Я смотрела на Кассандру, думая, как трудно ей будет держаться, когда мысли полны смертью, а будущее зависит от стажера-ликвидатора, от женщины, у которой швов больше, чем мозгов, от вампира, у которого все мысли о другом, и от сумасшедшего инженера. Но я понимала, что она сможет держаться, потому что деваться некуда. Именно так все мы проходим через ад, когда нет другого варианта.
Аплодисменты усилились, достигли пика и стали спадать — Вайль объявлял гвоздь программы. Коул отвел полог тента у заднего входа, и Кассандра вступила на сцену, грациозно обойдя столб, который только что чуть не стоил мне сотрясения. Она сделала два долгих вдоха и спросила меня:
— Как я выгляжу?
Косы она убрала назад и связала ярко-синим шарфом. Блузу того же цвета украшала вышивка в виде черных блестящих цветов. Черный топ без рукавов отлично подчеркивал украшение, которое она не стала мне одалживать — плотное золотое ожерелье, уходящее от ушей вниз и чуть не достающее до ключиц.
— Совершенно египетская царица, — сказала я.
Она кивнула и улыбнулась, но глаза ее остались тревожными.
Вайль отдернул занавес и Кассандра шагнула навстречу аплодисментам.
— Все будет нормально? — спросил Коул.
— Думаю, да. Но то, что здесь этот парень из спецполиции, — плохой знак. В ее видении он тоже погиб.
— Хреново, наверное, быть экстрасенсом, — заметил Коул и добавил еле слышно: — Мы не одни.
Тут и я услышала: тихий шаг, сопровождаемый радостным писком подбрасываемого ребенка. Из-за угла нашего тента вышел муж Сяо Жэ. На руках у него сидел Лай, невероятно похожий на своего отца, несмотря на разницу в возрасте и в настроении. Лай явно считал, что ехать на папе — это вершина блаженства. Он подпрыгивал на папиной руке и колотил ладошками по широкой груди и плечам, будто был оркестром из одного человека, а папочка — его инструментом.
А у отца был такой вид, будто он вот-вот заплачет. На представлении у него лицо было совсем другое, но там рядом сидела его семья и его менеджер. Я тут же ощутила с ним общность: очень неприятно прятать от мира сильный страх. Тепло ему улыбнувшись, я поклонилась:
— Здравствуй! Я — Люсиль, а это — Коул.
Он тоже поклонился, и Лай решил повторить это еще раз двадцать. Чтобы довести это до папиного сведения, он стал наклоняться вперед — отец его ловил и сажал ровно. И так было все время, пока мы разговаривали.
— Я Сяо Шао, — представился отец. — Моя жена Жэ мне говорил, вы спасали Лая жизнь. Я благодарный.
Он низко поклонился.
— Счастливы были помочь, — ответил Коул.
Выпрямившись, Шао сказал:
— Жэ говорил, вы милый люди. Хороший люди. — Он посмотрел на нас в упор, будто его глаза способны выявить любые проявления зла, которые мы, быть может, скрываем. Потом он беспомощно пожал плечами. — Она люди знал. Я ей верил. Она говорил, я с вами говорил надо.
— Очень милая женщина, — ответила я. — Прекрасная мать. — Я восхищенно покачала головой. — Такая терпеливая.
Он сдержанно улыбнулся:
— Обычно. — Он замолчал. Мы все смотрели, как Лай продолжает выполнять наклоны вперед. Шао заговорил снова: — Я работай… — Он дернул головой в сторону этой поразительной арены для акробатов. — Много друзей. — Он пожал плечами. — Вместе ездить, вместе работать, дружить.
Мыс Коулом кивнули.
— Мой друзья… — Шао отвернулся, чуть прищурился, стараясь сдержать слезы. — Они пропадай. Вещи, реквизит — все в трейлере, друзья — нет. Сегодня не приходить на шоу. — Теперь он смотрел на нас, пытаясь нам внушить, насколько странным считает он такое поведение. — Что-то очень плохое.
Я мысленно увидела людей, напавших на Луна — с них еще капала вода после проплыва от берега, — и согласилась с Шао, что — да, что-то очень плохое.
Теперь, когда он сказал худшее, слова полились быстрее и понимать их стало трудно, потому что акцент тоже усилился.
— Я думай, Чень Лун тут что-то делай. Вы знал? — Он ткнул пальцем в сторону тента. — Передний ряд?
Мы кивнули. Еще бы нам не знать.
— Лун хозяин та лодка. — Он показал на «Констанс Мэллой». — Он привозил китайцы ее работать, а они в Чикаго стоять… — Он попытался найти слово, не нашел и показал жестом: поднял руку над головой и стал медленно ее опускать, играя пальцами.
— Метель? — спросил Коул.
Шао показал пальцем на него и закивал.
— Мой брат Сяо By из команды. Я боюсь, что был, когда он приехал. Я боюсь, он тоже исчезал.
— Почему ты думаешь, что именно он в опасности? — спросил Коул.
Шао обернулся через плечо, через другое, посмотрел нам за спину. Потом подался вперед — Лай дорвался до пуговиц на жилете у Коула, схватил одну и попытайся сунуть в рот, а Шао прошептал:
— By в армии. Который друзья пропадал, тоже армия. Очень тс-с-с.
Он приложил палец к губам, показывая, как это все секретно.
Несомненно, By должен был вчера ночью участвовать в низвержении Луна, но помешала задержка рейса.
— Если Чень Лун узнавал про моего брата? — спросил Шао. — Он может тоже исчезай. — Мне эта возможность показалась вполне вероятной. — Я не могу говорить китайский власть. Я не знай, кто верный для Чень Лун. Вы другое. Вы — Америка, — сказал он так, будто нам надо об этом напомнить. — Вы знай, кто может помогать?
М-да. Мы с Коулом переглянулись. Он пожал плечами, будто хотел сказать: «Тебе видней».
— Что именно ты хочешь, чтобы мы сделали? — спросила я у Шао.
— Я думай, мои друзья та лодка. — Он показал на «Кон-станс Мэллой». Я подумала, что скорее всего они
Может быть, Луна сегодня не станет, и беспокоиться будет не о чем.
— Я знаю тут одного полисмена, — сказала я, думая об этом спецназовце Кассандры, сержанте Престоне, и о том, как бы нам обеим хотелось, чтобы он остался жив. — Поговорю с ним завтра.
Но я знала, что не стану говорить. Разве что совсем будет некуда деваться.
Глава 18
Я обещала утром рассказать Шао, что получилось, и убедила его сейчас вернуться в павильон. Хотелось бы надеяться, что Лун подумает, будто просто Лаю надоело сидеть тихо и не придаст отсутствию Шао значения. Может быть. Лай даже поддержит это заблуждение, потому что постоянные наклоны и попытки съесть пуговицу у Коула его утомили. Когда мы распрощались, он повернулся у папы на руках и положил голову ему на плечо. Думаю, что еще до входа в павильон мальчик заснул.
— Ладно, ты была права, — оказал мне Коул. — Мне надо семью Сяо на сто футов держать от этого
