— Отставить. Срочно явиться в резервный КП, Модуль-15. Конец связи.
Сергей развернулся и ринулся назад по уже пройденному пути. Резервный командный пункт? Почему туда?!
Когда Сергей снова поравнялся с дверями своей каюты, коридоры уже опустели. Впрочем, обрывки радиопереговоров в шлемофоне создавали довольно полную картину происходящего. Пилоты уже сидели в перехватчиках, техники в последний раз проверяли вооружение и приборы. Открывались ворота ангаров, втягивались в гнезда палубные крепежи, освобождая длинные бескрылые космолеты. Абсолютно бесшумные в вакууме, ослепительно-белые факелы реактивных струй озаряли сопла двигателей.
Сергей бросил взгляд на хронометр: до разворота оставалось тридцать секунд. Тем не менее он не забывал смотреть на приборы стыковочных узлов, через которые проходил. Зеленый, зеленый…
Красный… Ч-черт!
— Говорит Андреев. Межмодульный переход 13–14. Неисправность автоматики стыковочного узла.
Пауза.
— Вас понял. Продолжайте следовать в резервный КП.
— Но ведь…
— Не ваша забота. Срочно в командный пункт. Выполняйте.
— Есть.
Что, черт побери, такого важного происходит в резервном КП?
Задавать вопросы некогда: до срочного разворота всего десять секунд. Как говорят американцы, срочный разворот в космосе — это все равно что «удар по тормозам». И действительно, с технической точки зрения собственная кинетическая энергия станции была куда страшнее самого мощного оружия противника. Станция «Гефест» — этот бронированный «бублик» весом 350 тысяч тонн и диаметром больше 300 метров — вращалась со скоростью 2,1 оборота в минуту, что создавало на наружном диаметре скорость порядка 120 км/ч.
Последний рывок — и Сергей в Модуле-15, резервном командном пункте. Коста и Танегава были уже там: оба пристегнуты к креслам, но гермошлемы откинуты.
При его появлении Танегава поспешно отстегнул ремень и быстро направился в Модуль-14. Не успел Сергей рухнуть в противоперегрузочное кресло, как начался разворот. Скорость вращения станции быстро падала. Танегава, споткнувшись, со сдавленным проклятьем рухнул в межмодульном тоннеле. Сергей ему сочувствовал: мало радости передвигаться во время экстренного разворота, когда искусственная гравитация то отключается, то включается.
Перед голографическим экраном медленно вращался Юпитер. Над северным полюсом парили белые точки — перехватчики землян. На глазах Сергея несколько кораблей устремились «вверх», навстречу передовой группе красных точек, быстро двигавшихся к полюсу.
— Они появились намного выше плоскости эклиптики. — Голос Косты был четким и ясным, совсем не так он разговаривал «не при исполнении». — Активные датчики показывают, что у противника один большой корабль и порядка дюжины малых. Вероятно, тяжелый крейсер и истребители прикрытия.
— А признаки присутствия других кораблей?
Коста покачал головой и поймал выкатившийся у него из-под рук сенсорный карандаш — разворот почти завершился, и сила тяжести восстановилась.
— Пока нет, но они наверняка где-то поблизости. Эта свора выскочила из смещения довольно далеко, по меньшей мере в пятидесяти световых минутах. Иначе мы засекли бы гравитационные искажения и всплески нейтрино.
— Арат-кэ разыгрывают свою старую партию, тебе не кажется?
Коста кивнул; в его сузившихся глазах отразились красные точки.
— Они очень самоуверенны, но и времени попусту не тратят. Ускорились уже до 1,5g и несутся во всю прыть. Наши пилоты столкнутся с ними через четыре минуты.
— Шансы?
— Неважные. Наши взлетели всего три минуты назад. Плюс четыре минуты на перехват. Итого семь минут на форсаже в 2,5g. После таких перегрузок большинство из них еще будут приходить в себя и не успеют отреагировать, когда на них опустится молот. Кроме разве опытного Харрисона, да еще Шумилова…
Сергей бегло просмотрел показания телеметрических датчиков — пока ничего. Не удивительно. Почти все датчики он разместил в пределах десяти световых секунд от станции.
Голос по интеркому объявил: «Подтверждаю приближение четырнадцати космолетов. Расчетное время подлета к внешнему защитному периметру — 3 минуты 40 секунд. Расчетное время подлета к «Гефесту» — 4 минуты 15 секунд».
— Надеюсь, ты все сделаешь быстро, Сергей Александрович, — невесело усмехнулся Коста.
Сергей кивнул в ответ, застегнул ремни и проверил страховочный фал.
— Полковник, куда пошел Танегава?
— В стыковочный узел 13–14, повреждение которого ты обнаружил.
— Но ведь я мог…
— Было необходимо, чтобы вы — именно вы, капитан Андреев — явились сюда как можно скорее.
— А что именно мы с вами, полковник, делаем в резервном КП?
— Находимся там, — улыбнулся Коста, — где, как считается, нас быть не должно.
Ну да, в этом есть смысл. Арат-кэ, несомненно, известно о существовании «Гефеста». Возможно, противник даже ухитрился получить план станции. В таком случае враг, конечно, станет бить по главному Центру управления.
С перехватчиков начали поступать координаты целей, и Коста подключился к их переговорной сети. От невозмутимой деловитости русских и грубых шуток американцев, казалось, веяло легким холодком страха.
Возможно, впрочем, на пилотах сказывалась торакальная компрессия, вызванная ускорением в 2,5g. Сергей узнал голос Харрисона — тот приказал прекратить болтовню, и американцы притихли. Шумилов лишенным эмоций голосом начал обратный отсчет времени выхода на огневой рубеж.
Сергей попытался поставить себя на место противника.
— На такой скорости арат-кэ не смогут долго вести боевые действия. Им потребуется не один час на торможение и возврат. Может, это ложная атака?
Коста снова невесело усмехнулся.
— А может, они уверены, что сметут нас одним ударом? Да и высокая скорость дает им некоторые преимущества в обороне. Впрочем, арат-кэ незачем оставлять это поле боя за собой, и они не станут тратить время, чтобы победить нас во что бы то ни стало. Если события начнут развиваться не по их сценарию, они просто выйдут из боя и на полном ходу пронесутся дальше.
А это, подумал Сергей, уменьшает наши шансы выяснить устройство их кораблей и разобраться с их оружием.
