шериф повел себя, как идиот. Он только не был уверен, что имеет на это право.
— Точно, — сказал я, не глядя на Мону. — Эта должность просто мечта для человека его талантов.
— Ох, если только он согласится, — сказал Квинн с возрастающим энтузиазмом, — это будет выходом. И я смогу приходить в эту комнату и уходить из нее с тобой и Моной в любое время, когда только захочу.
— Это намного интереснее, чем то, что ожидает Нэша где-либо еще, — сказал я. — И он сможет, как следует встретить мать Томми, Терри Сью, и заняться воспитанием маленького Джерома, возможно, даже стать его наставником. И тебе не придется рассказывать ему, как обращаться с Большой Рамоной и Жасмин. Он знает. Он их обожает. Он родился в Техасе. Это юг. Он не какой-то там невоспитанный янки, который не знает, как сказать пару вежливых слов черной особе. Он относится к ним с искренним уважением.
— Думаю, ты верно придумал, — сказал Квинн. — Если он устроится на ферме Блэквуд, все пойдет замечательно. И так будет продолжаться долгое время. Жасмин придет в восторг. Она любит Нэша.
Я кивнул и пожал плечами.
— Шикарная идея, — сказал Квинн. — Со временем я скажу им, что мы с Моной поженились в Европе. Они не станут протестовать. Все будет как надо. Мона, ты действительно думаешь, что он согласится?
Я и не собирался смотреть на нее.
— Квинн, он уже часть фермы Блэквуд, — сказала она.
Квинн направился к телефону.
— Жасмин, — сказал он. — Я хочу, чтобы ты поднялась наверх.
Почти в тот же миг мы услышали, как завибрировала под шагами лестница, и вот уже и сама Жасмин, запыхавшаяся, показалась в дверях.
— Что случилось, маленький господин? — спросила она, тяжело дыша. — Что происходит?
— Присядь, пожалуйста, — сказал он.
— Ты напугал меня до смерти, ты, несчастный мальчик, — воскликнула она. Она взяла себе стул. — О чем ты только думал, когда вызывал меня вот так вот? Разве ты не знаешь, что все в критическом состоянии? А сейчас и Клем заявил, что не ляжет спать в бунгало, потому что он боится, что Патси придет и к нему.
— Все это неважно. Ты прекрасно знаешь, что Патси не может причинить тебе вреда!
Он сам сел и выложил ей весь план: что Нэш может быть назначен на должность управляющего, но едва он дошел до половины того, что намеревался сказать, как она вскинула руки и, заявила, что это просто чудесно. И приход будет счастлив. Нэш Пенфилд специально был послан в этот мир ради блага фермы Блэквуд.
— Уверена, это тетушка Куин навела тебя на мысль, маленький господин. Она присматривает за нами с небес, — сказала Жасмин. — Я знаю, что это она. И мама, которая умерла здесь, вот в этой кровати. Бог благословляет нас всех. Знаешь, во что здесь верят люди? Они думают, что ферма Блэквуд принадлежит всем.
— Всем, — спросила Мона. — Кому всем?
— Всему приходу, девочка, — сказала Жасмин. — С тех пор, как умерла тетушка Куин, не переставая звонит телефон. Будем ли мы, как прежде организовывать рождественский обед? Будет ли фестиваль азалий? Говорю вам, они думают, это место принадлежит приходу.
— Что ж, они правы, — сказал Куин. — Так и есть. Итак, ты согласна, чтобы я дал эту работу Нэшу Пенфилду?
— Ну конечно же! — сказала Жасмин. — Я скажу бабушке, и ты не услышишь от нее возражений. Тебе нужно только поговорить с Нэшем Пенфилдом. Он с Томми внизу, в гостиной. Я хотела, чтобы они сыграли на фортепьяно, Нэш знает, как играть. Томми знает одну песню. Но Томмии говорит, что после того как кто-то умрет, ты не играешь несколько недель. Теперь мы не обязаны придерживаться традиции, потому что все последнее время живем, будто в гостиничном номере. И я сказала Томми, что он может исполнить песню.
Квинн поднялся и пошел с Жасмин. Я последовал за ними вниз. Я хотел хорошенько разглядеть фортепьяно. Я не обращал внимания на то, что Мона шла следом и вела себя благопристойно и сдержано. Все это сплошное притворство.
Мудрейшие не попадаются на подобные уловки.
Томми сидел за величественным агрегатом в большой гостиной. Это была старинная вещь, очевидно, все еще работающая.
И он плакал, самую малость, а Нэш стоял над ним. Я ощутил неподдельную любовь Нэша к Томми.
— Томми, — сказал Квинн. — знаешь, во времена Бетховена жила одна женщина, потерявшая дитя. И терпела лишения. Бетховен приходил к ней без приглашения и играл для нее на фортепьяно. А она лежала наверху, отчаявшаяся, и слушала, как он играет для нее в гостиной, и эта музыка была подарком, чтобы принести ей успокоение. Ты можешь играть на фортепьяно, если тебе нравится. Ты можешь подарить музыку тетушке Куин. Давай же. Распахни врата Рая своей музыкой, Томми.
— Ты говоришь, маленький господин, о том, что сам бы хотел исполнить, — сказала Жасмин.
— Это песня Патси, — сказал Томми. — Патси прислала нам CD, когда мы были в Европе. Я написал домой, чтобы мне прислали какой-нибудь сингл. А тетушка Куин позаботилась о том, чтобы там оказались сюиты для фортепьяно, чтобы я мог выучить песню. Она по-настоящему ирландская и очень грустная. Я хочу исполнить ее для Патси, чтобы, может быть, ее душа успокоилась.
Квинн ничего не сказал. Он побледнел.
— Начинай, сынок, — сказал я. — Это хорошая идея. Тетушка Куин будет довольна, и Патси тоже. Патси услышит тебя. Исполни нам песню.
Томми опустил руки на клавиши. Он начал с простой, звучащей очень по-кельтски баллады. В ней можно было уловить и очарование голубых полей Кентукки. Потом, поразив нас всех, он начал выводить лиричные рулады хорошо поставленным негромким мальчишеским сопрано, и были они такими же скорбными, как и музыка.
