реально – Сергей) и бывших «витренковцев», ставших православными, к идее вооружаться автоматами и выдвигаться на Майдан отнеслись с юмором. Все же люди с традиционно-религиозным складом мышления меньше поддаются сектантской истерии.
Валере посоветовали поменьше смотреть «майданутое телебаченье». А интеллектуал Сергей, хмуро созерцая мерцающий монитор компьютера, толкнул целую речь:
– Скорее всего победит Ющенко, США просто продавят эту кандидатуру… Да, кстати, он уже и победил. Незаконное назначение третьего тура голосования и есть победа оранжевых. Но смотреть на это надо спокойно, без эмоций. А для нас это в некотором смысле даже и хорошо.
Сергей сделал паузу и, не отрываясь от монитора, продолжил:
– Во-первых, с приходом бандеровской власти обозначится, кто есть кто. Можно будет создать настоящую оппозицию. Во-вторых, закончится бесцельное и предательское метание «и нашим, и вашим». И России и Евросоюзу. В-третьих, именно Кучма сдал Украину с потрохами США. Но в этом его деянии определенно есть и Перст Божий.
– Да, нам придется несладко при режиме Ющенко. Но зато произойдет долгожданное разделение на овец и козлищ. Маскироваться нашим врагам станет просто незачем больше. Они начнут в открытую ненавидеть Россию и прославлять своего Бандеру... И свершится Суд Божий.
Юрист с удивлением и некоторым уважением посмотрел на Сергея. Такого неожиданного логического хода он не ожидал. Автоматы тут же выветрились из головы.
– Интересные рассуждения, – медленно и как бы про себя проговорил Юрист. – Это надо как следует обдумать.
Приехав домой, Валера Юрист все же не удержался, включил телевизор. По новому новостному («пятому») каналу показывали хронику только что окончившегося Майдана (правда, палатки с самыми «продвинутыми» революционерами еще стояли).
На экране мелькали толпы замерзших взбудораженных людей – «барабанщики» лупящие по нелепым ржавым бочкам, революционная «бабка Параска» с горящими глазами, лихо пританцовывающий сектантский проповедник из Африки Сандэй.
А в центре революции, в самом сердце Майдана, на сцене страшное «диоксиновое» лицо с погасшими глазами, застывшая маска смерти, а рядом женщина с косой. Все это на плотном фоне оранжевых знамен, языческих подков, лозунгов, обещаний.
Все так тупо, так примитивно, так на уровне желудка, – с неприязнью подумал Валера.
Хочешь жить как в Европе? Голосуй за Ющенко! Его чистые ручки никогда не крали… Долой бандитскую власть! Долой! Долой! Долой!.. Еще Интернационала не хватает…
Почему нужно голосовать за Ющенко? – Вспомнилась Юристу агитка одной «оранжевой» газеты, – потому что он любит пчелок, а пчелки – это дети Божьи…
А ведь действительно, – продолжил размышлять Валера – как все напоминает чудовищный отупляющий гипноз, массовую манипуляцию сознанием….
Размышления прервал звонок в дверь. На пороге стоял отец Иван, тот самый, которого Михаил в шутку называл «безумным черногорским попом». Глаза отца Ивана лихорадочно блестели, (ничего страшного, сейчас, как минимум, у половины страны лихорадочно блестят глаза).
Отец Иван был не один. Тот, второй, так умело встал в тень за отцом Иваном, что Юрист и не сразу сообразил, что батюшка пожаловал с гостем.
– Валерчик, – эмоционально выдохнул отец Иван – прости, что без звонка. Вот, все никак не могу обзавестись мобильным телефоном. Но, уверяю, ты не пожалеешь. Я тут тебе оч-ч-чень интересного человека привел. Знакомься.
Отец Иван сделал шаг в сторону и тут только Валера увидел гостя. В тусклом свете подъездной лампочки ему даже на миг померещилось, что нечто темное выпрыгнуло со спины отца Ивана.
