еще хотела, чтобы Мартин прочел его. Думать о чем-нибудь еще ей было намного мучительнее.
Сегодняшний день казался ей бесконечным. Ни она, ни Мартин не были настолько голодны, чтобы поужинать; на прием к Тэдди они ехали по дороге номер 395 на северо-восток.
– С тобой все в порядке? – спросила она Мартина, выруливая на восток по дороге номер 90.
Виднелись очертания Бостона, башни Пруденшл и Джон-Хэнкок мерцали над городом на фоне неба, Мэй чувствовала, как в ее животе что-то вздрагивало, когда она думала, что их ждет.
– Хорошо, а ты?
– Хорошо, – повторила она.
Она знала, что оба лгут. Вести Мартина было непривычно для нее. Мэй получила водительское удостоверение, когда ей было шестнадцать, с тех пор она водила машину и любила ездить. Но когда они были вместе, всегда вел Мартин.
Чтобы нарушить тишину, она включила радио. Поймала радиостанцию, передающую хорошую музыку, и они послушали пару песен. Она чувствовала себя отдохнувшей и надеялась, что все обойдется. Должно быть, Мартин тоже в это верил, потому что он дотронулся до ее бедра.
– Спасибо, что везешь меня, – произнес он.
– Это единственное, чем я могу помочь, – ответила она.
– Не только в машине, – пояснил он. – Я имею в виду вообще. Ты всегда была рядом со мной, Мэй.
– Спасибо тебе, Мартин, – сказала Мэй, словно услышав слова Тобин.
Она мельком взглянула на Мартина, закрывающего сначала один, затем другой глаз рукой, проверяя свое зрение, как будто за время их долгого пути проблема решилась сама собой.
Следуя указаниям Тэдди, они заехали в больничный гараж для парковки и прошли по стеклянному переходу к зданию, в котором располагались кабинеты врачей и администрация. Сквозь стекло они могли видеть темные воды Бостонской гавани, по которым двигались танкера и паромы. Прогулочные теплоходы проплывали мимо, и слабые звуки оркестровой музыки проникали через стекло. Там, снаружи, люди наслаждались удовольствиями летней ночи, но Картье входили в медицинский мир кондиционеров, дезинфицирующих растворов и напряженности.
По сравнению с ее домашним врачебным кабинетом рабочий кабинет Тэдди Коллинз в Бостонской глазной больнице выглядел гладко отшлифованным и современным, сверкая белизной и хромом. Она позвала их сразу же, как только они появились, дабы уменьшить вероятность того, что они будут замечены другими людьми.
Когда Мэй собралась следовать за Мартином в лабораторию, Тэдди остановила ее в двери.
