— У меня есть такие люди в Сэй, полковник Яку.
— Простите, господин?
— Они исчезли как раз тогда, когда ваш брат прибыл в Сэй. Пропали.
У Тадамото ком встал в горле.
— Совпадения следуют по пятам за вашим братом, полковник, это не внушает доверия.
Тадамото ничего не сказал. Император смотрел на него несколько секунд, и Тадамото, сам того не желая, отвел взгляд.
— Напиши брату. Сообщи, что он станет временно исполняющим обязанности правителя, когда Сёнто будет низвергнут.
Но если он на стороне Сёнто, нет ему спасения. Напиши, что мой гнев миновал, и он может возвращаться, раз задание выполнено. Но прежде всего выясни, что в действительности происходит на севере. Твой брат наверняка знает. — Император отложил свиток и повернулся, чтобы смотреть прямо в лицо Тадамото. — Мы удовлетворим просьбу Сёнто о помощи. Я пошлю моего сына Вакаро в сопровождении императорской гвардии — такого количества гвардейцев, какое приличествует его положению и только, но упоминать об этом не стоит. Мы поручим Вакаро помогать Сёнто. Все это причиняет мне боль, полковник. Мой собственный сын… он не способен править. — Император покачал головой. Затем на краткий миг заглянул в глаза Тадамото. Молодой человек теперь гадал: неужели он действительно заметил печаль в глазах правителя. — Он не способен… так же, как и многие. — Император опустил голову, да так и просидел несколько минут. — Я исполняю трудную роль, Тадамото-сум, иногда… очень трудную. Тадамото кивнул.
— Ханама сказал, что Императоры всегда одиноки, господин. Когда нужно принимать трудные решения, как ни печально, это правда.
Император кивнул.
— Да, — прошептал Император. — На сегодня все, полковник, благодарю.
Тадамото поклонился и стал отступать к дверям, как вдруг Император обратился к нему снова:
— Тадамото-сум?
— Император?
— Пожалуйста, пришлите мне Оссу. Благодарю. Яку поклонился и вышел.
Почему он ничего не чувствует? Вопрос этот эхом звучал в мозгу. Почему? Он словно оказался в таком месте, где нет эмоций, а только чистый интеллект, холодный расчет…
Нет никакой надежды для его брата. Тоже еще, правитель. Если Катта вернется в столицу, пока жив Аканцу, он погибнет. Осса… Император разрушит их чувство. Это так же верно, как и то, что он не оставит брата в живых. А ведь Яку Тадамото — самый преданный советник Императора. Тадамото будто со стороны слышал свой собственный смех, переходящий с высоких нот на низкие.
И сейчас он не чувствовал страха.
13
Архивариус, отвечавший за хроники Сэй, был удивлен, обнаружив молодую женщину, ищущую вход в его владения, — секретаря самой дочери правителя. И он поразился еще больше, узнав что Симеко- сум не только образованна, но и способна оценить порядок, который он поддерживал в архиве. Редко архивариусу доставались похвалы. И почему его дочери не обладают таким пытливым умом?
Симеко принялась за выполнение задания со всей ответственностью, желая произвести хорошее впечатление на новую хозяйку. Кроме того, она и раньше делала подобную работу. Окружающая обстановка успокаивала девушку. Но, к несчастью, она не нашла ничего успокоительного в истории секты Восьмого Пути.
Найденные сведения сильно отличались от того, чему ее учили. Хотя Симеко и старалась быть беспристрастной, все это показалось ей несколько шокирующим. И как же ей рассказать обо всем утонченной, прекрасно воспитанной юной девушке?
Аккуратно сложив свитки, Симеко отправилась к госпоже Нисиме. Залы дворца представляли собой причудливый лабиринт, но для тренированной памяти монахини-ботаистки это было несложным заданием. Несколько монастырей, в которых довелось жить Симеко, были так же непросто построены.
