тысячи долларов.
— Я бы охотно выпила шампанского. Ты не принесешь, дорогой? — обратилась она к пасынку.
Когда Ник вышел, она села в кресло напротив Лиз, внимательно изучая ее.
— Агнесс пребывает в состоянии прострации с того момента, как они объявили о своей помолвке. Если бы я не взялась за дело, неизвестно, чем бы все закончилось. — Она посмотрела на свои золотые с бриллиантами часы. — Скоро приедут Габриелла с Антонио. Они летят из Бостона и переночуют сегодня в загородном клубе. Вы еще не встречались с матерью Ника?
Лиз покачала головой. Она очень удивилась, узнав, что первая жена Эрнста Вернона и ее второй муж тоже приглашены на свадьбу. Наверное, решила она, так заведено в высшем обществе, что бывшие жены и мужья встречаются друг с другом в сопровождении очередных супругов.
— Ее пригласила Агнесс. Не думала, что она приедет, но, видимо, ее заинтриговали несмолкающие слухи о том, что ее сын трудится над внедрением какого-то своего гениального изобретения не один. — Помолчав немного, она прибавила: — Габриелла — типичная итальянка. Она и Эрнст — это две противоположности, а Ник соединил в себе чувственность матери с практичностью и целеустремленностью отца.
В эту минуту появились мужчины. Ник нес поднос с кофе, а отец бутылку «Вдовы Клико» в ведерке со льдом. Лиз пребывала в замешательстве. Интересно, что означают слова «несмолкающие слухи» и особенно «не один»? Уж не хотела ли Маргарет сказать, что Ник влюблен в Джейн? Неужели его нежный поцелуй был всего лишь проявлением галантности, и не более того?
Взяв в руки бокал из венецианского хрусталя, в котором искрилось шампанское, и сделав глоток, она немного повеселела, но не могла удержаться от мысли, что лучше бы они были сейчас на борту «Морской звезды» и пили молодое вино из обычных стеклянных стаканов. Она знала, что богатый, сверкающий роскошью дом не ее место. Для нее он ни в какое сравнение не идет с так любимым ею палаццо «Сан- Пьетро», окруженным огромным одичавшим парком, а его кристально чистые окна не могут соперничать с замутненными стеклами виллы, скрывающими от посторонних глаз нежилые комнаты, где под вековой пылью хранится память о многих поколениях итальянской ветви семьи.
На дорожке, хорошо просматривавшейся из окна особняка, появился лимузин.
— Наверное, это твоя мать, Ник. Поздоровайся с ней и пригласи сюда, — велела Маргарет. — У нас есть полчаса до приезда остальных гостей.
Лиз удивилась, когда он взял у нее из рук бокал и поставил его на столик рядом с креслом.
— Пойдем, я познакомлю тебя с мамой, — предложил он.
Выйдя из библиотеки, она поинтересовалась:
— Разве тебе не хочется побыть наедине со своей матерью?
— Ты говоришь так, потому что никогда раньше не встречалась с моими родителями. — Ник шел рядом, поддерживая ее за локоть, отчего у Лиз по телу разлилось блаженное тепло. — У тебя неверное представление о семейных связях и семье в целом. Отношения между членами моей семьи далеки от привычных тебе представлений. Нас можно видеть вместе лишь на крупных торжествах, таких, как свадьбы, похороны, юбилеи, а в остальное время каждый идет своим путем.
— Но Маргарет сказала, что… — Лиз осеклась.
— Что она сказала?
— Что твоя мама обожает тебя, — выкрутилась она.
— Маргарет постоянно твердит, что сама без ума от своих детей. Полагаю, это происходит только тогда, когда они во всем слушаются ее, — насмешливо отозвался он.
Раздался мелодичный звонок в дверь, и Ник открыл. На пороге, увитом по случаю бракосочетания белыми цветами, стояли мужчина и женщина.
— Доменико! — воскликнула женщина и обняла его.
— Здравствуй, мама. — Они поцеловались, после чего Ник повернулся к ее спутнику. — Как дела, Антонио?
Отчим пожал ему руку и дружески похлопал по плечу. Он был коренастый, на голову ниже своего пасынка.
— Мама, познакомься, это Лиз Адамс.
