Мэдди, спящей под шкурой буйвола. Даже Безумный Конь заметил белую женщину с огненными волосами, приехавшую с Голубоглазым Лисом: он упомянул о ней, когда они остались одни после окончания совета. Имя, которым назвал ее Безумный Конь, было новым для Лиса. Он не мог с уверенностью утверждать, придумал ли его сам Великий воин или повторил его вслед за кем-то из жителей поселка.
Каков бы ни был источник, имя как нельзя более подходило Мэдди, особенно сейчас, когда она лежала с разметавшимися поверх меха волосами, обрамляющими ее изысканное лицо, в мерцающем свете красных угольков костра.
— Огненный Цветок, — прошептал Лис, нежно любуясь ею.
Сегодняшней ночью «Мадлен Эвери» казалась столь же отдаленным понятием, как и «Дэниэл Мэттьюз». Даже простое упоминание его имени бросило Лиса в жар. Он начал срывать свою мокрую одежду, борясь с болью, терзающей и отравляющей его жизнь.
Лис подошел к Мэдди, как утопающий к спасительному берегу. Его тело было влажным, озябшим, напряженным. Он скользнул под одеяло, притянул ее к себе и вдохнул запах полевых цветов, исходящий от ее роскошных огненных волос. На ней была надета одна из его рубашек, Лис сорвал ее и обнял Мэдди. Сначала Мэдди была напугана неистовостью его ласк, но вскоре страх прошел под действием ее ответного желания. Она обхватила руками его плечи и спину, но по сравнению с ним была настолько легкой, что казалась бестелесной. Одной рукой он ласкал ее грудь, а другой притянул к своему холодному телу. Мэдди сгорала от нетерпения, напрягшись для сближения с Лисом, грудь ее набухла, и каждая частичка тела была напряжена и полна страстного желания.
Рука Лиса пробежала по стройной фигуре Мэдди, словно выточенной из слоновой кости, бледной и сверкающей на фоне его загорелого тела. Она была гладкой и упругой, с розово-золотистыми волосками в низу живота и ярко-розовыми сосками. Правда, то там, то здесь были разбрызганы веснушки, но при сияющем свете казалось, что шея, щеки, грудь и бедра Мэдди усыпаны искрами огня. Лис подумал, что это самая великолепная женщина, которую он когда-либо видел.
«Огненный Цветок…» — В его голосе звучали каприз и глубокая страсть, и, прежде чем Мэдди смогла усомниться в его чувстве, он стал целовать ее, и она погрузилась в море чувственного удовольствия. С каждой секундой он становился все более жадным, и она встречала его поцелуи с такой же жадностью.
Мэдди не заметила, когда любовная игра с Лисом перешла опасную черту. Сначала некоторая грубость его прикосновений заставляла ее трепетать и давать выход своему, сдерживаемому ею пылу. Их прерывистое дыхание смешивалось с сильными порывами ветра и дождя. Мэдди покраснела, она почти вонзала ногти в спину Лиса, когда они целовались и ласкали друг друга, а их потребность в большем все возрастала. Рука Лиса запуталась в гриве ее мармеладных волос, и он держал их, обвив вокруг своего кулака. Мэдди не могла пошевелить головой, и она предприняла энергичную попытку освободиться. Именно тогда ее кольнула какая-то тревога. Чувствовалось, что Лис целует ее как-то… отстраненно, и его потребность в ней не созвучна с его желанием. Ее первый протест заглушили поцелуи его сильных губ. Она смутилась, но все еще была возбуждена, все еще хотела и любила его, хотя сознавала, что что-то изменилось.
Теперь он лежал на ней, а Мэдди была распластана под ним, как бабочка под стеклом. Гнев поднимался в ней, гнев и оскорбление, но в глубине души она понимала, что что-то рвется внутри Лиса и исход, может быть, зависит от ее поведения в этой ситуации. Она пыталась протиснуть руки под его грудь, чтобы оттолкнуть его, но остановилась. Лис поднял голову, и на какой-то миг их взгляды встретились.
В глубине изумрудных глаз Мэдди, сверкающих горько-сладкой любовью, смелостью и нежностью, Лис увидел собственное отражение. В течение нескольких недель он чувствовал себя запятнанным, терзался неуверенностью и виной. Он казался чужим самому себе, но теперь в глазах этой женщины он увидел знакомого человека. Возврата не было: Лис изменился навсегда в тот день на Литтл Бигхорн, но оставался цельным и нужным другим. Мэдди любит его, и это очень много значит.
