где хотела быть, делала все, что только пожелается. Но не было времени любоваться красотами мира и дергать фей за хвосты: я хотела быть рядом с Дэвидом, изо всех сил хотела, как в детстве, когда Тамми Шобсон валяла меня в грязи, требуя повторить, что я сама и мой паскудный блудливый папаша — грязные и мерзкие трусы.
Был момент, когда чернота будто предложила какой-то маяк, мою персональную дорожку из желтого кирпича для установления нового рекорда наземного передвижения. Потом я приобрету знание, необходимое, чтобы зафиксировать это движение, поместить его в какие-то рамки пространства и времени, но сейчас это был моментальный размазанный путь, перенесший меня туда, где мне хотелось быть: в черт знает какой пустыне, в темноте, в жаре, я ударилась в собственного брата, прошла
Дэвид стоял неподвижно, бусинки пота покрыли измазанное темной краской лицо. Глаза были прикрыты очками ночного видения, но я их помнила, я каждый день вижу в зеркале точно такие же. У него был автомат «М-4» в одной руке и рация в другой, и выглядел он таким спортивным, таким здоровым, что я просто остановилась и смотрела, как он дышит.
— Жас? — прошептал он.
— Ты меня видишь?
Он тут же затряс головой. Я просто читала его мысли:
«Нет. Не вижу я такого, потому что в «Наставлении Специальных Сил 14-А» об этом ничего не сказано». Но он протянул руку — она вошла мне в живот и вышла из спины. Той же рукой он тут же от души хлопнул себя по лбу.
— Черт, самое время для галлюцинаций!
Он повернулся ко мне спиной, и у него за плечом я увидела дом — приземистое здание с темными- темными окнами и светло-розовой дверью. Группа Дэвида окружила ее, припав в тени подобно ниндзя, и ждала приказа.
— Дэвид! — Я прыгнула, загородив ему дорогу, взметнула руки, не в силах остановить его медленного продвижения. — Дверь! Розовая дверь, она заминирована!
— А ну, Дэйв, возьми себя в руки! Все проверено все чисто.
Рука, держащая рацию, двинулась к губам.
— Черт тебя побери, Дас, я не для того сюда летела, чтобы смотреть, как тебя припалят!
Он поглядел прямо на меня:
— Ты меня не называла Дасом после Западной Виргинии. Даже во сне мне такое не виделось.
Это имя я для него придумала, чтобы напоминать ему о нашем с ним единстве — пусть даже у него такие крутые друзья, и сам он преуспевающий спортсмен, и может развеселить даже старую библиотекаршу.
— Ты меня вообще никак не называл, — ответила я шепотом.
Он буркнул в рацию какой-то приказ и стал ждать. Оба мы молчали. Я не хотела его больше пугать, он не хотел понимать, как я оказалась здесь и не здесь одновременно. Послышался чей-то энергичный шепот.
— Жас, ты была права. Дверь начинена взрывчаткой, как сосиска фаршем.
— Ну и хорошо. Я так рада, что ты послушал. Спасибо.
— Тебе спасибо. — Он снял очки и посмотрел на меня, чтобы я видела: он говорит это для себя. Но еще больше он говорил это для своей группы, семерых мужчин и двух женщин, которые вместе с ним гоняются за террористами по всему свету и о самом существовании которых не знает почти никто. — Это… — Он скривился. — Это нелегко — чтобы они все оставались живы. Теперь я это знаю.
Такую фразу можно было бы считать аналогом извинения за ту пропасть, что легла между нами.
Я просто кивнула.
— Мне пора.
Я и так стояла в глазу урагана, сколько могла. Теперь он затягивал меня обратно, чтобы унести домой.
Дэвид не сводил с меня глаз, и вдруг его взволновала мысль:
— Жас, как ты это сделала? Ты… ты не мертвая? Потому что вот прямо сейчас ты чертовски похожа на призрака.
— Нет. — Я засмеялась невесело. — Не мертвая. Но со странностями.
Напряженная маска на его лице разгладилась.
— О'кей. Я… я тебе позвоню скоро. Обещаю.
— Смотри же, раз обещал, Дэйв. И береги себя.
Буря подхватила меня и понесла прочь от брата-близнеца и его команды, я влетела обратно в салон гадалки, в собственное тело, ахнула и стала озираться вокруг. К счастью, я каким-то образом добрела до дивана перед этим полетом. Коул, Бергман и Кассандра склонились надо мной, как сестры в приемном покое.
— Вау, — сказала я. — Что тут случилось? В смысле, что я говорила?
— Мало что, — ответил мне Коул. — Ты просто побелела и закачалась, вот мы тебя сюда и посадили. Несколько раз ты сказала «Дэвид». Это твой…
— Брат, — подсказала я. — Брат-близнец.
На Коула это произвело впечатление:
— Близнец? Вау! Я готов был денежки поставить, что тебя отлили в единственном экземпляре, потому что форма лопнула.
— Спасибо на добром слове.
Кассандра все сильнее нервничала, теребя пальцы:
— Но ты же можешь найти кого-нибудь, кому можно позвонить? Кто успеет остановить Дэвида до того, как…
— Да, конечно! — перебила я, вкладывая в голос побольше тревоги. Нет смысла сейчас рассказывать об этом приключении. Потом, быть может, когда я пойму, как его рассказать, чтобы не выглядело как неудачный эпизод из «Звездного пути».
Втащив из кармана телефон, я спросила:
— Я могу откуда-нибудь поговорить без свидетелей?
Кассандра кивнула, вывела из комнаты Коула с Бергамоном и вышла сама, осторожно закрыв двери.
Номер я набрала, не задумываясь. Наверное, даже Альберт, сняв трубку и услышав меня, удивился меньше.
— Папа?
— Жасмин? Что случилось?
— Да ничего уже. Было кое-что, но все уже нормально.
Я замолчала — не могла говорить. Голос дрожал от слез, еще секунда — заплачу по телефону папочке в жилетку.
Наверное, Альберт это почуял, потому что заговорил сам:
— Пришла сиделка. Жас, черт бы меня побрал, она оказалась он! В смысле, Шелби — мужик. Фельдшером был в армии, можешь поверить? И в покер играет, как зверь.
— Правда? Это же здорово!
Я столько выложила радости и оптимизма, что взвод болельщиц мог бы заплакать от зависти.
Альберт секунду снимал лапшу с уха, потом сказал:
— Жасмин, повесь трубку. Я тебе перезвоню с другого телефона.
— О'кей. — Я щелкнула кнопкой, села на диван и стала ждать. Когда телефон зазвонил снова, я нажала кнопку и ответила: — Па, у тебя же нет другого телефона.
— Есть. — Давно уже я не слышала, чтобы Альберт говорил серьезно, как тот отец, которого я страшилась и которым восхищалась в детстве. — Здесь можно говорить свободно, линия защищенная.
