Вспоминают о ней и сегодня, по прошествии более 50 лет после трагических событий. В тот роковой день погода в Свердловске выдалась чудесная: тепло, солнечно, не единого облачка на небе. В городе и его окрестностях проходила первомайская демонстрация, улицы были полны народа. Уже ближе к окончанию торжества высоко в небе вдруг стали раздаваться резкие хлопки разрывов и появляться небольшие облачка с оранжевым заревом. Не многие из демонстрантов поняли, что происходит, большинство восприняли увиденное как неожиданный праздничный салют. Но когда из одного из облачков вывалились обломки самолета и стали стремительно падать, а затем показался купол парашюта, стало ясно, что к праздничному фейерверку происходящее никакого отношения не имеет. В небе над Свердловском впервые в истории зенитно-ракетных войск ПВО произошел настоящий противовоздушный бой с самолетом-нарушителем, находившимся не где-нибудь над границей, а можно сказать, в самом центре Советского Союза.
Как гласит история, утром 1 мая 1960 года в воздушное пространство СССР вторгся самолет- нарушитель — высотный разведчик «Локхид 11-2». Этот самолет, высота полета которого составляла 20– 24 км, идеально подходил для шпионских целей, поскольку был не досягаем ни для наших истребителей, ни для зенитчиков. Летая на такой высоте в стратосфере, такие самолеты могли фотографировать интересующие их объекты, причем качество фотографий позволяло разглядеть даже номера на самолетах, стоящих на аэродромах. На этот раз ЦРУ хотело получить снимки объектов, которые находились в районе между Челябинском и Свердловском. Эту задачу должен был выполнить самолет 11-2, управляемый Френсисом Гарри Пауэрсом. Это был далеко не первый полет, совершенный 11-2, «черной леди шпионажа», как называли сами американцы этот самолет, над территорией СССР. Издевательские, совершенно наглые полеты начались еще в 1956 году. С этого времени американские самолеты-разведчики регулярно нарушали воздушное пространство СССР — в Сибири и Средней Азии, в Центральной России и Закавказье, в Прибалтаке и на Дальнем Востоке. 1 мая 1960 года маршрут 11-2 был проложен из Пакистана вдоль Аральского моря на Свердловск, далее на Киров и оттуда в сторону Норвегии, где пилот должен был посадить свой самолет на аэродроме в Будё. День и время для шпионского полета были выбраны не случайно: всё политическое и военное руководство СССР находилось на первомайских трибунах, поэтому расчет был на то, что в случае обнаружения самолета-противника в праздничной суматохе русские не сумеют принять быстрое согласованное решение. Но расчет не оправдался — разведывательная операция «Оверфлайт» («Перелет») завершилась крахом: под Свердловском и-2 был сбит ракетчиками. До того как это произошло, американский самолет-шпион пробыл в воздушном пространстве Советского Союза больше трех часов, зайдя на глубину 2100 километров от границы! И если бы он шел в стороне от Свердловска на расстоянии 20–30 километров, ракета бы его не достигла. Правда, были приведены в боевую готовность все зенитные средства в районе Мурманска, Вологды, Архангельска, по всей границе с Финляндией, на Кольском полуострове. Но все зависело от того, попадет самолет в их зоны или нет, так как сплошной зенитно- ракетной защиты в стране еще не было. Поэтому на свердловских ракетчиков возлагалась колоссальная ответственность.
Обломки самолета «Локхид 11-2» разбросало в радиусе 20 км, однако кое-какие части были вполне пригодны для опознания. Пилот Френсис Гарри Пауэрс, вопреки правилам ЦРУ, остался жив. На многократных и многочасовых допросах в Москве Френсис Пауэрс нарисует ясную картину драматической схватки. По словам Пауэрса, сначала он услышал хлопок и увидел вспышку оранжево-желтого цвета в хвосте самолета, после этого почувствовал как бы удар в спину, который сдвинул кресло пилота к приборной доске. Он понял, что у самолета отваливается хвост. Мало того, что самолет стал падать, — он стал разворачиваться, как бумажный лист, и, крутясь, падать вниз. Пауэрс, по его словам, катапультироваться не мог, потому что его ноги были под приборным щитком и их при катапультировании могло оторвать. Он знал также, что в самолете несколько килограммов мощного взрывчатого вещества, которое сработает через несколько секунд после катапультирования, чтобы самолет не попал в руки противника. Казалось, пилот в такой ситуации был обречен на неминуемую гибель. Тогда Пауэрс, падая, решил дождаться высоты, когда уже можно будет дышать без кислородного прибора, и выбраться из самолета через верхний фонарь. На высоте 11 километров он вылез из кабины, оттолкнулся от самолета и на парашюте стал спускаться.
