Раскинув карты, Ирина сказала:
— Вы счастливее, нежели он. Вам удастся жениться на той, кого вы любите.
Местоимение “он” относилось к русскому господину, который стоял подле Ирины, беседуя с кем-то из гостей. К сожалению, я не запомнил ни его лица, ни того, как он был одет. Помню только, что в петлицу у него была воткнута гвоздика. Быть может, это и был тот несчастный, который повесился, поняв, что Ирина разлюбила его...
— Значит, сегодня мы ее не увидим
— Не пойти ли нам отсюда куда-нибудь выпить по рюмочке? — Господин Т., разумеется, тоже принадлежал к числу поклонников Ирины.
— Может быть, все-таки останемся на следующее действие?
Скорее всего упомянутый мною разговор с Данченко произошел как раз в антракте перед вторым действием.
Следующий акт оказался не менее скучным, чем предыдущий. Однако не прошло и пяти минут после того, как мы уселись на свои места, как в ложу, находящуюся напротив нашей, вошло человек пять или шесть иностранцев во главе с Ириной Бурской. Опустившись в кресло в первом ряду, она, обмахиваясь веером из павлиньих перьев, с невозмутимым спокойствием стала смотреть на сцену. Но этого мало — по ходу действия она оживленно переговаривалась и даже смеялась со своими спутниками (в числе коих, надо полагать, был и ее американский покровитель).
— Смотри: Ирина!
— Вижу.
Мы так и не покинули своей ложи до самого конца оперы, когда Хосе, сжимая в объятиях мертвую возлюбленную, рыдает “Кармен! Кармен!” Разумеется, все это время мы смотрели не столько на сцену, сколько на Ирину — эту русскую Кармен, которой, как видно, совсем не было дела до того, что из-за нее погиб человек.
Спустя дня два или три мы с господином Т. ужинали в ресторане. Наш столик находился в самом углу зала.
— Интересно, ты обратил внимание, что после того вечера у Ирины забинтован безымянный палец на левой руке? — спросил меня господин Т.
— Да, в самом деле, припоминаю.
— В тот вечер, вернувшись в гостиницу, Ирина...
— Погоди! Не пей! — воскликнул я, перебивая его. Несмотря на тусклое освещение, я заметил в бокале приятеля перевернувшегося на спинку маленького майского жука. Выплеснув на пол вино из своего бокала, господин Т. со странным выражением лица продолжал:
—...разбила о стену тарелку, взяла в руки осколки вместо кастаньет и, не замечая, что из пальца течет кровь...
— Пустилась в пляску, словно Кармен?
В этот миг седовласый официант, которому не было дела до охватившего нас волнения, невозмутимо поставил перед нами тарелки с лососиной.
КОММЕНТАРИИ
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
16
27
28
29
30