Эдогава Рампо
Плод граната
1
Я давно веду своего рода дневник, где фиксирую особенно занимательные дела, которые мне довелось расследовать за долгие годы сыщицкой практики, однако этот случай почему-то опущен в моих заметках — верно, в повседневной суете я забыл тогда записать его. Да и дело было не столь уж громкое.
Правда, однажды мне пришлось восстановить в памяти все мельчайшие подробности того из ряда вон выходящего, изощренного преступления — убийства с применением серной кислоты. А вспомнил я о нем после стольких лет в связи с тем, что, отдыхая на горячих источниках в Синею, неожиданно свел знакомство с неким Иноматой, а еще точнее — благодаря одной книжице, принадлежавшей моему новому знакомцу, — детективному роману в чрезвычайно потертой черной обложке.
Сейчас, когда я пишу эти строки, за окном уже осень; лето же я провел на водах в горах Синано. Замечу, что это совершеннейшее захолустье; с поезда я пересел на частную линию электрички, а потом трясся в автобусе еще часа два, прежде чем добрался до места.
Гостиница там в японском стиле и не отличается изысканностью и комфортом, еда невкусная, развлечений решительно никаких, однако все эти недостатки с лихвой восполняются прелестью совершенно безлюдного пейзажа. Неподалеку — живописное ущелье, где низвергается с кручи великолепнейший водопад, а с близких гор нередко спускаются дикие кабаны и заходят прямо на задний двор гостиницы.
Гостиница, единственная в этих краях, пышно именуется виллой «Зеленые горы», однако названию она явно не соответствует и походит скорей на обычный сарай, разве что побольше; здание обветшало и почернело от времени, неотесанные служанки видеть не видели пудры, перекрахмаленные и стоящие колом гостиничные юката чересчур коротки и едва прикрывают лодыжки — словом, от всего веет духом неистребимой провинциальности. Однако в разгар сезона гостиница все-таки заполняется до отказа. Большую часть гостей составляют жители Токио, Нагой и других крупных городов. Мой новый приятель, биржевой маклер Иномата, тоже приехал из Токио.
Сам я по профессии полицейский и потому, наверное, страстный любитель детективных романов. А может быть, наоборот: именно по причине горячей любви к детективным историям я посвятил добрую половину жизни расследованию преступлений, дослужившись от рядового сыщика до инспектора уголовного розыска.
Да, таким уж я уродился, а потому и на курорте постоянно приглядываюсь к отдыхающим — нет ли меж них подозрительных личностей; но с еще большим рвением я ищу собеседника, с которым можно поговорить о методах раскрытия уголовного преступления.
Сейчас в Японии мода на детективы, но, несмотря на то что люди охотно читают их во всяких дешевых журнальчиках, к моему немалому огорчению, пока нечасто встретишь на улице человека с детективным романом, изданным отдельной солидной книгой.
Правда, на сей раз мне повезло: в первый же день моего пребывания на вилле «Зеленые горы» я встретил такого великолепного собеседника, о котором даже и не мечтал.
На первый взгляд, человек этот показался мне совсем молодым, однако впоследствии я узнал, что он старше меня на пять лет и ему уже исполнилось сорок четыре. Чемодан у него был буквально набит детективной литературой, причем большую часть составляли английские книги. Звали его Иномата.
Совершенно случайно я увидел, как он, устроившись на веранде в плетеном кресле, читает детективный роман; это и послужило поводом для знакомства. Само собой вышло так, что мы сблизились.
Наружностью Иномата отличался весьма необычной и привлекал всеобщее внимание. Несмотря на молодые еще лета, у него была совершенно лысая, идеально круглая голова и очень тонкие, но густые красивые брови; очки без оправы с желтоватыми стеклами скрывали большие, под тяжелыми веками, глаза. В довершение портрета — греческий, с легкой горбинкой нос, усики, длинные, чрезвычайно ухоженные бакенбарды... Что-то неуловимо иностранное проскальзывало во всем его облике. Даже короткое гостиничное юката он умудрялся носить с такой элегантностью, что походил в нем на профессора университета, а уж никак не на биржевого маклера.
