Мгновение... Секунда... Минута...
Генрих приоткрыл глаз, другой... Волна не двигалась. Она замерла, раскрыв пасть, обнажив клыки: носовые части ослепительно-белых кораблей, черные, щербатые обломки скал, расколотые стволы деревьев, измятые багажники и капоты автомобилей. Вся эта мешанина исходила пеной, бурлила и гудела от напряжения, но не подвигалась ни на миллиметр.
Молнии просвечивали воду насквозь, и казалось, что заглядываешь через стекло в огромный аквариум. Вода была необычайно прозрачной, не замутненная ни илом, ни землей, ни мусором, но Генрих владел собой не настолько, чтоб заметить эту странность. Он зачарованно глядел на многометровых рыбин в коричневой поде, осьминогов и тварей, каких не увидишь и в кошмарном сне.
Все эти чудовища вяло, сонно двигались иногда подплывали к границе воды, не мигая, рассматривали людей и древнерожденных, хлопали толстыми губами, словно пытались что-то сказать. На глазах Генриха чудовище, по виду напоминающее стрекозу, лениво приблизилось к горбатой рыбище и перехватило ее метровыми клычищами пополам. Вода помутнела от кропи, но жертва продолжала вяло и равнодушно чмокать, даже тогда, когда ее откушенный хвост упал па дно, взмутив толщу ила.
«Что же мы стоим? Генрих поежился. Неужели мы будем ждать, как глупая рыба, когда волна надумает нас поглотить?»
Он тронул за плечо Олафа, Питера, потом гномов, Трури и Гури и последним старика Эйвинда. Прикосновение Генриха точно пробудило всех ото сна. Древнерожденные и люди вначале медленно, потом все быстрее и быстрее двинулись по мосту, а когда до края осталось не больше десяти метров, каждый помчал так, словно оказался в волшебных семимильных сапогах.
Никто не произнес ни слова, опасаясь лишним звуком свести на нет сдерживающую волну силу, и только когда последний из бежавших ступил на земную твердь и все замерли, не зная, в какой стороне искать спасение, Генрих охрипшим голосом прошептал:
— Питер, где лестница? Куда бежать?
Питер указал пальцем на каменные ступеньки через шоссе, взмахом руки призвал всех следовать за собой и бросился к лестнице на горе.
— Ступенек должно быть сто пятьдесят три! — выдохнул Генрих. — Пусть каждый считает сам, потом сверим результаты.
Первыми засеменили по ступенькам шустрые хайдекинды. За ними, несмотря на преклонный возраст, поспевал старик Эйвинд. Альвис и Ильвис трусили следом за скальдом, а сразу за ними топотал Питер. Никто не оглядывался, как будто опасался, что тут же превратится в соляной столб.
Генрих замыкал отряд. Только чудовищными усилиями воли удавалось ему сдерживать отвратительный животный страх, требующий без оглядки мчать на вершину горы, куда не достанет волна, где можно спастись.
«Ошибиться в подсчете» нельзя, — думал Генрих, назло волне задерживая шаг. Только благодаря одному добрались мы до заветной горы и только ради одного — Последних Врат. Черт с ней, с волной! Я не позволю ей сломать меня, когда до цели рукой подать».
— Первая, вторая... десятая...
— Эй, Генрих, взгляни, — прошептал Олаф, мужественно державшийся поблизости от не поспевающего за ним друга.
— Не отвлекай!
Но Олаф схватил Генриха за руку, притянул к скалистому выступу.
— Да постой же! Читай! Это вывеска перечеркивает все наши надежды!
Генрих поднял глаза. На каменной плите было выбито:
«Строительство этой дороги было начато в 1893 году и закончено 22 мая 1897 года».
— Ну и что? — спросил Генрих.
— А то, что дорога эта построена всего сто с небольшим лет назад, а рукопись, на которую мы опираемся в наших поисках, написана как минимум лет пятьсот назад. Понимаешь? Дороги-то тогда и в помине не было!
