похоти. Объяснить словами это ощущение было невозможно. Дженни подняла глаза и увидела, что над ней висит монументальный мужской орган, принадлежащий тому, кто гнался за ней и кто смертельно ранил Тима. Это орудие насилия было размером в вытянутую руку.
Непонятное чувство охватило Дженни. Стоя на коленях со сложенными молитвенно руками, она как бы присутствовала на каком-то странном богослужении. В эту минуту она стала служительницей некоего культа, при этом Создатель рождался у нее на глазах и она почтительно склонилась перед Символом Жизни, став смиренной и благоговеющей перед его неудержимой силой.
«Это сон, – прошептала она про себя, – кошмарный сон. Ничего подобного в реальности не происходило и не происходит. Скоро я проснусь в своей постели, в родительском доме, и страх уйдет. Ужас, убивший других женщин, тоже минует, потому что все это происходит во сне».
Но протянувшаяся к ее волосам рука вернула Дженни к действительности. Стоявший над ней резко дернул назад ее голову. Защищаясь, она инстинктивно вытянула вперед руки и схватилась за то, что торчало перед ее лицом. Это было мерзкое ощущение – жаркий с прожилками камень! Дженни затошнило.
Он бросил ее на спину. Перешагнув через бездыханного Тима, насильник стал прилаживаться, готовясь навалиться на Дженни.
Она отчаянно отбивалась, дралась, извивалась и кричала. Руками отталкивая еще больше разбухший орган, Дженни изо всех сил сжала колени, но нападавший легко развел их. Она взмолилась:
– Тим! Помоги мне… помоги мне…
Надежда покинула ее, когда Дженни поняла, что началось то, что убило уже многих женщин. Огромная скользкая луковица, венчавшая член, не уступала по величине грейпфруту. Дженни закрыла глаза и закричала на сей раз от боли и ярости, когда огромная шишка начала раздвигать нежные лепестки ее тела.
Внезапно нападавший отпрянул. Она все еще была прижата к земле тяжестью его тела, но атака была прервана. Дженни открыла глаза. Она увидела Тима. Тот стоял с неестественно сдвинутой в сторону головой, но удерживался на ногах. Раз за разом он методично всаживал в спину насильника маленький изогнутый нож.
Звероподобный поднялся и пошел в сторону Тима. Дженни заметила потоки крови, льющиеся по спине насильника. Сильный удар пришелся по голове Тима. Но тот снова устоял на ногах. Вновь блеснул нож. На сей раз он вошел в живот нападавшего. Разъяренное существо снова сильно пнуло Тима, голова которого дернулась, и сломанная шея уже не смогла ее удержать. Тим взвыл от боли, но опять устоял. Теперь в атаку пошел он. Нож вошел глубоко в грудь преступника. Тот отступил. Нож остался в его теле. Секунду он стоял недвижимо, как статуя. Потом упал лицом вперед, и нож от тяжести тела прошел прямо в сердце.
Тут бездыханно упал и Тим. А Дженни, измотанная душевными и физическими пытками, погрузилась в спасительное беспамятство.
Когда Джулиан нашел в зарослях этот трагический пятачок, его глазам открылась странная картина. Без сознания, но живая и невредимая на спине лежала нагая девушка. Рядом с ней в неестественной позе юноша. Шея его была переломлена, тело еще не остыло, но он был мертв. А чуть поодаль, лицом в листья, громоздилась чья-то туша. Джулиан ногой перевернул ее. Наконец он увидел тот легендарный орган, который натворил столько бед. Теперь этот инструмент уже обвис, но тем не менее даже сейчас производил ужасное впечатление. Джулиан видел сплетение мышц, с помощью которых этот детородный орган приобретал при жизни нечеловеческую силу. А с рукоятки ножа еще стекала темная густая кровь, и торчала эта рукоятка между двух округлых и мягких женских грудей!
Наконец Джулиан набрался смелости посмотреть на лицо ИНКУБА. Из самых глубин его вырвался жуткий вопль. И было в нем отчаяние, превосходившее возраст цивилизации: так кричать умели только дикари! Сейчас Джулиан и был таким первобытным человеком, не отягощенным грузом науки или религии. В душе у него была пустыня, в ней не было места его безнадежной, потерянной навсегда любви. Случилось то, чего Джулиан боялся больше всего. Луна светила теперь прямо в лицо ИНКУБА, лицо, перекошенное яростью и болью. Лунный свет отражался и в незакрытых глазах. Глаза эти были нечеловеческими, похожими на глаза ящерицы. И тем не менее все вместе это составляло такое знакомое ему, Джулиану, лицо. Лицо Лоры Кинсайд!
