– Мартин, – остановила его Тэдди, – ваш правый глаз также задет.
– Но у меня никогда не было травмы правого глаза.
– Никогда?
– Ничего особенного, ничего, требующего хирургического вмешательства.
– А вы никогда не получали высокой дозы лечения кортизоном вашего правого глаза?
– В оба глаза, да. Кортизон, – вспомнил Мартин. – Помню, получал инъекции тогда. Прямо около глаз… ничего веселого.
– Ему прописывали его из-за воспаления в коленях и лодыжках, – добавила Мэй. – Когда лечили бедра, плечи…
Мартин слушал ее голос, и ему хотелось ее лучше видеть. Он попытался сглотнуть, но во рту слишком пересохло.
– И вот что я вижу в вашем правом глазу, – начала Тэдди.
– Моем хорошем глазу.
– Да, вашем хорошем глазу. Я вижу, что там происходит процесс, известный как симпатическая офтальмия.
– Симпатическая… – повторила Мэй, и Мартин понял, что жена ухватилась за слово, которое звучало нежно и по-доброму.
– Симпатическая офтальмия, – продолжала объяснять Тэдди. – Это редкое воспаление глаза, которое иногда развивается в глазу, как следствие повреждений в другом. Ее признаки включают серьезную светочувствительность, трудность в фокусировке и заметное разбухание в глазу, который не пострадал от травмы.
– Но это случилось много лет назад, – возразил Мартин. – Йоргенсен ударил меня в Ванкувере почти четыре года назад…
– Такое состояние может проявиться в пределах одной или двух недель, а может притаиться на долгие годы.
– Но как? – спросила Мэй, уцепившись за руку Мартина. – Звучит невероятно.
– Повреждение части внутреннего вещества, из которого состоит поврежденный глаз, инициирует симпатический, иммунологический процесс, который неблагоприятно воздействует на тот же самый тип ткани в другом глазу. Парном органе, которым является второй глаз.
– Но кортизон помог? – спросил Мартин. – Именно поэтому вы хотели знать, были ли у меня инъекции?
– Может иногда помочь. Но длительное его использование ведет к тому, что организм перестает вырабатывать свой собственный материал, а в некоторых случаях начинает вырабатывать и накапливать сопротивляемость его воздействию.
– И что тогда? – спросил Мартин.
Он чувствовал взгляд Тэдди и слышал сдерживаемые рыдания Мэй. Мэй была огорчена и перепугана настолько, что Мартину хотелось спрятать ее в своих объятиях и успокоить. Сказать, что все будет хорошо. Но он словно окаменел, не в силах сдвинуться с места.
– Я слепну? – сумел выдавить из себя Мартин Картье, обращаясь к Тэдди.
– Да, – ответила она.
Глава 25
Но все же положение было не столь безнадежным. Тэдди ввела Мартину инъекцию кортизона, вызывая онемение области рядом с его глазом перед предоставлением ему укола. Потом она предписала ему короткий курс высокой дозы преднизолона. Через неделю она проверила бы воспаление и определила, что делать дальше.
Хирургическое вмешательство было наиболее вероятно обозначено. Тэдди предлагала «склеральное выпучивание», операцию, в ходе которой она будет пришивать силиконовую скобу к белку глаза позади век. Другим вариантом могли стать внутриокулярные газовые введения: крохотный воздушный шарик заменял силиконовую скобу. При успешном развитии ситуации воздушный шарик можно было бы удалить после того, как сетчатка заново прикрепилась.
Мэй и Мартин слушали затаив дыхание. Пальцы Мартина заледенели, вид у него был отрешенным, словно он мысленно уже покинул комнату. Мэй подумала, что ей следовало бы делать пометки. Ей надо бы вытащить свой органайзер из соломенной сумки и записывать в него все, что говорит Тэдди.
– Процент успеха при анатомическом переприложении сетчатки весьма высокий, – сказала Тэдди. – Что же касается макулы, тут еще надо подумать.
– Макула? – тупо переспросила Мэй.
Вроде бы Тэдди уже объясняла, что это такое? Если бы она вела записи, она поняла бы Тэдди и не заставляла ее повторяться.
– Наиболее чувствительная, центральная секция сетчатки. – Тэдди, похоже, ничего не имела против повторно го объяснения. – Если макула была отделена на протяжении уже слишком долгого времени, прогноз для хорошего центрального видения может быть малообещающим.
– Что же тогда считать не столь малообещающим? – спросил Мартин. – Забудьте про это и расскажите, что поможет.
– Для сложных типов отслоений, подобных вашему, мы применяем многократные процедуры, такие как витриэктомия, или удаление стекловидных тел. Мне требуется досконально изучить ваш случай, прежде чем я смогу говорить наверняка. Давайте посмотрим, как на вас подействует преднизолон, и когда вы вернетесь
