Я напряглась, чувствуя себя в ловушке. Все эти любопытные взгляды... и Тео, впервые услышавший мое человеческое имя... Что задумал Дрэд? Я попыталась улыбнуться, но, наверное, выглядела встревоженной.
Джун улыбнулась и вместе со всеми присутствующими выкрикнула:
— Добро пожаловать!
Меня обступили люди, и каждый стремился пожать мою руку. Они горели желанием познакомиться с человеком, которого в Братство привел лично пророк. Некоторые горели слишком сильным желанием. Некоторые чересчур широко улыбались и изъяснялись чрезмерно красноречиво... Каждое их прикосновение говорило об одном: они хотели добиться моего расположения, чтобы использовать в своих целях. Я не возражала: жадность и эгоизм — это тоже энергия, только привкус не самый лучший.
Так что я натянуто улыбнулась и отвечала коротко и быстро: где живу, чем занимаюсь и какой интерьер в моем баре. Один молодой симпатичный мужчина даже пообещал заглянуть в «Логово» в ближайшие дни.
Тео отошел в дальний угол, сдержанный и спокойный, как обычно. Джун тут же присоединилась к нему, теребя крест на груди. Что-то спросила, явно флиртуя, рассмеялась, сильно подавшись вперед и положив руку ему на плечо. Даже бедрами пыталась вертеть.
Очень скоро вокруг мраморного алтаря образовался круг, и все взялись за руки. Я испытала настоящий шок, когда Дрэд коснулся моей ладони, и чуть не отпрыгнула в сторону, но нельзя было лишаться его расположения окончательно.
Это был тест. Он не пытался подкормиться мной, я не питалась им. Он чувствовал мою тревогу и злость оттого, что таким подлым способом меня заставили коснуться другого демона. Не спеша он изучал мое ядро, то, из чего я состояла. Пару раз я чуть не заявила, что с меня хватит, но мне нечего было скрывать. Да, я гадала о мотивах его поведения, и мне до сих пор требовалась его помощь. Да, я чувствовала глубокое сострадание к его положению. В принципе мы оказались в одной лодке, он и сам это понимал.
Одно утешение — за другую руку меня держала женщина, буквально переполненная фанатизмом. Ее звали Шерри — сорок пять лет, бывшая супермодель. Теперь ее фото редко встретишь на страницах глянцевых журналов. Двадцать лет назад, будучи на вершине славы, она, словно королева, вступила под своды церкви Истины и с тех пор являлась главной звездной достопримечательностью Братства.
Похоже, она что-то делала с лицом — кожу покрывал толстенный слой макияжа. Руки ее отличались болезненной худобой, и я старалась не сжимать ее пальцы слишком сильно. Шерри было чем «поделиться» со мной: запаса веры у этой женщины хватило бы на нескольких фанатиков.
Собрание началось с монотонного повторения главного лозунга Братства: «Через свободу лежит путь к Истине; через Истину лежит путь к свободе». Каждый говорил по слову, и так, по кругу, — и создавалось подобие хорала.
Тео и я хранили молчание. Продолжалось все достаточно долго, ритм не менялся, зато менялось состояние участников. Многие впали в настоящий транс, раскачиваясь и закатив глаза. Я наблюдала классическую технику массовой манипуляции сознанием, направленную на достижение экстаза, — прямая дорога в вотчину Зил. Та, должно быть, вела сейчас другое собрание.
Я позволила Дрэду ощутить всю глубину скуки, которую наводило на меня происходящее. Он был прекрасно осведомлен, что я терпелива, как цирковая лошадь. И сделаю все, что потребуется, лишь бы защитить Шок. И если для этого надо быть предельно вежливой с его прихожанами, то аминь. Да будет так.
Что на самом деле могло вывести меня из себя, так это стоявший напротив Тео. Он держал за руку Джун и девица пребывала в щенячьем восторге. Случайно встретившись со мной взглядом, он болезненно поморщился. Я напомнила себе, что у нас с ним все кончено. Но Тео оставался единственным, кто чувствовал себя так же, как и я.
Я постаралась не думать о нем, чтобы не давать Дрэду лишней «пищи» для размышлений.