— Рада видеть вас. Агнесс называет вас русалкой Ника. Если не ошибаюсь, вы знакомы с моим сыном еще с детства?
— Да, но только я была в те годы ребенком, а Доменико был почти взрослым мужчиной.
— Ох, только, пожалуйста, не напоминайте, сколько ему сейчас лет. В такие минуты я чувствую себя древней старухой. Правда, я родила его очень молодой, но разве есть на свете женщина, любящая считать свои годы? А это мой муж. Мы тоже знали друг друга с детства, но прошло много лет, прежде чем мы соединились.
Антонио поцеловал Лиз руку. Затем все четверо направились в библиотеку, где их ждали Маргарет и Эрнст. Впереди шли мать с сыном, а за ними Лиз и Антонио. Отчим плохо говорил по-английски и очень обрадовался, что Лиз свободно изъясняется на итальянском. С той минуты он практически неотрывно находился при Лиз и с воодушевлением болтал с ней. Она не возражала, потому что, как и он, чувствовала себя довольно неуютно среди многочисленных родственников и гостей, все прибывавших и прибывавших.
Последней приехала та, которую так ждала Лиз, — Джейн Треверс. Лиз и Антонио стояли всего в метре от резной дубовой лестницы, украшенной цветами, когда мимо них проплыла привлекательная рыжеволосая женщина и устремилась к молодоженам с поздравлениями. На ней было простое трикотажное платье светло-зеленого цвета средней длины. Единственным украшением ему служила длинная нитка бус из темного нефрита. Она разговаривала с новобрачными, когда Ник вышел из гостиной и направился к ней. Не было никакого сомнения, что он ждал приезда Джейн и обрадовался ее появлению. Их радость была взаимной, поскольку, обернувшись к нему, она расплылась в нежной улыбке.
Лиз видела, как они обнялись, и с горечью поняла, что все ее надежды рухнули. Эти двое были просто созданы друг для друга. Неудивительно, что слухи на их счет не умолкали. Она повернулась к Антонио и завела разговор с ним о тех портах, где они с дядей часто причаливали во время своих ежегодных скитаний по морям. Но ее собеседник не мог ничего сказать о них. Уроженец севера Италии, он ни разу не был на юге страны. Восхваляя красоту родных мест, он внезапно замолчал, и в ту же минуту Лиз почувствовала, что кто-то тронул ее за плечо. Оглянувшись, она увидела Ника и рыжеволосую красавицу.
— Джейн, познакомься с Лиз Адамс и моим отчимом Антонио Мазони. — И специально для него пояснил: — Леди Джейн англичанка, но большую часть жизни прожила в Америке.
С первого же взгляда Лиз поняла, что ей очень нравится эта женщина, ее веснушчатое лицо и открытая, обворожительная улыбка. Они смогли поговорить всего несколько минут, когда настало время занять свои места в гостиной, где были расставлены стулья с именами гостей. Все было готово к началу церемонии.
В первом ряду сидели родные Ника, родители жениха и почетные гости. Место Ника было во втором ряду. Слева от него сидела Лиз, а справа — Джейн. Тихо заиграла музыка, по лестнице торжественно спустилась невеста. Ожидавший ее внизу Ричард Найджел церемонно подал ей руку, и они направились к импровизированному алтарю, у которого их ждали жених и священник.
Проходя мимо Ника, Агнесс послала ему дружескую ободряющую улыбку.
Из всех его знакомых женщин только три были ему особенно дороги: его кузина и две другие, сидевшие по обе стороны от него. Двух он любил как своих сестер, третья же занимала все его помыслы. Его страсть к ней росла с каждой минутой, но он знал, что их время пока еще не настало.
Ник был уверен, что очень скоро его надежды реализуются и тогда он бросит к ее ногам сокровища целого мира.
Все его родственники, за исключением Агнесс, считали главным в браке равное положение в обществе, богатство и уважение себе подобных людей. Его же избранница — выходец из другого мира, с другими, резко отличающимися от их представлений ценностями. Она самостоятельна во всем и разделяет его взгляды на жизнь. Эта свадьба явилась для него не просто поводом повеселиться, а исключительной возможностью побыть с ней рядом. К величайшему его сожалению, они виделись реже, чем он того желал.