Летом 1960 года Френсиса Пауэрса осудили на 10 лет тюремного заключения. Однако отсидел американский летчик всего лишь полтора года, после чего его обменяли на арестованного в Америке советского разведчика Рудольфа Абеля (настоящее имя — Уильям Фишер), полковника госбезопасности, который всю войну проработал в немецком абвере и выдал массу немецких агентов, засылавшихся к нам. Кстати, по иронии судьбы, в 1977 году Пауэрс погиб в авиакатастрофе.
Скандал из-за полета Пауэрса был громким. Ведь сначала американцы, думая, что никаких улик не сохранилось, вообще отрицали сам факт преднамеренного нарушения границы. Как далеко зашли бы американцы в нагнетании дезинформации, сказать трудно, но тут неожиданно на V Сессии Верховного Совета СССР пятого созыва в Большом Кремлевском дворце выступил Председатель Совмина СССР, Первый секретарь ЦК КПСС Н. С. Хрущев и объявил на весь мир, что американский шпион сбит ракетой над территорией Советского Союза. Хрущев пригрозил Америке «показать кузькину мать» и отменил намеченный на июнь ответный визит в СССР американского президента Дуайта Эйзенхауэра.
Спустя неделю после событий в небе над Свердловском отличившиеся при уничтожении самолета и-2 и задержании Френсиса Гарри Пауэрса будут награждены орденами и медалями (21 человек). В частности, орденом Красного Знамени — Михаил Воронов, Николай Шелудько и Сергей Сафронов. Первые двое — ракетчики, командиры зенитных ракетных дивизионов. Третий — летчик, награжденный посмертно. Впрочем, когда о награждении военнослужащих, которые пресекли полет самолета-шпиона (кстати, это был первый указ, подписанный Леонидом Брежневым, который тогда стал Председателем Президиума Верховного Совета СССР), был обнародован, слово «посмертно» было опущено. Из Указа Президиума Верховного Совета нельзя было узнать и о деталях происшедшего на Урале. А они были таковы. По самолету-шпиону 11-2 было выпущено семь ракет. Первая из них обрубила самолету-нарушителю, до тех пор считавшемуся неуязвимым, хвостовое оперение, после чего тот стал, кувыркаясь, падать с 20-километровой высоты. Пауэрс, как мы знаем, покинул самолет. Когда неуправляемая машина достигла высоты десять километров, она вошла в зону поражения другого ракетного дивизиона, которым командовал капитан Н. Шелудько. Здесь самолет- шпион настигли еще три ракеты. Остальные три достались истребителю МиГ-19, пилотируемому старшим лейтенантом С. Сафроновым. Что же стало причиной тому, что ракетчиками был уничтожен свой самолет? Если его приняли за самолет-шпион по ошибке, то почему это случилось уже после того, как главная задача зенитчиков — уничтожить американский самолет-нарушитель, была выполнена?
В тот день, 1 мая 1960 г., заместитель командира эскадрильи капитан Борис Айвазян и летчик старший лейтенант Сергей Сафронов несли боевое дежурство на военном аэродроме Большое Савино под Пермью. В 7 часов 3 минуты они по сигналу боевой тревоги взлетели в небо для выполнения боевого задания по перехвату самолета-шпиона. В связи с подъемом в воздух истребителей-перехватчиков и необходимостью расчистить небо от другой авиации, находившей в воздухе, по решению руководства страны был дан сигнал «Ковер». По нему все самолеты и вертолеты, не задействованные в операции по уничтожению нарушителя, сажались на ближайшие аэродромы. Это должно было позволить радиолокационным станциям надежнее вести цель.
Через 32 минуты после взлета Сафронов и Айвазян были в аэропорту «Кольцово» — в Свердловске. О дальнейших событиях Б. Айвазян вспоминает так: «В Свердловске самолеты срочно начали заправлять горючим. Быстрее наполнили баки истребителя Сергея. Как ведущий, я пересел в его машину в готовности взлететь по приказу на перехват противника. Однако взлет задержали на 1 час 8 минут. На аэродроме случайно оказался самолет Су-9 — капитан Игорь Ментюков перегонял истребитель с завода в часть. Машина совершеннее МиГ-19, а главное — практический потолок у нее до 20 тыс. метров. Правда, к бою она не была готова, отсутствовало вооружение, летчик был без высотно-компенсирующеш костюма. На командном пункте, видимо, точно определили высоту самолета-незнакомца и поняли — достать его мог только Су-9. Капитану Ментюкову и поручили перехватить II-2 на подходе к Свердловску. По включенной рации я слышал переговоры между КП и летчиком. „Задача — уничтожить цель, таранить“, — прозвучал голос штурмана наведения. Секунды молчания, а потом: „Приказал „Дракон“ (фронтовой позывной генерала Евгения Савицкого тогда знал каждый летчик). Не знаю, звонил ли сам Савицкий или приказ подкрепили его именем, но я понял: летчик обречен, шел на верную смерть. Таранить на такой высоте без высотно- компенсирующеш костюма, без кислородной маски… Видимо, иного выхода у командования на тот момент не было“. Капитан И. Ментюков уже шел на таран американского самолета, когда заработали ракетные