Напевы прекратились, но рук мы не разнимали. Настал черед делиться правдой. Говорил не каждый, но давние прихожане, привыкшие к здешней свободе, открывали свою душу без страха. Я знаю, они стремились обратить в свою веру меня. Они говорили, что никогда не чувствовали большей радости, чем теперь, когда стали частью большого целого. Один мужчина поведал о жизни, которую вел до вступления в Братство. Он очень много работал, чтобы семья ни в чем не нуждалась. Но здоровье начало подводить, он почти не виделся с детьми и всем сердцем ненавидел то, чем занимался. Придя в церковь Истины, он уволился, закончил обучение в колледже, получил диплом по социологии и надеялся посвятить свою дальнейшую жизнь служению людям. Да, это стало тяжким испытанием, брак распался, но он, наконец, получил возможность обратиться к тому, что действительно было ему интересно, от чего он десятилетиями вынужденно отказывался.
Молодая девушка рассказывала о том, как привыкла потакать мужчинам, с которыми встречалась, делая все, чтобы угодить им, нравилось ей это или нет. Она призналась, что, стремясь быть любимой, боялась говорить «нет» и только в Братстве поняла, насколько велика наша собственная ответственность за свою судьбу. Ее голос дрожал, когда она описывала жестокости, через которые ей пришлось пройти, но церковь придала ей сил и в корне изменила ее существование. Отныне Девушка сама решала, что делать, а что нет. Успехи ее множились, и жизнь наладилась.
Происходящее напоминало скорее групповую психотерапию, чем церковную службу, если не считать вступительных «песнопений». Самое неприятное, что я никак не могла отделаться от чувства, будто каждый пытается превзойти другого в драматизме повествования, лишь бы произвести впечатление на пророка.
Дрэд спросил, кто из прихожан нуждается в поддержке. В центр круга вышла женщина. Она уже делилась своей историей о размолвке с дочерью и выглядела по-настоящему несчастной; ей даже нечего было сказать о том, как улучшилась ее жизнь после приобщения к Братству.
Она подошла к мраморному алтарю и легла на него, ногами к золотому кресту на стене.
Дрэд отпустил мою руку и подошел к ней. Какое облегчение!
Теперь я подпитывалась от Шерри и женщины, стоявшей за Дрэдом, она мучилась от боли в пояснице. Я пила ее страдания, надеясь дать хотя бы короткий отдых от терзавшего ее недуга. Дрэд возложил ладони — одна на другую — на лоб несчастной. Круг снова загудел негромко и монотонно. Лицо женщины искажалось от боли при каждом вдохе. Дрэд поглощал ее эмоции с такой силой, которая не причинила бы ей вреда. Прихожане замерли, наконец несчастная выдохнула с облегчением и села прямо. Аура ее стала светлее, но Дрэд определенно взял больше, чем следовало. Во всяком случае больше, чем осмелилась бы я.
С последним благословлением пророка круг разомкнулся. И Тео отпустил руку Джун. Я попыталась стряхнуть с себя наваждение, ставшее результатом одновременной подпитки от фанатички Шерри и женщины с болью в спине.
Кажется, худшее позади. Разговаривать стало гораздо легче. Я могла задавать вопросы о церкви, чтобы предотвратить дальнейшие расспросы о себе. Трюк старый, но по-прежнему работает.
Пока Дрэд «кормился», благодушно пожимая людям руки на прощание, я делала то же самое, свободно поглощая эйфорию от участия в собрании. Верно рассчитанное прикосновение создает ощущение интимности, крайне привлекательное для демонов, знающих, как именно его вызвать. Векс положил в основу церковной службы тактильный контакт, круговое рукопожатие, укреплявшее узы близости и доверия между братьями.
Но это не объясняло то, почему на меня смотрели с таким обожанием. Казалось, люди вот-вот падут ниц передо мной в полном восхищении. Все, включая Шерри, столпились вокруг меня, словно не желая упускать ни одной возможности поговорить со мной.
Я совсем потеряла из виду Тео, когда вмешался Дрэд и вызволил меня из этого круга обожания. Я вздохнула с облегчением.
Почти шепотом он сообщил:
— Векс прибудет через несколько часов. Он попросил устроить тебе экскурсию.
Мы направились к дверям.
— Ты говорил с ним?