Лис немного приподнялся, и Мэдди смогла вздохнуть. Рука, сжимавшая ее волосы, теперь ласкала их. Нежные поцелуи возбуждали ее затылок, впадинку шеи, внутреннюю сторону ее рук, грудь, виски. Когда наконец он встретился с ней взглядом, она заметила, что в его глазах блестят слезы.
— О Лис, — вздохнула она и прикоснулась рукой к его бородатому подбородку.
Потом, отдыхая после медленного, сладостного занятия любовью, Мэдди прижалась щекой к вьющимся волоскам на его груди и, мигая, загнала назад слезы, обжигавшие ее глаза. «Ну как ей убедить его поделиться с ней своей проблемой? Можно ли то, что мучает его сердце, рассеять и отогнать, если только он произнесет эти слова вслух?» Она сейчас чувствовала себя ближе к нему, чем когда-либо, и все же между ними стояла огромная преграда, разрушить которую мог только Лис. Мэдди могла помочь ему, если бы только он раскрыл ей свою душу.
— Мэдди, — прозвучал хриплый голос Лиса под барабанную дробь дождя, который не прекращался, хотя гроза прошла и ветер стих.
Она оперлась на локоть и любовалась Лисом, лежащим на спине на меховой постели. На его точеном лице играли мерцающие отблески затухавшего костра, и, хотя он отдыхал, Мэдди чувствовала, насколько напряжено его тело. Неужели он наконец решился довериться ей?
Улыбнувшись, она провела пальцем по краю его выгоревшей на солнце бороды.
— Вы позвали меня?
Он небрежно улыбнулся ей, но эта улыбка не изгладила боль в его глазах.
— Я должен сказать вам…
— Да? — Мэдди наклонилась ближе, сосредоточив во взгляде всю свою любовь.
— Я не могу объяснить, что двигало мною, когда я был таким… грубым. Если я когда-нибудь снова обойдусь с вами подобным образом или даже буду кричать на вас, советую вам уйти от меня и никогда не возвращаться!
Лис взял ее за подбородок, думая, что не заслуживает такой преданности и терпения.
— Я никогда раньше не обращался с женщинами так дурно, хотя, могу смело обещать, что это никогда больше не повторится.
Мэдди была разочарована. Вместо того чтобы поделиться с ней своими чувствами и проблемами. Лис обсуждал свое поведение, продолжая держать ее за руку.
— О, не беспокойтесь обо мне, Лис, — произнесла она, заставив себя весело улыбнуться. — Я не беспомощна! Может быть, я гораздо слабее вас физически, но я находчива. Я бы нашла способ остановить вас!
Лис, усмехнувшись, потер глаза.
— Держу пари, что это так! Ну что ж, теперь, когда этот камень упал с моей души, мне бы хотелось закрыть глаза и заснуть мертвым сном. Я забыл, что эти советы могут продолжаться часами, в курении, разговорах и снова в курении и разговорах. — Он зевнул: — Поспим, что ли, Огненный Цветок?
— Что значит «Огненный Цветок»? — осведомилась Мэдди, игриво пожав плечами. Он приоткрыл один глаз.
— Кажется, так вас назвали люди лакота. Не каждый день среди них появляется женщина с огненными волосами! Ну, а теперь давайте ложиться. Уже почти рассвело.
Положив голову на его согнутую руку, Мэдди обратилась к нему:
— Лис?
— Что?
— Мы когда-нибудь поговорим о настоящей причине?
Он слегка напрягся.
— Вы имеете в виду Улыбку Солнца?
— Нет, не это, — сказала она, почувствовав себя виноватой за то, что в этот вечер совсем не думала об Улыбке Солнца. — Я знаю, что вы сразу скажете мне, когда о ней станет что-нибудь известно, и понимаю, что на это нужно время. — Она глубоко вздохнула: — Я говорю о вашей тайне. О тени, которая преследует вас. Именно поэтому у вас такое настроение, и вы только поэтому так поступили со мной. Вы не можете по- прежнему убегать от этого. Лис, что бы это ни было. Вы должны смело посмотреть этому в лицо, и…
Он открыл глаза иуставился на Мэдди своими чистыми, голубыми, как океан, глазами. Это заставило ее замолчать на середине фразы.
— Я знаю, — просто сказал он.
