размахивающий обугленным куском бревна, подталкивающий им в огонь своих вампиров и бьющий тех, кто пытался выскочить обратно.
– Господи! – воскликнул я. – Но ведь вас же было не меньше дюжины! Неужели вы не могли оказать сопротивление?
– Мы вступили в борьбу и потому сейчас находимся здесь, – ответила женщина. – Он сжег сразу шестерых, остальным удалось сбежать. Мы были в ужасе и днем укрывались в самых немыслимых местах. Нам никогда не приходилось делать это раньше. Мы спали только в своих могилах. Не знали, что будет с нами дальше. А когда проснулись, он был уже там. Ему удалось уничтожить еще двоих. Остались только мы. Он вскрыл даже самые глубокие склепы и сжег тех, которые были обречены страдать там от голода. Завалил землей проходы к постоянному месту нашего сбора.
Мальчик медленно поднял голову.
– Это ты во всем виноват, – сказал он. – Это ты привел всех нас к гибели.
Женщина выступила вперед.
– Ты обязан нам помочь, – вновь заговорила она. – Ты должен создать новое общество и научить нас жить так, как живешь ты.
– А что с великой старой королевой? – спросил я.
– С нее все и началось, – сердито буркнул мальчик. – Она сама бросилась в костер. Сказала, что хочет присоединиться к Магнусу и отправляется к нему. Она смеялась. Вот после этого он и загнал остальных в огонь, тогда как мы убежали.
Я опустил голову. Все. Она ушла. Ее больше нет! И с нею ушло все, что она видела и знала. Остался лишь невежественный мальчишка. Озлобленный, жаждущий мести ребенок, безоговорочно верящий в то, что она сама считала неправильным и ошибочным.
– Ты не можешь не помочь нам, – промолвила темноглазая женщина. – Понимаешь, как глава нашего общества он имеет право уничтожать всех, кто слаб и не способен выжить самостоятельно.
– Он не мог допустить, чтобы в обществе воцарился хаос, – вступила в разговор стоящая позади мальчика другая женщина-вампир. – Утратив веру в Путь Тьмы, мы можем совершить множество грубых ошибок и привлечь к себе излишнее внимание смертных. Но если ты поможешь нам создать новое общество и научишь жить по новым законам…
– Мы самые сильные из нашего братства, и если мы сумеем отражать его атаки достаточно долго и докажем, что способны жить без него, то со временем он, возможно, оставит нас в покое, – постарался объяснить мужчина.
– Он уничтожит нас, – бормотал мальчик, – он никогда от нас не отстанет. Дождется того момента, когда мы разделимся…
– Он не настолько всесилен, чтобы его нельзя было победить, – возразил мужчина. – И не забудь: он потерял всякую уверенность в себе.
– А у тебя есть башня, совершенно безопасное место… – с отчаянием в голосе начал мальчик.
– Нет, туда я не могу вас взять, – перебил я его. – Вы должны сами выиграть эту битву.
– Но ведь ты можешь стать нашим вождем и учителем… – сказал мужчина.
– Вы совершенно не нуждаетесь во мне, – возразил ему я. – Чему вы сумели научиться на моем примере? Что вы узнали из моего вчерашнего рассказа?
– Мы гораздо больше узнали из того, что ты рассказал ему потом, – ответила темноглазая женщина. – Мы слышали, как ты говорил ему о новом виде зла, о том зле, которое присуще этому веку и которому суждено присутствовать среди людей в прекрасном человеческом облике.
– Ну так и примите этот облик, – рявкнул я. – Возьмите одежду ваших жертв и деньги, которые лежат в их карманах. И тогда вы, как и я, сможете спокойно существовать в этом мире. Со временем вы достаточно разбогатеете, чтобы приобрести для себя собственную крепость, свое тайное убежище. И перестанете быть нищими попрошайками-призраками.
Они слушали меня очень внимательно, хотя на их лицах было по-прежнему написано отчаяние.
– Но как же быть с нашей кожей, с нашими голосами?.. – спросила темноглазая.
– Вы вполне можете одурачить смертных. Это очень легко. Требуется лишь немного умения и сноровки.
