Широко при нём Русь раскинулась. От самого моря Северного до Азии, Венгрии да и к Дании подошла. А сколь много стран торговать с нами посылают, про то вы и сами знаете…
— О, да. Русские товары славятся, особо же — отменные меха.
— Меха же наши и впрямь никому надеть не зазорно. А теперь взгляните, Панове, вот невдалеке от Софии — другой храм, Десятинная церковь прозывается…
— Почему такое название церковь имеет?
— Воздвигнута та церковь батюшкой князя Ярослава, Владимиром Святославичем, и дал он ей от имения своего и от град своих десятую часть. Оттого так и прозывается…
— Кто ж изваял тех прекрасных коней, что за церковью стоят?
— Те медные кони столь древни, что мастер неведом. Вывезены они князем Владимиром из Корсуня.[8]
— А мраморные колонны в храмах? — не без ехидства осведомился младший.
Андрей нахмурился.
— Мрамор действительно привозной. Из-под самого Царьграда: морем, а потом по Днепру-реке везли его. Колонны же из того мрамора наши, киевские мастера высекали. Мастера у нас отменные. Сказывали мне, что ещё сто лет назад по этой части Русь на втором месте после Византии стояла, а уж за ней прочие государства шли…
— Конечно, конечно, — примирительно вставил старик, — мастера русские и на западе ведомы, их изделия дорого ценятся. Видал я у одного владетельного князя турий рог в оправе русской работы, чеканом и резцом излаженной. В середине — два грифа, хвостами, крыльями и шеями сплетённых, кругом же охота на птиц…
Андрей уже устал от своих спутников. «И вздумалось же Всеволоду навязать их мне на шею», — уныло думал он.
— Велик изрядно наш Киев, — обратился он к полякам, — и никак нельзя вам его за один раз оглядеть. Теперь же время к трапезе близится. Дозвольте вас ко княжему дворцу проводить. Отведайте туров жареных, да кабанов, да лебедей, угоститесь русскими медами прадедовскими да квасом игристым!
Низко поклонившись гостям, Андрей с надеждой вглядывался в их лица. Стась облизнулся, а старик воинственно подкрутил свои пышные седые усы.
— Ну, что ж, — важно сказал он, — благодарим пана за ласку…
Все трое быстрым шагом направились к дворцу.
Глава X. ВРЕМЯ ПРИШЛО…
«Предслава, Предслава… — думал Андрей, расхаживая по цветущему садику позади княжеского терема, — заколдовала ты меня, что ли? Может, ты от деда и ведовству была обучена? Отчего бы иначе я двенадцать лет позабыть тебя не мог?»
— Андрей! — услышал он и поднял голову. Высоко у маленького теремного окошечка сидела Анна. Лицо её было грустно, глаза явно заплаканы.
— О чём горюешь, Ярославна? — ласково спросил Андрей.
— Скучно мне, Андрей. Одна в пустом тереме — словечка не с кем перемолвить. Ни с Анастасией, ни с Елизаветой не посмеёшься, как бывало. Далеко мои сестрицы и весточек даже не шлют…
— А ты бы к матушке перебиралась, чем одной-то сидеть!
— И то, нынче перейду. Матушка уж велела. Да вот на прощанье захотелось у оконца своего посидеть.
— Не горюй, Ярославна. Скоро и твоя судьба придёт…
— А какой она будет, та судьба, Андрей?
— Про то твой батюшка ведает. Его воля…
— Воля, известно, его. А жизнь-то моя…
— Андрей! К князю! — крикнул, заглянув в калитку, парнишка-нодросток, из дворцовых служителей.
Помахав Анне рукой, Андрей быстро вышел из садика.
Ярослав сидел один в своей опочивальне. На плечи его небрежно наброшена тёплая шуба — нездоровилось эти дни князю. Перед ним на столе громоздилась, как всегда, кипа всяких писаний.
— Садись-ка, — ответил он на поклон вошедшего Андрея.
Андрей сел и вопросительно поглядывал на князя, но тот всё молчал, задумчиво перебирая какие-то письма.
— Видал ли ты вестника вчерась? — наконец спросил он.
— Какого, княже? Их столько прибегает, разве всех упомнишь?
— То особый был. С границы. До тебя его вести близко касались…
— До меня?
Но Ярослав опять замолчал, пристально, внимательно глядя на Андрея, словно стараясь разглядеть — каков же стал его питомец теперь, придя в полный возраст.
— Два годика тебе до тридцати осталось, а ты всё бобылём ходишь. Моя в том вина… — вздохнул князь.
Андрей не ответил — что проку было перечить? Для видимости? Так князь не из таких. Он неправды терпеть не может…
— Не только твоя, княже, — сказал он наконец, — видать, судьба моя такая…
— Знаю, слыхал.
«И всё-то ему ведомо! — изумлённо подумал Андрей. — Откуда бы? Анна, поди…»
— Ну, вот что. Тот вестник принёс слово про посольство…
— Посольство?
— Из Франции. От короля Генриха.
— Так вроде с Францией у тебя досель дел не бывало, княже?
— Не было. Теперь будут. По Анну они едут…
Андрей побледнел. Да, эти вести близко его касались. Его судьба с Анниной тесно связана…
— Помнишь ли клятву свою? — строго, хотя и с грустью спросил Ярослав.
— Помню, княже…
— Время пришло её выполнить. Отдам я Анну за Генриха. Пусть и эта сторона Киеву роднёй станет. Поедешь ли с последней дочерью моей в края незнакомые?
— Поеду, княже.
— Добро, Андрей. Покамест о том молчи. На неделю вестник послов опередил. Не хочу, чтоб вперёд судачили. Знают про это дело лишь я с княгинею да ты.
Открыв привозной мозаичный шкафчик, Ярослав достал увесистый парчовый мешочек с деньгами.
— Вот, возьми.
— Что ты, княже? За что жалуешь? Да и зачем мне деньги? Слава богу, я у тебя и сыт, и обут, и одет!
— Эх, Андрей, Андрей, глупый ты ещё. Ты теперь должен сам по-княжески выглядеть. Платье справь себе новое, наилучшее, чтобы лицом в грязь перед тамошними не ударить, чтоб вельможею тебя почитали. С королевской невестой едешь… Латинскую-то речь хорошо ли знаешь?
— Говорить могу, только не быстро…
— Первое время по-латыни беседуй, но французский язык учи прилежно да поскорей. Надобно, чтоб всё ты понимал, что кругом тебя при дворе говорено будет. Случится гонец — отписывай мне подробно. Коней купи дорогих, холопов себе во Франции найми, надо будет — и дом поставь. Хотя лучше во дворце у
