– Времена меняются! Вот и на нашей улице праздник, сказала Тобин сквозь смех. – Да все эти балованные барышни просто подавятся от зависти.
– Ты о чем?
– Ох, Мэй, пойми же. Все эти годы ты так смиренно обслуживала богатых невест со всего побережья. Незамужняя Мэй, свадебный планировщик. Не то чтобы они смотрели свысока на тебя, но ты сама скромность, вот и давала им повод себя чувствовать… ну, в общем, что они тебя перещеголяли.
– Я знаю.
Мэй вспомнила некоторые снисходи тельные взгляды и комментарии, великолепные кольца, огромные деньги, все эти их истории о любви.
– Оно просто восхитительно, – от души улыбалась Тобин, разглядывая кольцо со всех сторон.
– Могу себе представить физиономию Пейдж Гринлей. А ты не можешь задержаться… ну хотя бы до ее окончательной примерки?
– Не искушай меня, – засмеялась Мэй.
Но Тобин снова посерьезнела:
– Может, я просто не хочу, чтобы ты вообще уезжала.
– Ты имеешь в виду не выходила замуж за Мартина?
– Нет, что ты! Это не обсуждается, Мэй. Поверь мне. Я немного волнуюсь. Все случилось так быстро. Но я считаю это самой классной историей любви из тех, о которых я когда-либо слышала. И это просто фантастическая удача для нашего дела! Как только молва распространится, что ты вышла замуж за самого завидного жениха в НХЛ, жениха номер один, невесты в очередь будут выстраиваться к нам, и очередь эта растянется на целую милю. Нам придется запатентовать твои розовые лепестки. Нет, я совсем не против твоего замужества.
– Тогда что же?
– Не хочу терять тебя, – объяснила Тобин.
Слезы застыли у нее на нижних веках, и Мэй видела, как они начали капать.
– Брак все меняет.
– Все, но не всех. Ничего у нас не изменится.
– А я уверена, что изменится.
– Но твое замужество нас с тобой не изменило.
– Это потому, что мы были очень молоды. Когда Джон женился на мне, мы все были еще совсем детьми и ты была с нами в одной связке. Теперь мы все окопались. Мы с Джоном твердо обосновались здесь, этакие старожилы Блэк-Холла; ты же выходишь замуж за парня, который вдруг возьмет и надумает играть за команду Орегона.
– Думаешь, в Орегоне есть хоккейная команда?
– Ладно, пусть тогда за Калифорнию. Манитобу, Ванкувер. Где-нибудь у черта на рогах.
– Понятно.
– Вот ведь увозит он вас в Канаду на все лето.
– Да.
– А мы с тобой никогда раньше не проводили лето порознь.
– Да, никогда раньше. – У Мэй комок застрял в горле.
– И правда в том, милая моя подружка, что это – только начало. У него за плечами целая история его жизни, и у тебя тоже, и у нас с тобой, и у нас с Джоном. Нам с Джоном довелось писать историю нашей жизни вместе. Но вы с Мартином соединяете свои жизни на середине книги. Ты понимаешь меня?
– Но ты забываешь, Тобин, – перебила подругу Мэй, вытирая слезы рукавом рубашки, – что ты-то в моей книге.
– Надеюсь.
Подруги обнялись, и тут к ним подошла тетушка Энид.
Тетушка Энид посвежела после отдыха, на ее лице от подушки образовались складки, и слева в волосах торчало перышко. С молчаливой поддержки Тобин Мэй повела тетушку в конторку и закрыла за собой дверь.
– Что случилось, дорогуша? – поинтересовалась Энид.
– Мне надо тебе кое-что сообщить.
Энид улыбнулась. Прикоснувшись пальцами к губам, она ждала.
– Ты ведь знаешь, тетя, мы с Мартином решили пожениться.
– О, да, Мэй. – Энид обошла вокруг стола. – И ты заслуживаешь огромного счастья. Для меня это просто замечательная новость.
– Спасибо. – Мэй обхватила руками свою крошечную тетушку.
– Но я еще не закончила эту работу… – От смущения Энид вырвалась из объятий племянницы и схватила свою папку зажимом.