По пути она заметила, что многие оборачиваются и смотрят в ее сторону. Чтобы пройти в крыло дома, где находились апартаменты Нисимы, Симеко назвала пароль и сделала знак рукой, вспомнив о подобном знаке Сёнто, виденном ею на Большом канале. Теперь казалось, что это было так давно.
Госпожа Нисима никак не могла забыть о разговоре с Кицурой. Яку Катта охотно согласился разузнать по своим каналам, грозит ли опасность семье Кицуры. К удивлению Нисимы, он даже взялся передать письмо семье Омавары. Если Императору станет известно об этих поступках генерала, он окажется под подозрением. А вероятность того, что Император узнает, велика.
Значит ли это, что Яку в самом деле попал в немилость? Если так, то надежды отца на получение поддержки Императора с помощью Яку тщетны и даже опасны.
Тревожные новости. Она коснулась так и не распечатанного письма Яку, принесенного Кицурой. Девушка с трудом сдерживала гнев. Какая самонадеянность! Оказывать внимание Кицуре, а затем просить ее отнести письмо Нисиме! Оказывается, даже от императорского гвардейца можно ожидать чего угодно!
Она вздрогнула. Чуть не попала в глупое положение.
Вне всякого сомнения, Яку Катта просто беспринципный соглашатель. Скорее всего он больше не в фаворе при дворе. Остается ждать сообщения от семьи Кицуры: рискнет ли Яку доставить письмо. Неужели он и правда думает, что Кицура Омавара не имеет другого способа передавать письма семье?
«Он считает нас, — думала Нисима, — мало на что способными».
Усилием воли она прогнала мысли о Яку.
Прошло три дня с тех пор, как Нисима попросила бывшую монахиню-ботаистку Симеко разузнать все о секте в Гензи Горг. Все это время она сгорала от любопытства. И вот сейчас Симеко направляется в покои своей госпожи. Нисима с трудом сохраняла спокойствие. К счастью, долго ждать не пришлось. Слуга тихонько постучал в дверь и объявил о приходе Симеко.
— А, да. Приведите ее.
Молодая женщина поклонилась, войдя, как отметила про себя Нисима, не по обычаю Ордена, а просто как все.
— Симеко-сум, полагаю, вам предоставили помещение и помогли, как я просила?
— Да, госпожа Нисима, благодарю.
— Как вам показалась жизнь за стенами монастыря? Труднее? Симеко пожала плечами.
— Не так сильно отличается, как можно было ожидать, моя госпожа. Все здесь мне представляется маленьким мирком, заключенным в собственные стены и редко сталкивающимся со всем остальным, большим миром. В этом смысле и та, и эта жизнь похожи. А с другой стороны — сильно различаются.
Нисима кивнула.
— Как прошла работа в архиве?
— Это небольшой архив, госпожа Нисима, какой и можно предполагать в приграничной провинции. Записи о секте Восьмого Пути там были, хотя и немногочисленные.
Она стала раскладывать бумаги и документы на циновке.
— Большая часть документов об этой секте уничтожена во времена межхрамовых, как их назвали историки, войн. Многое из того, во что все верят, несомненно, догадки. Как вы предположили, придворные историки времен правления Императора Шонсосы вели записи.
Храмы за озером Семи Учителей были построены по велению владыки Ботахары. Записи в дневнике путешествий господина Басю указывают, что последователи Ботахары построили жилища через сто пятьдесят лет после кончины владыки. Можно предположить, что изначально эти строения не предназначались для жилья, а только были приспособлены, когда начались войны между сектами ботаистов. Простите, госпожа Нисима, может, я говорю о вещах, хорошо вам известных?
— Должна признаться, у меня плохая память на исторические события. Продолжайте.
Симеко снова заглянула в документы.
— После кончины учителя образовалось несколько различных ветвей ботаистского учения, и поддерживали их разные Дома или сам Император. Храмам дарили земли, и это служило источником их