– С чего же нам начать? – вяло и без всякого интереса пробормотал мальчик. Создавалось впечатление, что он пошел на встречу со мной против воли. – Какой облик нам лучше всего принять?
– Выберите сами, – пожал плечами я. – Оглянитесь вокруг. Можете изображать из себя цыган – это проще всего. А еще лучше – притворитесь бродячими комедиантами.
Я оглянулся на ярко освещенный бульвар.
– Да, комедиантами! – восхищенно воскликнула темноглазая красотка.
– Вы можете стать уличными актерами, акробатами. Вы, конечно, уже видели их там, на бульварах. Скройте под гримом свою белую кожу, а ваша экстравагантная внешность, необычные жесты и выражения лиц будут казаться вполне естественными, и никто ничего не заподозрит. Лучшего способа всех обмануть вы не придумаете. Выступая на бульварах, вы получите возможность видеть множество самых разных людей, будете наблюдать за ними и научитесь у них всему необходимому.
Она рассмеялась и обернулась к остальным. Мужчина задумался, женщина тоже размышляла с мечтательным выражением лица, а мальчик явно был в нерешительности.
– С вашими способностями вы легко можете прикинуться фокусниками и акробатами, – сказал я. – Это не составит для вас никакого труда. Ваши представления увидят тысячи людей, но никто не догадается, кто вы такие на самом деле.
– Насколько нам известно, с тобой самим на сцене театра произошло кое-что другое, – ледяным тоном ответил мальчик. – Ты привел всех в неописуемый ужас.
– Потому что я этого хотел, – промолвил я, при одном воспоминании о том вечере чувствуя в душе боль. – В этом и состояла моя проблема. Но если захочу, я могу обмануть кого угодно. И вы тоже.
Я вытащил из кармана полную горсть золотых монет и отдал темноглазой женщине. Осторожно, словно они были раскаленными углями, она взяла монеты обеими руками. Когда же она подняла на меня глаза, я увидел в них отражение того, что произошло на сцене театра Рено, увидел себя, стоящего перед огнями рампы и демонстрирующего свое ужасное искусство, заставившее зрителей в панике бежать из зала.
Но при этом я сумел прочесть в ее мыслях кое-что еще. Она знала, что театр сейчас пуст, что я отправил труппу за пределы Франции.
Чувствуя внутри мучительную боль, я размышлял над этой идеей. Интересно, заметили ли они, как тяжело было в тот момент у меня на душе? Хотя… даже если и заметили…
– Пожалуйста… – умоляюще обратилась ко мне красотка, холодными белыми пальцами дотрагиваясь до моей руки. – Позволь нам укрыться в твоем театре! Пожалуйста!
Она оглянулась на заднюю дверь театра.
Позволить им войти? Позволить плясать на моей могиле?!
В театре наверняка остались старые костюмы, украшения и другие вещи актеров. У них более чем достаточно денег, чтобы купить себе все новое. Но там оставались баночки с красками и еще многое, многое другое, очень ценное, однако брошенное в суете поспешного отъезда.
Я буквально оцепенел, у меня не было сил думать, не было никакого желания заново переживать все, что происходило со мной в этом театре.
– Хорошо, – произнес я наконец, глядя в сторону и делая вид, что какая-то мелочь привлекла мое внимание. – Если хотите, можете пойти в театр. Я предоставляю в ваше распоряжение все, что в нем есть.
Женщина подошла ближе и неожиданно прижалась губами к моей руке.
– Мы никогда этого не забудем, – сказала она. – Меня зовут Элени, мальчика – Лоран, а эти двое – она указала на мужчину и вторую женщину, – Феликс и Эжени. И если Арман попытается причинить тебе зло, мы все встанем на твою сторону.
– Надеюсь, у вас все будет хорошо, – ответил я и неожиданно поймал себя на том, что действительно хочу этого.
Я вдруг подумал, что, несмотря на всю приверженность Пути Тьмы и Законам Тьмы, едва ли кто-либо из них по собственной воле оказался в тех кошмарных обстоятельствах, в которых все мы сейчас пребывали.