Оказалось, Иномата совсем недавно утратил горячо любимую им жену, и скорбная складка прорезала его чистый и бледный лоб. Как я заметил, он почти не выходил из своей комнаты, проводя время за чтением, но и любимые детективы, похоже, не приносили ему утешения; частенько Иномата, отложив раскрытую книгу, пустыми глазами смотрел на поднимавшиеся за верандой покрытые зеленью горы — и мне до слез становилось жаль его.
Как-то часа в три пополудни я, даже не переодев юката, сунул ноги в уличные гэта и вышел через задний двор гостиницы — погулять после обеда. Я направлялся в соседнюю рощицу, весьма напоминавшую ухоженный городской парк, и вдруг заметил Иномату, тоже в юката; прислонившись к стволу огромного дерева, он увлеченно читал какой-то роман. Из любопытства я подошел поближе.
Иномата оторвался от чтения и, кивнув мне, перевернул раскрытую книгу обложкой кверху. На черном корешке сверкали тисненные золотом затейливые буквы: «Trent's Last Case», E. С. Bentley.
— Читали? Лично я перечитываю ее уже в пятый раз, даже обложка вся обтрепалась. Великолепная книга! Один из немногих шедевров...
Загнув уголок страницы, Иномата с жаром расписывал достоинства автора.
— Бентли?.. Да, что-то припоминаю. Я, кажется, тоже читал, только очень давно. Даже сюжета не помню. Но в каком-то журнале видел статью, где этот роман называли одним из лучших английских детективов.
Некоторое время мы оживленно обменивались мнениями относительно своих и зарубежных писателей, но вдруг Иномата, знавший о моей профессии, с интересом спросил:
— Наверное, вы и сами знаете любопытные случаи? Я тоже увлекаюсь криминалистикой и даже собираю газетные вырезки о нашумевших процессах. Но ведь многое прошло и мимо внимания прессы... Расскажите о каком-нибудь необычном деле, оставшемся неизвестным широкой публике, — пусть из далекого прошлого...
Я уже привык, что каждый новый знакомый рано или поздно непременно просит меня об этом.
— Право, не знаю... Я, конечно, веду записи, но преступления, которыми я занимался, освещались в газетах, и вы, безусловно, читали о них...
Растерянно пожав плечами, я бросил взгляд на книгу, которую вертел в руках Иномата, и тут в моей голове с поразительной ясностью — словно луна, вышедшая из облаков в ночь полнолуния, — всплыло воспоминание о том самом деле.
— Видите ли, не так уж часто преступление раскрывается благодаря чисто логическим построениям, а поэтому для любителей детективных романов подлинные истории не представляют особого интереса. Для сыщика куда важнее господин случай и крепкие ноги, как, например, в произведениях Крофтса. Пожалуй, он недалек от истины. Хотя, конечно, встречаются и исключения даже в практике. Вот, скажем, пресловутое «Дело об убийстве с применением серной кислоты»... Это случилось лет десять назад, в глухой провинции, а потому газеты Токио и Осаки почти ничего о той истории не писали. Случай довольно заурядный. За давностью лет я совершенно забыл о нем, но вот сейчас отчего-то вдруг вспомнил. Если вам будет не в тягость, я могу рассказать...
Иномата даже подпрыгнул.
— Разумеется! И поподробнее. Одна серная кислота чего стоит!..
У него, как у ребенка, заблестели глаза. Да и мне самому уже не терпелось. Я любил рассказывать увлекательные истории и в предвкушении удовольствия не заставил просить себя дважды.
Мы побрели по заросшей травой тропинке, вившейся вдоль горного склона. Вдруг шедший впереди Иномата остановился: мы были у цели. Воистину, это было самое подходящее для такого рассказа местечко. Справа поднимался покрытый огромными деревьями крутой горный склон, слева зияла глубокая пропасть. На дне ее, сокрытом во мраке, царила мертвая тишина.
Чуть поодаль скала образовывала нависавший прямо над бездной каменный козырек; на этом выступе была крохотная розная площадка.
— Идеальное место. Только здесь и слушать такие истории! Один неверный шаг — и смерть. В этом есть своя прелесть, верно? — с гордостью заключил Иномата, устраиваясь над самой бездной.
