ФРЭНК. Вы не придёте сюда на следующей неделе.
РИТА
ФРЭНК. Но я не хочу стричься.
РИТА
ФРЭНК. В каком, простите, виде?
РИТА
Картина вторая
ФРЭНК. Ах, это вы.
РИТА. Привет. Смазываю вашу дверь.
Я ведь знала, что у вас никогда до этого не дойдут руки. Держите.
ФРЭНК. Ну, спасибо.
РИТА
ФРЭНК. Вы не могли бы хоть раз нормально войти в комнату и сесть на место?
РИТА. Не могу, потому что стул стоит ко мне задом.
ФРЭНК
РИТА. Ни за что. Вы учитель, и это ваше место.
ФРЭНК. Да какая разница, где моё место. Если вам нравится этот стул — прошу, располагайтесь.
РИТА. Спасибо. Это что — так сказать, демократия в действии? Да я вообще не хочу сидеть. Мне нравится ходить по комнате.
Как это вам удалось отхватить такую?
ФРЭНК. Да ничего я не отхватывал. Просто мне её дали. А всё остальное уже образовалось как бы само собой.
РИТА
И даже в беспорядке есть своя прелесть.
Такое впечатление, что куда вы что-нибудь положите, там оно уже и остаётся навсегда.
ФРЭНК
РИТА. Неужели я хотела это сказать?
ФРЭНК. Полагаю, что да.
РИТА. Ну пусть так. «Образовалась некая патина». Похоже на фразу из какого- нибудь романтического фильма, вам не кажется? «За многие годы на нашем лице образовалась некая патина».
ФРЭНК. Ни разу.
РИТА. Это из-за меня, из-за того, что я сказала вам на прошлой неделе?
ФРЭНК
РИТА
Мне так нравится эта лужайка под окном. Наверное, летом они там сидят?
ФРЭНК
РИТА
ФРЭНК. А, ну да. Только проглянет солнышко, они уже здесь, в полном составе.
РИТА. Небось читают, занимаются?
ФРЭНК. Читают, занимаются? Да за кого вы их принимаете? Настоящие студенты никогда ничего не читают и ничем не занимаются.
РИТА. Что это вы такое говорите?
ФРЭНК. Шучу-шучу. Они и читают, и занимаются — иногда.
РИТА. Знаете, тут всё выглядит ровно так, как мне всегда казалось, должны выглядеть Итон или Хэрроу, в общем, частные школы для богатых. Когда я была маленькой, мне ужасно хотелось учиться именно в такой школе.
ФРЭНК. Храни вас Бог, да почему?
РИТА (подходя к своему стулу рядом с письменным столом). Мне казалось, в них есть что-то особое, знаете, свои маленькие кондитерские, и важные матроны, которые ведут хозяйство, и малыши-приготовишки. И обязательно среди них какая-нибудь пара, которую зовут Джонс-младший и Джонс-старший. Один раз я всё это сказала своей матери.
Она мне заявила, что я шизанулась.
ФРЭНК
РИТА. Ну, спятила. Тронулась мозгами.
ФРЭНК. Теперь понял. Надо это запомнить. И первому же студенту, который меня