– Представляю тебе, брат, моего нового друга, тоже священника Украинской Церкви Московского Патриархата отца Георгия, – торжественно произнес отец Иван.
Тут только незнакомец полностью выступил из тени. Да, он действительно выглядел как батюшка. Пожалуй, даже слишком как батюшка. Во всем его облике сквозило что-то гламурное, киношное (это свое ощущение Юрист впоследствии вспоминал часто).
Отец Георгий был высок, строен, худощав. У него была аккуратная правильная бородка, не слишком короткая, но и не слишком длинная. Немного мутноватые глаза, а так все замечательно, ничего лишнего, все продумано и подогнано. Длинные волосы, длинный тонкий нос, немного вывернутые губы и длинный до пят плащ без единой складки, аккуратный «дипломат» в руках.
Отец Иван и отец Георгий прошли на кухню. Из аккуратного дипломата была извлечена изящная бутылка «Кагора» (тоже длинная). Они сели. Отец Георгий посмотрел внимательно на Юриста и изрек:
– У Вас беспокойный вид. Круги под глазами. Вы плохо спали эту ночь, видимо у Вас из-за нездоровых эмоциональных переживаний сильно ломило поясницу.
У Валеры Юриста едва не «отпала челюсть». Действительно все было так, как сказал отец Георгий: он плохо спал, у него ломило поясницу и были сильные эмоциональные переживания. Такие, что он готов был поставить крест на всей своей юридической карьере, где-то достать оружие и выдвигаться на Майдан.
Валера Юрист хотел поподробнее расспросить отца Георгия о своей пояснице, мол, как он догадался, духовное ли видение, или хорошее знание медицины? Но гость словно забыл о хозяине квартиры. Он спокойно повернулся к отцу Ивану откупоривающему вино и продолжил прерванный перед квартирой Юриста разговор:
– Я проверил по своим каналам информацию, все верно. Ваш епископ владеет несколькими бензоколонками. Негласно, конечно, не напрямую.
– Ну, ведь это пока только слухи, правда, слухи упорные, – неуверенно сказал отец Иван и с глухим чмокающим звуком выдернул пробку из горлышка бутылки.
– Где слухи, там и факты, – торжественно произнес отец Георгий прокурорским тоном и вдруг весело хлопнул в ладоши: – Наливай.
Валере Юристу отчего-то вспомнились «Семнадцать мгновений весны». Правда, шпионские страсти как-то не вязались с духовными лицами.
Наверное, это церковный заговор против церковных властей, погрязших в формализме и обрядоверии», – подумал Юрист и проникся уважением к батюшкам, а особенно к «прозорливому» отцу Георгию.
Валера по-прежнему оставался довольно далеким от Церкви человеком, хотя и считал себя православным. Он больше любил эзотерику. А какой эзотерик не мечтает реформировать Церковь, убрать этих епископов с их пышными византийскими одеждами и «непонятным церковно-славянским».
К тому же Валера был наслышан и о нашем епископе. А говорили разное, в том числе и о бензоколонках. Правда, слухи больше распространялись людьми очень околоцерковными, и распространялись с тем прицелом, дабы на вопрос, а чего ты в Церковь не ходишь, гордо ответить: я не хожу в церковь, потому что там бардак, там епископ торгует бензином. Потому у меня Бог внутри…
Тут батюшки вспомнили о хозяине квартиры.
– Валера, друг, где тут у тебя стаканчики, или рюмочки, а? – спросил отец Иван.
Юрист выставил невысокие, но пузатые фужеры. Отец Иван наполнил фужеры «Кагором».
– Ну, за хозяина квартиры, и как говорится: прощай, разум, – сказал отец Георгий.
Отец Иван затрясся от хохота, а серьезный, как и подобает эзотерику, Валера веско заметил:
– Батюшка, кажется, тост у Вас буддийский?
