человеком интеллигентным и собранным, несмотря на то, что большей радостью в его жизни была муштра в полицейском управлении Тулона.
Инспектор отдал краткое распоряжение, после которого его люди шумно преодолели порог дома. А сам он взял под руку комиссара Лепера и вроде бы по-свойски тал прохаживаться с ним вокруг виллы. Лепер докладывал о происшествии и проведенном предварительном расследовании, Рандо распределял внимание между собеседником и территорией, по которой они прогуливались: этим он напоминал Наполеона Бонапарта. Он внимательно оглядел дом, сразу сообразив, которое из окон принадлежит кабинету писателя.
Около стопки кирпича, предназначенного для строительства гаража, Рандо остановился, приставил ладонь ко лбу, как полководец, озирающий после битвы, и спросил:
— Что это за человек направляется сюда?
У комиссара было зрение похуже, пока он смог ответить, прошло некоторое время.
— Это садовник Мейер. Он работает здесь днем. А живет в собственном доме, на другом конце От- Мюрей.
Рандо встал на пути Мейера.
— Какую пенсию вы получаете? — вопрос прозвучал четко и авторитетно.
Инспектор был известен так называемыми побочными вопросами. Его методы, основанные на неожиданности, принесли немало триумфальных результатов. Оппоненты инспектора — у кого же их нет? — твердили, что он со своими методами заходит слишком далеко. Короче говоря, они ставили в упрек мсье Рандо его склонность к эффектам.
— Пятьдесят тысяч, — ответил удивленный садовник и вопросительно взглянул на Лепера. — Но я первоклассный специалист. Я преимущественно работаю на своем…
— Хорошо, — прервал его Рандо. — Что вас вчера поразило при возвращении домой?
Садовник Мейер — о чудо! — сказал, не колеблясь:
— Кто-то сорвал черную розу, которую я вырастил с таким трудом.
— А кто, по вашему мнению, убил Шарля Дюмолена?
— Что?! — вскрикнул Мейер, пошатнувшись.
— Ага, вы не знаете.
Маленький Наполеон повернулся на пятках и быстро направился в сторону дома. Лепер бежал за ним, шумно сопя.
Тулонские полицейские дисциплинированно ожидали в холле. Инспектор окинул их мимолетным взглядом. В абсолютной тишине он резко двинулся наверх, комиссар пробовал поспеть за ним. Рандо достиг второго этажа и без раздумий открыл именно ту дверь, которую нужно было открыть. Он умело расследовал происшествие, изредка задавая вопросы Леперу. На мгновение Рандо остановился у окна, рассматривая окрестности.
— Очень живописное расположение, — заключил он. — Дюмолен входил в окно?
— Не знаю, — недовольным тоном ответил Лепер.
Маленький Наполеон подошел к убитому и решительным движением вынул из верхнего кармана тужурки белый платочек. Встряхнул его над столом — что-то выпало. На полированной поверхности лежала бриллиантовая брошь.
Лепер побагровел.
— Удачный улов, — в первый раз засмеялся Рандо. — День хорошо начинается.
— Что это значит?.. Не может быть… не может быть… — бормотал комиссар.
— Обычное дело, мсье Лепер. Вы сунули руку между платком и карманом с одной и другой стороны, ничего не нашли и успокоились. А надо бы проверить содержимое самого платка. Этот белый платочек в верхнем кармашке — достаточно неинтересное украшение. Он имеет меньшее значение, чем, например, пуговицы. Содержимое пуговиц вы тоже не исследовали? — пошутил инспектор.
— Нет, — признался Лепер, испытывая тревожное чувство.
— Ну и правильно.
— Вы все шутите, — возмутился комиссар. — Но откуда бы эта брошь взялась в кармане Дюмолена?
— Не все сразу. Я же не ясновидец.
— Значит, это не Жакоб Калле… — лихорадочно размышлял Лепер вслух. — Исключаем Жакоба Калле из подозрений в краже и убийстве. Если он не крал, то и не убил. Если бы он убил, то броши бы не было здесь…
— Вы абсолютно правы, — подтвердил инспектор. — Тем более, что вчера Жакоба Калле задержали в Канн, в баре «Марс». У Жакоба Калле стопроцентное алиби.
Лепер подпрыгнул.
— Почему вы не сообщили мне?
— Это же понятно. К сожалению, телефон в вашем управлении между десятью и двенадцатью часами не отвечал.
Комиссар вспомнил свое дежурство, кувшин божоле, изнурительный душный вечер… Он помолчал.
Прошли в спальню писателя. Одинокая роза в вазе, вчера еще выглядевшая столь естественно и невинно, сегодня, после сообщения Мейера, пылала зловещим огнем. Комиссар был подавлен.
— Вы сняли отпечатки в этой комнате? — спросил Рандо.
— Я посчитал, что это излишне…
— Сейчас распоряжусь, — сказал инспектор без тени укора. Он мыслил четко, как все, которым везет.
Он возвратился в кабинет, внимательно оглядел длинный ряд книг. Безошибочно потянулся к одной из них и прочел название:
«Пурпурная роза маркизы де Шатогри». Первая детективная повесть Шарля Дюмолена. Интересное совпадение, — прибавил инспектор. — Память меня все же не подвела. — Говоря это, он краем глаза наблюдал за комиссаром Лепером.
Конечно, инспектора можно было упрекнуть за склонность к эффектам, но ценители его таланта такие упреки решительно отметали. Они скорее считали, что мсье Рандо любит время от времени подшучивать над партнером.
А тем временем комиссар Лепер, который все еще держал спрятанным в кармане свой главный козырь, решил, что подходящий момент наступил. Поэтому он сказал:
— Шарля Дюмолена убил человек, который курит трубку.
Серые глаза Наполеона из Тулона потемнели. Он нетерпеливо ждал продолжения сенсации. Но комиссар не спешил.
— Доказательства? — поторопил его Рандо.
— Есть доказательства. Вот эта штучка. Я нашел этот предмет на столе. Дюмолен не употреблял табака ни в каком виде.
— Инспектор взял из руки Лепера металлическое приспособление для трубки, в обиходе именуемое «неотложкой».
— Отпечатки?
— Сняты.
— Кто курит трубку?
— Фруассар.
— Где эта вещь лежала?
— Под календарем.
— Здесь, очевидно, был и американский режиссер?
— Режиссер трубку не курит.
— Данные Фруассара? — спросил Рандо.
— Птичка небесная. Когда-то был светским львом. Равно как и любовником Гортензии Дюмолен.
— Вы его подозревали в краже броши? — инспектор обратился к вводной части доклада Лепера.
— Ну… да. Однако все могло быть иначе. У меня есть концепция.