— Ну и черт с ними — с рукописью и с дорогой! Может, автору было видение! — закричал Генрих, пытаясь заглушить криком собственную панику. — Ты ступеньки считай! А врет рукопись или нет, разбираться нам некогда. Пусти!
Водяная стена трещала и скрипела. Эти звуки действовали на нервы сильнее, чем стальной стержень, скребущий по стеклу. Казалось, сдерживающая волну сила вот-вот ослабнет.
На сто пятой ступеньке Генрих не выдержал и посмотрел вниз. Водяной вал достигал уронил его ног. Поверхность волны полилась, коробились водоворотами. Один из теплоходов, перевернутый килем вверх, почти наполовину выступил из поды и продолжил двигаться вперед, грозя через минуту-другую вывалиться из объятий воды, обрушиться на мост.
Отведя взгляд от теплохода, Генрих окинул взглядом плоскость воды перед мостом... и недоверчиво протер глаза. Ему показалось, что у стены, прижавшись к ней лицом, стоит огромный человек, расставив руки и преграждая волне путь. Великан не имел четких контуров, но в воде ясно просматривались очертания рук, ног, головы. Эти очертания казались вдавленным барельефом, и, присмотревшись, можно было увидеть отпечаток лица на воде, маску: нос, глаза, скулы. Вода обволакивала тело гиганта, временами выбивалась пузырями из-под его рук или ног. Именно эти пузыри производили жуткий скребущий звук, из-за которого кожа покрывалась мурашками.
— Ты что? — Олаф толкнул Генриха в плечо. — Идем скорее, нам некогда любоваться Последним Часом...
— Кто-то держит волну!
— Отлично! Мы скажем ему спасибо, когда все закончится.
Глава XXVI
ПОСЛЕДНИЕ ВРАТА
Сто пятьдесят три! — Генрих встал на сокровенную ступеньку. — У всех совпал счет? — Все верно — сто пятьдесят третья, — кивнул Ильвис.
— А мне показалось, что сто пятьдесят третья на одну выше, — возразил Альвис, но тут же пошел на понятную. — Но я мог и ошибиться.
Генрих растерянно покрутил головой. На этом месте дорога раздваивалась, и никаких странностей, указывающих на возможные Врата, не было.
— О-о, — Олаф встал рядом с Генрихом. — Мне кажется, ступеньки можно было не считать — одной выше или ниже, ничего но меняется, — он вздохнул и машинально полез и карман за сигаретой. — Проклятие! Забыл, что они расквасились. Так что мы имеем? Две дороги? И какая из них наша?
— Боюсь, этого нам не узнать, потерянным голосом пробормотал Питер. — В указании ясно говорилось, что дорога светится только ночью. А сейчас скорее не ночь, а то ли страшная гроза, то ли солнечное затмение... Стрелки на моих часах...
— Выкинь их! — ответил вместо Генриха Олаф. — Больше нельзя верить ничему, что осталось от прежнего мира. Какие там стрелки! Теперь настоящая ночь. Последняя Ночь перед Судным Днем. Теперь я уверен, что в головоломке говорилось именно об этой ночи... Нам необходимо разделиться — одни пойдут налево, другие осмотрят тропу справа. Я выбираю правую сторону!
Генрих пожал плечами и повернул налево. Он прошел несколько метров по тропе.
«Как же выглядят эти Врата? — подумал он. — Одно ясно — это не прямоугольная плита с декоративными ручками. Тогда что? Трещина в скале? Заросший мхом каменный выступ?..»
Хотя волна залила часть вулканов, но молнии блистали часто, и их вспышки давали достаточно света.
— Господин Ильвис, подскажите, как выглядит Кожа Мидгардов? Хоть приблизительно, — спросил вдруг Генрих вышагивающего рядом гнома.
Ильвис неопределенно пожал плечами.
