– Он хочет выиграть Кубок Стэнли. Больше всего на свете. Он говорит, это важно для него, но я думаю…
Тэдди ждала.
– Для его отца. – Слова, рвались из груди. – Я думаю, что он хочет выиграть Кубок ради Сержа.
– Ему понадобится твоя поддержка. Поддержка во всем. Я раньше работала с профессиональными спортсменами. Потеря контроля над ситуацией, которую они связывают с потерей зрения, ужасна. Ему будет казаться, что под вопросом оказывается существование его как личности. Будь терпеливой, насколько сможешь. Но имей в виду: нет времени, которое можно тратить впустую. Он нуждается в незамедлительном лечении.
– Я поняла. – Мэй снова вытерла слезы.
– Это сложная задача для тебя. Но я знаю, ты сумеешь.
– Вы хорошо провели время? – спросила Мэй.
– Извини, не поняла, о чем ты?
– О круизе, который заказал Уильям…
– Он умер там, дорогая, – тихо проговорила Тэдди. – В нашу третью ночь на борту.
Мартин выскочил из кабинета Тэдди, не захватив ключей от машины. Он ждал Мэй, облокотившись на машину. Ночь была жаркая и душная, и на стоянке воняло маслом и выхлопными газами. Где-то внизу на юго-восточной скоростной автомагистрали ревели двигатели. Флит-центр был всего в нескольких кварталах от госпиталя, и Мартин представил себе, как команда готовится к сезону.
– Прости, я задержалась, – извинилась Мэй.
– Не переживай. – Он спокойно ждал, пока она отопрет двери.
Они оба избегали смотреть друг на друга и старались не касаться друг друга. Мэй села на место водителя, неловко достала ключи и уронила их на пол. Потом нагнулась, подняла их с пола, вставила ключ в зажигание и не смогла повернуть. Мартин протянул руку и завел машину.
– Я нервничаю.
– Не стоит. В этот час машин не так много.
– Не из-за движения, – сказала она, и он слышал, как у нее сорвался голос.
Мартин отодвинул сиденье, достал бейсболку, натянул ее на голову. Если не считать игры «Блю Джейс» в Торонто, они совсем не смотрели бейсбол в этом году. Обычно он брал билеты на несколько игр «Экспос», а в свои редкие летние посещения Бостона ходил на игру «Ред Соке».
– Ты знаешь, что я люблю в лете? – спросил он.
– Нет, – ответила она, поворачивая на Сторроу-драйв.
– Бейсбол и рыбную ловлю. Я вот над чем задумался: в это лето у нас нет ни того, ни другого.
– Вы с Кайли несколько раз удили рыбу. – Она тщательно следила за голосом, чтобы не перейти на крик. – И мы ходили на бейсбол с Гарднерами.
– Ах, разве это считается? Мы должны каждый день вставать на рассвете, уходить на озеро и дать шанс Кайли разобраться с этой прапрапрабабушкой форелью. Поймать ее на крючок, сказать «привет» и отпустить восвояси.
– Ей еще представится такая возможность, и не раз. Меня беспокоишь ты.
– Обо мне нечего беспокоиться. Я в порядке.
– Ты слышал Тэдди. Вовсе нет.
Когда они выехали к Чарльз-ривер, Мартин опустил стекло. Ветерок холодил лицо, и он задумался, начали ли студенты свой байдарочный сезон или еще нет. В прошлом году ему доставляло удовольствие по дороге на тренировку из Варна наблюдать, как блестящие белые лодки команд из Гарварда, Массачусетского и Бостонского университетов скользили по ленивой воде.
– Хоккейный сезон начинается…
– Плевать мне на этот проклятый хоккейный сезон! – закричала Мэй.
– А мне не плевать.
– Послушай меня! Я волнуюсь за тебя. Я люблю тебя! У тебя есть шанс хоть что-то сделать, и сделать прямо сейчас, чтобы спасти твои глаза. Твои глаза, Мартин. Что такое ты говоришь мне? Видишь ли, ты готов выйти на лед, чтобы тебя опять кто-нибудь переехал, чтобы каждый мог ударить тебя…
– Никто со мной не справится.
– Но ты ничего не видишь! Я знаю, ты хочешь играть, но ты же не видишь, Мартин.
– Один глаз делает работу за оба, – уперся Мартин, зацепившись за слова Мориса Пайлота.
– Разве ты не слышал? Тэдди сказала, что ты теряешь и этот глаз! Тебя ждет слепота…
Мартин заскрипел зубами, отказываясь слышать слово. Слепота. Если бы он не услышал это слово, все продолжалось бы, как прежде.
– Заткнись!
– Мартин…
– Ты хотела вынудить меня повидаться с отцом, а теперь ты вынуждаешь меня принять ложь.