40
Утро было прекрасным. Но Джулиану было не до прелестей природы. Он уже упаковал свой большой чемодан и засунул его в багажник машины. В чемодане находились оба экземпляра таинственной книги – его и Тима. Пусть принадлежащий погибшему парню том был не полным, но даже в таком виде не стоило оставлять его в посторонних руках. Теоретически книга Тима должна перейти к его единственной родственнице Агате. Но Джулиан не чувствовал угрызений совести оттого, что не вернул наследнице ее законную собственность.
Он торопился покинуть Галэн. Но обещал позавтракать с доктором Дженкинсом. Док задерживался. Подошел Джед и сообщил, что доктор звонил, просил извинить его. Он опаздывает из-за внеочередного вызова. Будет с минуты на минуту.
– Еще кофе, – предложил Джед.
– Да, спасибо. Пожалуй!
– Сейчас подошлю официантку.
Джулиан был подавлен. События последних недель, ужасная правда о Лоре и, наконец, ее гибель, глубоко потрясли его. Да еще смерть обожаемого учителя и коллеги Стефаньски!
Джулиан бичевал себя за то, что не смог сделать ничего полезного для Галэна. В душе он считал, что больше навредил городу. Дженни спасли отец и Тим, который отдал за любимую собственную жизнь.
Джулиан чувствовал себя виновным в смерти Элен Китон, помешательстве ее мужа. Если бы не его, Джулиана, предложение собрать всех женщин города в общежитии, возможно, Элен избежала бы своей участи. На сей раз Джулиана бесила его обычная позиция стороннего наблюдателя, летописца, беспристрастного ученого, книжного червя. Он выдвинул всего одну практически осуществимую идею, и та привела к гибели хорошего человека. Джулиан продолжал самобичевание. Он прочел массу книг, накопил столько знаний, и все же любая уборщица на практике приносила больше пользы, чем он! Да, именно он, Джулиан, вычислил, что в Галэне действует ИНКУБ. Ну и что это дало? «Ничего!» – убеждал он самого себя.
В ту страшную ночь, когда он обнаружил в парке мертвые тела Лоры и Тима (кстати, с того времени прошла лишь неделя, а ему казалось, что целый год), Хэнк Валден шел за ним следом. И там же на месте они порешили, что во всем городе только еще один человек будет знать правду – Док Дженкинс. Хэнк попросил его найти, обратившись по служебной связи к своему помощнику. Через несколько минут доктор ждал их на опушке рощи.
Прежде всего он удостоверился, что с Дженни все в порядке. Джулиан прикрыл девушку своим пиджаком. Затем Док повернулся к телу Лоры. Когда он увидел ее лицо, то с него моментально слетела обычная маска циника.
Боже мой! Этого не может быть. Это неправда! В это я не могу поверить! – закричал Док.
Повернувшись к Джулиану, он поглядел на него, как бы прося подаяния. Глаза Дока умоляли: «Ну скажите же, что я введен в заблуждение. Ведь это все невозможно!»
Времени на длинные объяснения не было, да и Док вряд ли был сейчас в состоянии что-нибудь понять. «Нет, нет!»– продолжал время от времени восклицать доктор, как будто это могло испепелить распростертое тело Лоры.
В считанные минуты вся жизненная философия Дока рассыпалась в труху. Его вера в науку, в рационализм, в логику и незыблемую реальность материального мира были поколеблены. Теперь он оказался обнаженным и беспомощным перед хаотичной и сумасшедшей вселенской Злобой! Далеко не юный врач, повидавший на своем веку самые страшные вещи – пожирающий человеческую плоть рак, тела, расчлененные различными катастрофами, и другие ужасы, – шатаясь, пошел за дерево. Там его выворотило. Затем трясущийся, бледный Док, от которого вдобавок скверно пахло, присоединился к Джулиану и шерифу.
Втроем мужчины придумали для города легенду, в которой была и доля правды. Неизвестный напал на Лору в парке и убил ее. Он пытался изнасиловать и Дженни, но Тим ножом нанес преступнику серьезные
